14 марта 2014 — Украина отстояла Харьков

Через четыре года после 14 марта 2014-го в Харькове работают украинские кинотеатры, лицеи, город патрулирует украинская полиция, академии Минобороны и МВД выпускают украинских курсантов. На центральной площади уже нет Ленина. Как и прежде, городом руководит мэр Геннадий Кернес. Харьковчане Николай Кравченко и Даниил Яковлев вспоминают о том, как Харьков несколько месяцев балансировал над цивилизационной пропастью.

Николай Кравченко (Крук)

4 года назад — активист общественной организации «Патриот Украины», соучредитель полка «Азов», сегодня заместитель политической партии «Национальный Корпус», помощник народного депутата Андрея Билецкого. Его собрат — ветеран «Азова» Даниил Яковлев (Даниил).

14 марта — День украинского добровольца. Или это связано с событиями в Харькове?

Крук: в Этот день первые отряды добровольцев поехали формировать батальон в Новые Петровцы. Мы не имеем ничего общего с тем формальным предлогом. Но 14 марта 2014 года мы, добровольцы, дали наш первый бой на улице Рымарской в Харькове. Первый бой, когда противник понес потери. Тогда мы показали, что будем убивать.

Как развивались события в Харькове?

Крук: К Рымарской в Харькове произошли два ключевых события: это ночь с 28 февраля на 1 марта — штурм «Оплота» и 1 марта — штурм ОГА, собственно с нашей стороны неудачная оборона ОГА.

Мы приехали с Майдана в конце февраля. Около 100 человек. У нас не было черной формы. Мы еще не назывались «Черным корпусом». Я был на киевском Майдане с «Патриотом Украины», а, соответственно, принадлежал к Правому Сектору. Доме профсоюзов уже не существовало. Я был одним из тех, кто заходил и закреплялся на седьмом этаже КГГА.

Даниил: 25 февраля вышел из тюрьмы Андрей Билецкий.

Крук: Он два года отсидел в тюрьме при Януковиче за события, которые произошли на Первой Рымарской 23 августа 2011 года.

Что такое «Первая Рымарская»?

Крук: Именно на Рымарской в Харькове помещался главный очаг националистического движения. Это помещение, предоставленное внутри 2000-х Обществу содействия украинскому языку «Просвещение». С 2006 года здесь находился офис организации «Патриот Украины», возглавляемой Андреем Белецким. В Харькове у нас было две сотни активистов.

23 августа 2011 года к нам в офис зашел здоровый дядька «100+» килограммов, лет пятидесяти. Он пришел и просто прострелил в шею Игоря Михайленко, который впоследствии был вторым командиром полка «Азов», а сейчас является руководителем «Национальных Дружин».

-Почему?

-Это был без сознания ватник, который хотел стрелять по националистам. Как результат, наших троих ребят посадили, хотя мы с Андреем Белецким приехали уже после того, как все произошло.

На время Майдана вся наша организационная структура посыпалась — основная масса руководителей уже два с половиной года сидела. Я был во всеукраинском розыске. Меня сняли с розыска после батальона «Азов».

25 февраля 2014 года вышел закон об амнистии для политзаключенных. Андрей и другие политзаключенные вышли на свободу.

Даниил: Я встречал Андрея Билецкого возле СИЗО на Холодной Горе в Харькове. Он поехал домой переодеться, а вечером подошел к нам в Харьковскую ОГА.

Ее уже контролировали майдановцы?

Даниил: Мы захватили ОГА 23 февраля, после срыва съезда сепаратистов.

— Как это происходило?

Дворец Спорта. Вокруг него плотное кольцо Антимайдану. Но их окружила еще большая сила — 30 тысяч проукраинских активистов. Съезд просто отменили. Испугались!

Столкновения были, но только локальные. Немного покидались бутылками между Майданом и Антимайданом. Милиция не вмешивалась.

Что произошло дальше, почему была захвачена ОГА?

-Мы пришли на Площадь Свободы большим маршем, там тогда еще был Ленин. Весь Харьков стоял на ушах. Я был с палкой. Нас была целая площадь. Но ведь никто никого не знает. Как на Майдане.

Мне звонят и сообщают, что бьют наших ребят, которые спускаются в метро. Зриваємось. Бежим к метро — действительно на наших активистов напали тітушки. Их более 50, у них есть машины. Я вижу, как пять человек с битами, спортіки, бьют трех битами по голове.

Мы начинаем наступать, тітушки остаются в меньшинстве. Они убегают. Прячутся в ОГА. Мы зашли за ними, ловили их. В конце концов тітушки сбежали через черный ход. Мы же зашли и заняли ОГА. Приезжал Гэпа, просил нас выйти, но мы отказались.

24 марта мы там обустраивались. 25 марта приехал Белецкий, организовал людей и поставил цель — захватить базу «Оплота».

— Что такое «Оплот» и как его захватывали?

Крук: Это тренировочная база в центре города — спортивный клуб Жилина. Его уже нет среди живых. В Москве ликвидировали. Он был обычным кримінальщиком. Мы с ним не пересекались до этих событий. Политические деньги в них стали вкладывать с 2013 года.

27 февраля мы организовали два автобуса с киевского Майдана в Харьков. Националисты, «Правый сектор», Патриот Украины, Ультрас. Приехали и пошли маршем от ОГА. Где-то двести человек, трудно подсчитать.

Они знали, что мы подходим и что наши силы — больше. Было несколько человек, которые пытались отстреливаться. Они покинули здание через черный ход, но делали выстрелы в нашу сторону. Сбежали через Ипподром. Часть наших закрепились на «Оплоте» часть вернулась к ОГА, в частности, я с Даней.

Вы ночь провели в ОГА и оставались там до самого штурма?

Даниил: В пять утра мы в здании ОГА обнаружили бомбу с часовым механизмом. Ее выбросили на помойку. Я спрашиваю: «Где бомба?» В середине ОГА! Среди вещей. Я говорю: «Вынесите!» А некие люди просто берут этот пакет и выносят. «Куда вы ее вынесли?» — «За дерево!» Неподалеку стояли два милиционеры. Мы их позвали. Они просто и тупо взяли этот пакет в руки и пошли вон!

Крук: У нас была условная группа — 100 человек, которые три-пять дней друг друга знали.

Мы делали первые реальные нормальные попытки организации структуры полноценного добровольческого батальона. Даня с братом отвечали за охрану ОГА — дежурные, часовые.

Никакой координации внутри ОГА не было. В целом за безопасность отвечали какие-то либеральные персонажи из Самообороны. Нас координировал Белецкий, но это никак не связано с общей безопасностью ОГА. У Парубия тоже не было координации с сотнями Самообороны. Централизованного государства не существовало. Централизованное государство — это Янукович, который бежал. Аваков был в таком же состоянии, как я — в розыске, но в Италии.

На следующий день возле ОГА собрались тысячи пророссийски настроенных людей. Весь город был заблокирован автобусами Белгород, Воронеж, с российскими номерами.

Печально известный российский боевик Арсен Павлов — Моторола руководил российским «десантом» антимайданівців в Харькове

Около 12-ти начался штурм. У нас как раз происходил процесс институализации. Вот ты спрашиваешь, кто, как, кем руководил. Чтобы ты понимала — никто, никем и никак. За двадцать минут до штурма я стал руководителем «Правый Сектор — Харьков». Андрей Белецкий вышел на Яроша. Тот сказал «Ну, теперь ты руководишь «Правый Сектор — Восток». Но никакой структуры не существует. Мы начали собирать структуру из Харькова. И вот я «руковожу» уже двадцать минут, а тут забегает Даня и говорит: «Нас вообще-то штурмуют, чего вы здесь сидите?!»

Почти без сопротивления сдали ОГА?

Крук: В каком смысле без сопротивления? Бой был. Но короткий и уже в самом помещении. Оружие было. Коктейли Молотова были. Были пистолеты, не знаю огнестрельные. Внутрь залетали светошумовые гранаты, еще какие-то газовые — от них людей массово тошнило.

Даниил: Штурм начался без пяти двенадцать. Они дернули изгородь — наши металлические щиты. И пошло! Сколько нас было в ОГА? Никто не знает. Ну, 200-300. Сколько их — тысячи? Они не знали Харькова, спрашивали: «Где улица Сумская?», «Где метро «Университет?»

Российский флаг над ХОГА, который вывесили коллаборанты 1 марта 2014 года

Крук: Мы были «в мясе». Мы с Черкассы (Игорь Михайленко) и Андреем Белецким вышли на главный вход, когда толпа начала проваливать щиты. Отступили обратно в ОГА. Нападавшие выбили боковые окна. Сквозь них кто-то по нам начал стрелять. Черкас что-то ранило в руку, вскрило вену, полилась кровь — много. Я стрелял из травматического пистолета в окно. Мы пробовали брандспойт, но вода была перекрыта. Бросились на второй этаж. Нас пытался задержать эсбэушник на втором этаже. Говорит: «Вы же там все мебель разобьете! Что же вы делаете?!» Кого-то заблокировали на первом этаже. Кого-то в комнате, кого-то в подвале, кто-то спрятался в туалете.

 

Пророссийски настроенная толпа под ХОГА

На втором этаже нас зажали в большом коридоре с двух сторон. Нас до 15 человек — мы закрылись тремя щитами. Из оружия только дубинки. Черкасс, Белецкий, Троян были с нами. (Вадим Троян – заместитель министра МВД. — авт.). Топаз прибежал, кричит: «Сдавайтесь!» Мы запустили в него палкой.

Сдались мы «украинской» полиции и афганцам. Нас выводили из ОГА. Трояну удалось убежать. Он просто шагнул в толпу и исчез. Без ленты ты же просто сливался с толпой. Андрей Билецкий так же. Он дал по морде охраннику — возникла непонятная ситуация — и Андрей исчез в толпе.

Меня, Галайду и Черкаса выводили первыми из ОГА. Я сбросил нож, он висел у меня на груди. Но какой-то мужчина заметил ножа, выхватил его и начал кричать: «Смотрите, он убивал наших детей!» Нас пытались поставить на колени. Но мы упирались. Нас вели через толпу. Афганцы отгоняли: «Они должны понести справедливое наказание!» Какие-то бабки нас били. Кто-то кричал: «Бейте!», кто-то кричал «Не бейте!» Главное, что мы не стали на колени. За нами вытащили студентов. Их поставили на колени, их тащили по асфальту, обливали грязью, зеленкой.

Нас отдали милиции. Запихнули в их будку. Те начали составлять какие-то протоколы за хулиганку. В Черкасса уже была большая потеря крови. Он начал терять сознание. Был совершенно белый. Вызвали скорую, а он с нее просто сбежал.

Милиционер на нас с Ореолом смотрит и говорит: «Вот вам георгиевские ленточкы — валите отсюда». Так и сделали. В тот день мы потеряли ОГА, а они прицепили туда российскую тряпку.

Но «Оплот» еще оставался за вами?

Крук: На «Оплоте» был «Витус» и где-то с два десятка людей. На всех одно помповое ружье. Ребята захватили автобус и организованно отступили в Полтаву. Данила с братом привез сосед. Я пришел впервые за два с половиной года до родителей, я же был в розыске!, сбросил окровавленную одежду и тоже двинулся на Полтаву. Сначала мы были в ОГА в Полтаве потом перебазировались в детский лагерь в пригороде. Это место зарождения «черных человечков». За три дня мы решили вернуться в Харьков, домой — на Римарську. И готовиться к войне. Минимально были организованы

— Вы вернулись на Римарську впервые с 2011 года?

Крук: Мы вернулись туда 6-7 марта. Там сидели бабушки из «Просвиты». А мы начали с Рымарской строить крепость. Заложили окна мешками с песком, забили задние двери. В комнатах стояли бочки с водой, огнетушитель. С двух сторон на крыше нашего здания мы разместили «коктейль-бары». Представь: центр города, на ШЕСТВИЕ флаг РФ, а у нас в окнах мешки с песком и флаг Украины.

Мы собирали оружие: травматическое, охотничье, лопаты, носилки от кирки, «коктейли Молотова». Двадцать человек дежурили постоянно.

Организовали мобилизационный центр, мини-штаб. Я был начальником штаба. Начали набор людей. Появился первый документооборот. Сделали анкету: позывной — контакт — навыки.

-Как начался штурм Рымарской антимайданівцями?

Крук: Главное — разведка! В Антимайдані в палатке жила наша человек. Поэтому о штурме мы знали за несколько часов. Рэмбо должен был подъехать на Антимайдан и проверить, началось наступление. Его увидели и преследовали семь мотоциклистов. Стреляли. Он успел забаррикадироваться вместе с нами. Именно после этого начался штурм.

14 марта около восьми вечера. Нас забарикадувалося 32 человека.

Даниил: Были случайные люди, которых я привел, чтобы они заполнили анкету. И тут начался штурм.То есть среди нас были вообще среднестатистические активисты Майдана, которые готовы петь гимн, когда скажут, и стоять с палкой там, где скажут. Был журналист, который пришел нам посочувствовать. Мы их тоже поставили на страже. 25 человек были те, в ком мы были уверены.

Девушки как раз вышли в магазин. Катя и Настя. Катя и сейчас служит в «Азове».

Крук: Настя не просто вышла. Она взяла сумку документов, весь наш первый «документооборот». Она вынесла и сожгла все. Девушки потом стояли на углу улицы и передавали нам информацию.

Даня сидел на одном из «коктейль-бары». Гал бегал между нами, как связист, раций не было. Я отвечал за связь и пожарную безопасность. Я говорил Галу куда бежать и что говорить. Он бегал на сторону Данные, а я бегал на другую сторону крыши. В каждой комнате мне подчинялись люди. Они четко знали: если залетает коктейль, надо гасить пламя.

Думаю, с той стороны было пару сотен людей. Организовано примерно так же, как штурм ОГА. Толпа, а внутри организованная группа. Толпа — это прикрытие для настоящей группы. Кто-то внутри толпы что-то делает, стреляет, бросает, а когда надо отступает и теряется в толпе, а толпа потом «отгребает».

У нас с одной стороны была стеклянная стена возле лестницы. Они ее разбили. Забросили сначала камни, потом светошумовые гранаты. Взрывы были, но без серьезных повреждений.

Наши сразу заняли позиции. Кто-то начал стрелять, а кто — то- бросать коктейли. Андрей Белецкий в центральной комнате координировал.

— Какое у них было оружие?

Крук: Мы не знаем, какая у них было оружие, но звук был автоматической. По нам давали очередь. У одного парня на втором этаже, который сидел в каске, пуля пошла по касательной, ему порвало обшивку, вдоль головы на каске остался характерный след. Инкассаторский шлем — «сфера», 8 кг. Он спас ему жизнь.

— Вы сразу начали стрелять или как это происходило?

Крук: Да. Мы отбили первое наступление, и они сразу получили двух «200» и пять «300». Они отошли, и после этого уже просто потихоньку из двора по нам постреливали.

Они увидели, что мы можем убивать. Чтобы штурмовать здание, надо иметь гораздо больше людей, какое-то профессиональное штурмове оборудования и еще можно реально погибнуть. Поэтому они закрепились на разных концах улицы и периодически стреляли из автоматического оружия. Кто-то прятался. Кто-то стрелял открыто.

Один из пророссийских боевиков, погибших на Рымарской ночью 14 марта 2014 года

Даня, а что ты делал во время штурма?

Даниил: Я был на крыше в «коктейль-баре». У меня не было много коктейлей. Точно помню, что держал два коктейля и петарды с гвоздями.

Видел, как ватники попытались нас штурманути. Шли по соседней крыше со щитами. Но там трудно пройти. Они стоят под окнами, а я в них кидал коктейли. Потом петарду бросил им под ноги. Она реально ничего не давала. Серьезной взрывной силы она не имела. Тебя может поцарапать гвоздем, но не более. Однако этого оказалось достаточно, чтобы их напугать. Они испугались. Кипиш начался. Я сидел на крыше, просматривал улицу. Слышу толпа ревет: «Топаз — п#$@рас, дай команду!»

Семейный сидел на втором «коктейль-баре». Он бросал коктейли, стрімив со своего телефона и кричал: «Вальгала! Вальгала!» («Рай для воинов» — давньосканд.миф., — ред.) Он же реально думал, что это уже пошла рубрика «Последние слова». Это он, кстати, 11 января 2014 из брандспойта отогнал «Беркут» от КГГА. Впоследствии дважды ранен на войне. Сейчас демобилизован, метро строит.

Пророссийский боевик Топаз руководил на то время харьковским Антимайданом и уже имел автоматическое оружие

Крук: У них была сильная дезориентация. Во-первых, Топаз — идиот. Как он может знать что делать? А во-вторых, разве самому не понятно что делать? Обстрілюйте, потихоньку подходите. Подходите по крышам. Закидывайте чем «коктейль-бар». Наши же отметались коктейльчиками только благодаря силе духа. У нас была воля бороться.

Еще там были какие-то наши — на улице подтянулись. Майдан-Антимайдан — это же во многом явления стихийные. Люди начали сходиться. Например, Черкасс не успел подойти. Он стоял в соседнем дворе и слушал разговоры ватників.

Милиция подъехала. Один из раненых был милиционер. Ватники стреляли по нам, а попали в него.

Связь была, я в это время давал информацию журналистам. Рассказывал, что у нас происходит. У меня же наконец телефон! Я обменялся с родителями телефонами впервые за два года. Они мне начали звонить: «Как дела?» Говорю: «Нормально. Штатная ситуация». А тут взрывы: туф-туф-туф.

Даниил: Мне мама звонит: «Когда ты домой едешь? Скоро же последний автобус!»

В конце концов вы согласились на переговоры?

Крук: Закончилось тем, что к нам начали идти переговорщики. Гепа и начальник харьковской милиции. Переговоры мы затянули до утра, чтобы люди имели возможность подходить к нам на поддержку. На рассвете нам поставили ультиматум: или мы сдаемся «украинской милиции», или нас штурмует спецподразделение МВД. Мы требовали вывезти нас в Полтаву, потому что Полтава не контролировалась ватниками.

Гепа разговаривал с Белецким — внутри здания. К нам зашел Гепа и начальник милиции. Патроны у нас кончались.

Тут заходит Пиджак. Приносит блины. Говорит, если сдаваться, то надо поесть! Ели и думали. Еще у нас осталась кастрюля макарон — Пиджак туда потом спрятал пистолет.

Мы вещи собирали. Андрей сказал брать с собой все, что может понадобиться. Обозный, например, пытался вынести вместе с этим всем мешок картошки. Я сжигал документы, которые оставались.

Раненых среди наших не было.

Рымарская 18, утро после штурма

За день до этого были волнения в Донецке. Первые погибшие с нашей стороны уже были. 13 марта убили Дмитрия Чернявского. Нам же важно, что 14 марта в Харькове мы показали, что здесь за сепаратизм убивают.

Даниил: Выход — это самый страшный момент. Мы садимся в автобусы, а вся улица забита пророссийскими активистами. Мы боялись, что они повалят автобусы, проколюватимуть шины, подожгут нас, что мы окажемся связаны в клетке посреди тех, кто только что хотел убить нас.

После Рымарской нас отвезли в Орджоникидзевский райотдел. Витус выходит из автозака, его тут же бьют беркуты. Мусора запустили Топаза в наших задержанных ребят. Он ударил Метана. Метан ему сказал: «Бьешь, как баба». Тогда его Топаз еще раз ударил. Подошел ко мне, пристально посмотрел в глаза, ушел. Потом подошел к Семейной. Взял за голову, и с размаху ударил об бордюр. При этом два беркуты держали Семейного за руки. Топаз брал за голову и бил об бордюр.

Крук: Меня не били. Меня начали пробивать, а на меня целый лист: я в розыске, я основатель, я бывший милиционер.

Андрея вообще вывезли в СБУ как организатора. Милиция была агрессивно ватной, а СБУ просто растерянное. У них половина убежала непонятно куда. Они жгли документы, им было некогда нами заниматься. Ему дали возможность выйти в туалет, а он тупо вышел из здания. Дали убежать. СБУ была слабее милицию.

Когда мы сидели в райотделе, Степа и Черкасс привели к нам целую толпу под стены. Мы думали — это нас пришли расторгать ватники, а потом оказалось, что это проукраинские активисты.

-Я знаю, что были суды о вас..

— Так, суды проводили в 5 утра срочно и решение выносили «под копирку». Нам дали от трех до пяти суток за «злостное неповиновение работникам милиции». Это не было дело против кого-то конкретно за убийство. Они не понимали, что с нами делать.

Милиция действует только по приказу. А команды не было. Они не контактировали с Киевом. Министр Захарченко сбежал. Они не знают, кому подчиняться. Деньги сепари украли. Им не заплатили за одно решение. Руководства нет. Похоже, что им было безразлично. Суды тоже не понимали, что делать. Система реально сипалась.

Только Витуса оставили под домашним арестом с браслетом на ноге, а нас через двое суток вывезли в Полтаву, чтобы там разбирались.

Почему именно Витуса?

Крук: Витус стрелял из собственного зарегистрированного ружья. Наверное, он и завалил тех ватанів, у него был боевой опыт. Затем он снял браслет и сбежал в Киев.

А через двое суток менты слили всю информацию о нас в сеть. К моим родителям пришел сосед, наш поклонник: «Ваш адрес уже в Интернете! Убегайте!» Переживал.

— Это первый боевой опыт добровольцев?

Да, реально первый бой против российских наемников в этой войне, где они понесли серьезные потери. Впоследствии мы назвались «черными человечками» и даже записали видеообращение к крымских «зеленых человечков».

На Рымарской мы уже существовали как подразделение и смогли отбить первую атаку врага, нанеся им реальных боевых потерь. После Рымарской пошла деморализация, дезорганизация сепаратистов в Харькове. В Киеве наконец приняли волевое решение и объявили АТО. Один из первых актов АТО — винницкий спецподразделение поднял флаг Украины над Харьковской ОГА. Наш последний выезд в Харькова — 1 мая. Два автобуса и несколько машин — это около ста человек. Одинаковые униформе в балаклавах с арматурой, несколько ружей, травмати. Реально мы имели страшный вид. Они просто отменили марш на 1 мая. По Харькову уже ультрасы гуляли толпами и придумали знаменитую кричалку о Путине.

-Так появился батальон «Азов»?

— В Киеве Андрей начал создавать наше подразделение, официально «Азов» появился 5 мая. МВД выдало приказ о создании нашего батальона. Сначала они (в МВД) назвали его «Азовье» по месту дислокации. Впоследствии мы трансформировали его в «Азов». И мы начали смотреть дальше — на Мариуполь.

Елена Стадник-Стефурак, для «Цензор.НЕТ»

Источник: https://censor.net.ua/r3055537 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ