Егор Чернев: «Думаю, что скандал «уже как в России» с продажей сим-карт по паспорту выгоден серым импортерам телефонов»

Пока депутаты монотонно голосовали изменения в Конституцию, в Раде случился первый явно лоббистский скандал.

После заголовков «уже как в России» и «владельцы айфонов могут выбросить свои гаджеты» парламентский комитет по диджитализации отозвал законопроект «Об электронных коммуникациях» № 1083, который предусматривает продажу SIM-карт только по паспорту и регистрации IMEI-кодов телефонов.

Это уже не первый провал подобной иницитивы – в Раде предыдущего созыва аналогичные законопроекты запороли дважды.

Как скажется отзыв законопроекта на планах по диджитализации и введению цифрового документооборота, и будут ли теперь авторы законопроектов идти на попятную, когда лобби устроит скандал, Цензор.НЕТ спросил у одного из авторов законопроекта, члена комитета по диджитализации Егора Чернева.

А заодно расспросили молодого депутата о его связях с Виктором Пинчуком, службе в Нацгварии, работе с КГГА, первых ощущениях «слуг народа» в зале Рады и красных линиях, которые он не готов переходить.

ПРОДАЖА СИМ-КАРТОЧЕК ПО ПАСПОРТАМ – ЭТО НОРМАЛЬНАЯ ПРАКТИКА ДЛЯ ЕВРОПЕЙСКИХ ГОСУДАРСТВ

Вчера многие украинцы прочитали в СМИ заголовки «Слуга народа хочет продавать симки по паспортам, как в России». Многие тут же представили сцены из Оруэлла, но к вечеру глава комитета заявил, что он отзывает законопроект для доработки. Вы как один из авторов можете нам объяснить, в чем была идея этого законопроекта и зачем это нужно?

Смотрите, на самом деле, этот законопроект готовили не месяц, а, наверное, год или полтора. И разрабатывался он прошлым комитетом. Господин Федиенко (замглавы комитета по диджитализации, – ред.) тогда был одним из консультантов, а текст готовился вместе с рынком телекома. В законопроекте есть большое количество норм, которые упорядочивают работу рынка. Ведь у нас телекомрынок работает по закону 2003 года, а мир за это время существенно шагнул вперед.

Мы согласовали все с учасниками рынка и европейскими нормами. В том числе и эту норму. Потому что продажа сим-карточек по паспортам – это нормальная практика для европейских государств.

— Кажется, для 15 стран Европы…

Да, за исключением Великобритании. Продажа с паспортом решает несколько задач. С одной стороны, это вопросы безопасности. На сегодняшний день мобильные операторы и так понимают, кто какой карточкой пользовался. И при определенном желании — даже если у вас новоприобретенная в каком-то ларьке карточка – по местоположению и звонкам определенным абонентам можно установить личность.

Но, если карточка привязана к паспорту, то гораздо легче установить при негласных следственных действиях участника преступления. И тогда уже в подозрении будет звучать не «в неопределенном месте с неопределенными людьми, а с Васей Пупкиным там-то и там то».

Абсолютно верно! Это закроет много вопросов телефонного мошенничества и минирования, мошенничества в интернете, закладок наркотиков.

Но есть еще и второй аспект, и он был для нас основным. Это реализация программы «Государство в смартфоне», о которой говорил президент и которая является одной из основных для нас. Мы хотим, чтобы в телефоне была возможность доступа ко всем услугам государства, которые будут переведены онлайн. Нужна справка о несудимости – одним кликом! Внести данные в электронный кабинет застройщика – тоже одним кликом, без участия госслужащих!

Ой, от этих слов многие люди нервно передернутся – ведь это огромный поток взяток.

Да, поэтому мы и хотим запустить этот кабинет, потому что понимаем, что Государственная архитектурно-строительная инспекция – наверное, самый коррумпированный орган в стране. Так вот, чтобы воспользоваться всеми этими прекрасными сервисами, нужна авторизация. Нужно понимать, кто это делает.

У нас есть доступы к реестрам по праву цифровой подписи, а для того, чтобы это было возможно с телефона, нужна верификация человека.

— И паспортные данные при покупке симки это решили бы?

Да, и такой мобайл ID позволил бы упростить работу не только с госреестрами, но и частными банками. 2 дня назад у нас была встреча с представителями НБУ, которые пытаются разработать верификацию человека, чтобы, например, можно было удаленно открыть счет. Мы также хотим приравнять оцифрованную подпись стилусом к цифровой подписи в банке. И покупка сим-карты с паспортом это упростила бы, но в условиях неидеальной правоохранительной системы эта инициатива была истолкована иначе.

— А также войны…

Как раз в условиях войны это полезная мера.

— Во многих странах Европы продажа сим-карт по паспорту и была введена для борьбы с терроризмом. Но в Великобритании она себя не оправдала.

В Великобритании несколько другая ситуация. В Лондоне, кажется, установлено полмиллиона камер – это самое большое количество в мире, и они борются с этой проблемой через внешнее наблюдение.

— Вы вспомнили, что этот закон готовился не один год. Это действительно так, и уже дважды парламент снимал его с рассмотрения — в 2015 и 2017 году. То есть эта норма уже не впервые встречает сопротивление.

Вопрос не в конкретной норме, а в том, что в Раде прошлого созыва было 3 альтернативных законопроекта. Мы сели с представителями рынка, обсудили и выбрали этот. Есть еще один альтернативный кодекс, который возможно также будет подаваться, над которым работал BRDO. Возможно, мы теперь все сведем в один законопроект.

ЭТОТ ЗАКОНОПРОЕКТ НЕ ПОВЛИЯЕТ НА ЗАПУСК ЭЛЕКТРОННОГО ДОКУМЕНТООБОРОТА

— Но мой вопрос был о другом: не кажется ли вам, что есть те, кого сильно не устраивают нормы этого законопроекта?

Я думаю, что они не устраивают тех, кто занимается серым импортом телефонов и хорошо себя чувствуют. Более того, мне кажется, что эта волна подогревалась именно этими импортерами.

— Собственно, если вчера вы были плохими, потому что внесли этот законопроект, то сегодня вы плохие, потому что отозвали и вам (комитету) якобы дали взятку за то, чтобы не трогать серый импорт.

Да, я тоже это читал. Кроме того, это удивило Ассоциацию операторов мобильного рынка, ведь они согласовали все важные нормы, в том числе те, которые касались взаимодействия операторов. Они регулировали последнюю милю – взаимодействия по шерингу, чтобы провайдеры не тянули оптоволокно в одно и то же место. И сейчас они задают вопросы: «Ребята, а что случилось? Мы же все согласовали!»

— А, может, слышали и о конкретных угрозах и давлении, чтобы этот законопроект не принимался?

Нет! Поэтому могу только предполагать, кому он не выгоден.

— Что ждет теперь законопроект?

У нас позиция такая: мы прислушиваемся ко мнению общества, мы решили еще раз рассмотреть спорные вопросы, прокоммуницировать с обществом, зачем нужна эта норма и потом уже вносить его в зал.

— А если общество вас не поймет, не потому что норма плохая, а потому что страхи большие, вы отступите?

Мы потому и отозвали и хотим это все прокоммуницировать. Возможно, эта норма будет необязательной. Возможно, ее продлят дальше 2024 года.

— Премьер-министр Гончарук на первом заседании заявил о том, что уже с 1 октября будет введен электронный документооборот. Непринятие этого законопроекта повлияет на этот процесс?

Этот законопроект больше про телекомрынок, а не про электоронный документооборот.

МЫ ХОТИМ ВВЕСТИ БЛОКЧЕЙН ДЛЯ РЕЕСТРОВ

— Сколько законопроектов вам нужно принять, чтобы этот документооборот заработал?

Смотрите, у нас есть законопроект «Про державні публічні реєстри». Это то, что позволит нормальный обмен данными между госорганами. Он будет идти в паре с законопроектом о персональных данных. Потому что сегодня реестр Минюста не может взаимодействовать с реестром ЦИК. Или с реестром Прозорро. Если для участия в тендере нужна справка о несудимости, то зачем мне идти за ней в МВД, если ведомства сами смогут запросить тот или иной документ друг у друга. У нас в стране около 350 реестров, которые содержат огромное количество информации о нас, но они не взаимодействуют. И мы хотим это исправить. Чтобы человек обратился в одну точку, и получил все документы.

Я могу себе представить, сколько людей вас будут ненавидеть, если вы это сделаете.

— Да, кроме того, там еще срежется несколько реестров за ненадобностью. А у нас каждый реестр стоит государству около 1 миллиона долларов. Мы также хотим в рамках борьбы с черными регистраторами перенести реестры на технологию блокчейна.

— Кроме тех, кто вас возненавидит за то, что вы лишаете их коррупционной кормушки, есть еще и те, кто привык работать с печатной машинкой и кипой бумаг, и кому придется многому переучиться в райадминистрациях и сельсоветах. Вы считали, сколько людей придется переучить?

— По людям сказать точно пока не могу. Какая-то часть людей вообще освободится, потому что их услуги, к сожалению, будут больше не нужны. Часть людей мы должны будем переучить. Скоро будет презентована программа «Государство в смартфоне» в Запорожье на форуме, там один из пунктов – повышение цифровых навыков.

— В Верховной Раде, я так понимаю, тоже многое изменится.

У нас в среду была встреча с аппаратом, они нам рассказывали, «как космические корабли бороздят просторы Большого театра», показывали на картинках свои идеи и пожелания о цифровом документообороте, новой системе «Рада».

— Рада-4?

— Нет, это новая система, которая разрабатывалась не в Украине, и стоит каких-то космических денег. Мы спросили, почему так дорого?

— Так и значок у вас дорогой… Знаете, сколько он стоит?

— Да, я где-то читал, что 1800. Я не понимаю, он что позолоченный?

— Да, и с эмалью. Правда, это не отменяет завышение цены.

— … Так вот, возвращаясь к системе голосований, я думаю, что нам придется доработать это видение по системе голосований, потому что оно немного запоздавшее. Там опять есть какие-то карты-идентификаторы, хотя сейчас это уже может быть по отпечатку пальца, сетчатке глаза. Поэтому мы договорились эту концепцию доработать.

— Как они отнеслись к вашей другой идее – об упразднении бумажного документооборота?

Эта идея, думаю, уже перезрела, и не понимаю, почему в конце заседания мы выбрасываем огромную кипу бумаг, а не читаем это в каком-то гаджете. У них правда есть замечания, что это должны быть закупленные и выданные депутатам планшеты. Пока обсуждаем.

— Где и когда мы сможем детально прочитать и посмотреть о плане диджитализации?

— Да, он есть уже. Конкретно «Страны в смартфоне», думаю будет презентация в конце сентября, на том форуме, о котором я говорил. А сам переход в сферу онлайн-услуг начался в 2016 году с написания digital agenda Украины. Это обычный документ для европейских и других государств. Это такой road map, куда мы движемся. Она была разработана представителями рынка, экспертами и поддержана Министерством экономики. Я тоже принимал в этой работе участие. Эта программа была немного обрезана Кабмином, когда принималась, особенно там, где просились стимулы для развития. И после ее принятия мы особо никуда не продвинулись. Из того, что было сделано, была подарена Эстонией цифровая система «Трембита» по взаимодействию между государственными органами. И с этого момента какие-то услуги были переведены в онлайн. Но не комплексно. «Государство в смартфоне» предлагает именно комплексный подход. Там есть планы до конца 2019 года, кажется, внедрить плюс 70 услуг. В том числе «Электронный кабинет застройщика». Будет кабинет е-ветеран, где можно будет собрать все справки и субсидии. Мы уже это обсуждали с профильным министерством.

— Давайте пока оставим в покое диджитализацию и поговорим о вас. Вы, очевидно, еще год назад решили заниматься политикой, когда пошли в проект «Новые лидеры». Вы не так долго в Раде, но насколько ваши ожидания совпадают с действительностью?

— Я приведу пример английского языка, где слово политика имеет два значения: policy и politics. Так вот я учился в Лондоне и там было все о public policy, и мне ближе это – создание правил, рынка, условий, а не политика в ее кулуарном смысле.

— Думаю, что с этого законопроекта вы поймете, что не играя в politics никакой policy у вас не получится.

— Да, я теперь понимаю.

Знаете, я когда смотрю на объемы информации, я понимаю, что у вас есть выбор: вникать в каждый вопрос, высказывать свою позицию или просто нажимать кнопку там, где это непрофильный вопрос. Вы что выберете?

— Я больше, конечно, к первой категории отношусь.

— А вы чувствуете, что ваше мнение как индивида будет воспринято?

— Пока да.

— В чем выражается?

— Если говоришь «давайте обсудим», то идет действительно обсуждение, а не спускают решение сверху. Есть внутрифракционная дискуссия.

— Она идет в комитетах или тех группах, на которые вас разделили?

И на собрании фракции, и на встрече с президентом.

ДЕПУТАТЫ ОПЗЖ ПЫТАЮТСЯ С НАМИ ГОВОРИТЬ С ОТЦОВСКОЙ ПОЗИЦИИ

— Во вторник многие представители оппозиции, да и журналисты заговорили о приближении авторитаризма, потому что у президента есть народная поддержка, есть свое абсолютное большинство и свои силовики. Единственные люди, которые ему могут выставлять какие-то красные линии – это вы. Ваша фракция к этому готова?

— Мы говорим о гипотетической ситуации. Да, если будет понятно и видно, что это приведет к узурпации власти, тогда будем говорить. Но пока о цифровой диктатуре заявили только в адрес нашего законопроекта, что немного смешно.

— Ваш закон показывает, как будут работать лоббисты разных секторов, и есть вопрос, сможете ли вы противостоять.

— А между тем, мы уже вчера наблюдали, как в коридорах появляются бывшие регионалы, и они вряд ли приходят сюда поностальгировать. Еще бюджет не принесли, а они уже здесь.

Мы понимаем эти риски, поэтому и заявлена такая скорость по принятию законов. Потому что все мы люди и мы не можем гарантировать, что фракция останется в таком виде и не уменьшится. Хотя все вроде пришли с благими намерениями, но персонажи из бывших регионалов могут творить чудеса.

— Они, кстати, в зале как-то пытаются с вами коммуницировать?

— Со мной, слава Богу, нет.

А с другими?

— Некоторые персонажи из ОПЗЖ пытаются заигрывать, улыбаться, что-то рассказывать с такой отцовской позиции. Мои красные флажки как раз проходят там, где начинается их сектор. Я понимаю, кто эти люди, как они жили и что делали. И знакомиться с ними не хочу. При этом у меня достаточно много знакомых в «Голосе».

— А в комитете как идет работа? Вы их игнорируете, слушаете?

— Пока все конструктивно. От «Голоса» у нас Кира Рудык, она большой специалист. От ЕС Арьев, тоже пока все конструктивно. Представителя ОПЗЖ пока не видели.
Кстати, наш комитет оказался намного меньше заявленого, потому что внефркционные не дали своих представителей. И мы даже членов нашей фракции вынуждены были перевести в другие комитеты, чтобы сохранить квоты.

ПИНЧУКА Я ВИДЕЛ ПАРУ РАЗ МЕЛЬКОМ НА YES

— Мы не можем вас не спросить о Викторе Пинчуке.

— Спросите, я его видел пару раз мельком на YES.

— Но вы работали на его канале, начали политическую карьеру с шоу «Новые лидеры» при его поддержке и даже образование в Лондоне получили за деньги его фонда. Думаю, многим этого достаточно, чтобы вас тесно связать.

— На самом деле, все было просто и прозаично. На первую работу на СТБ меня взяли с улицы, я хорошо написал тестовое задание и приняли. Я отработал год и ушел на другие телеканалы. Потом я работал в провайдинговой компании, которая продавала рингтоны для телефонов. Там мы взаимодействовали с телеканалами, работали на разделение прибыли. Потом, в какой-то момент канал СТБ решил запустить талант-шоу и им нужно было голосование СМС. Они обратились к нашей компании: сможем ли мы это сделать. Компания сказала да, хотя потом было очень трудно все реализовать. Так мы стали обслуживать один проект, другой. И тогда Starlight сделал предложение по покупке проекта, а я перешел туда работать. Там я работал до 2013 года, потом занялся своими проектами. Потом АТО, КГГА…

— А в КГГА вы как попали?

— Я поддерживал УДАР, хотя и не был партийным (я всю жизнь беспартийный), и когда Кличко стал мэром, меня пригласили помочь. Я там помогал на общественных началах. У меня было желание помогать государству, которое обострилось после АТО, но я разрывался между разными идеями. А потом решил сосредоточиться на экономике, поступил в аспирантуру, и понял, что нужно еще поучиться за рубежом. На этапе подачи документов я начал искать дополнительное финансирование — потому что это дорогая история – мне три раза отказывали. Три раза я подавался в Фонд Пинчука, другие структуры, и на третий таки получил финансирование. Хотя я уже готов был попрощаться с идеей образования за рубежом.

— Показания засчитаны. А как вы оказались в Нацгвардии?

— Вам длинную или короткую версию?

— Можно укороченную.

— Смотрите, когда в марте 2014 случилась аннексия Крыма – я до конца не верил, что они перейдут эту красную линию. И я 19 марта пошел в военкомат и спросил: «Так а что куда? Что делаем?» Они глянули мои документы и сказали: «Так ты не годен, иди отсюда». После этого я стал стучаться в Нацгвардию. С первого раза у меня не получилось – потеряли документы. Со второго – тоже. Я должен был попасть в «Донбасс», но они ушли без меня. Хотя кто-то слил данные, и я в русских базах числюсь как член «Донбасса».

— Может, хорошо, что без вас ушли.

— Может, мы пришли с одним моим товарищем и он не вернулся из Иловайска. Я пошел позже, в июле. Поэтому, если где-то для меня и есть красные линии, то по договоренностям с Россией и этими людьми в первую очередь. Я не готов им уступать.

Татьяна Николаенко, Евгений Кузьменко, «Цензор.НЕТ»

Источник: https://censor.net.ua/r3146614 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ