О нападениях на активистов, «предвыборных» фото Порошенко с ярмарки, социальных выплатах, дорогах, отношениях с мэром Одессы Трухановым, не разъясненных реформах Уляны Супрун. А также о том, каково ему работалось сразу после губернатора Саакашвили.
Главу Одесской областной госадминистрации Максима Степанова многие комментаторы считают технократом, чуждым публичных спецэффектов. Мол, превыше всего ценит системность; сначала много думает – а уж потом говорит, да и то не всегда. И говорит предпочитает в вещах, в которых хорошо разбирается. В этом он – полная противоположность своему предшественнику Михеилу Саакашвили, который за словом в карман не лез при любой ситуации. Впрочем, при сравнении с экспансивным Михеилом Николозовичем нелюдимым «сухарем» покажется любой украинский политик…
Не стоит, однако, считать Степанова «человеком в футляре»: когда надо, он может быть и недурным оратором, и визионером-романтиком. В этом корреспондент «Цензор.НЕТ» убедился, беря у губернатора интервью. Как и в том, что Максим Владимирович умеет отстаивать свою позицию в острой полемике.
«ФОТО ПРЕЗИДЕНТА НА ЯРМАРКЕ? ЕСЛИ БЫ ВЫ БЫЛИ ПРЕЗИДЕНТОМ И ЕХАЛИ МИМО ЯРМАРКИ, ВЫ БЫ И САМИ НЕ СМОГЛИ НЕ ЗАЕХАТЬ…»
— У вас в области снова побывал Петр Порошенко. Кажется, он к вам зачастил. Чего, по-вашему, в этом визите было больше — рабочей поездки или предвыборного тура?
— Это была рабочая поездка. У нас состоялось заседание Рады регионального развития, в котором принял участие Президент Украины. Весьма важное мероприятие. Знаете, когда мы строим планы на 2019-2021 годы; решаем, что мы собираемся делать в различных сферах и куда идти, — такой подход мне нравится. А не жить и работать по принципу — утром проснулись — и давай думать, что будем делать вечером…
— А Вам не кажется, что именно сейчас строить такую стратегическую повестку — не вполне серьезно? Все-таки мы на пороге президентских выборов и, возможно, смены одного президента на другого. Всего полтора месяца — и планы могут измениться…
— Не понял Вас — какие планы должны измениться? Что страна должна развиваться? Что должны строиться школы, ремонтироваться дороги?
— С этим-то, понятно, никто не спорит. Но могут измениться приоритеты в освоении государственных денег в регионах.
— Чтобы всерьез об этом говорит, нужно взглянуть на ситуацию в Одесской области. Разобраться, какие проекты мы определили как топовые; что вынесли в приоритет наши объединенные территориальные громады, города, и мы как обладминистрация.
И если вы посмотрите на иерархию приоритетов, то поймете, что она не может меняться в зависимости от фамилии президента либо премьер-министра. Потому что, если вдруг кто-то решает, что в городе, где острым необходимость в детском садике, не нужно его строить, — это же абсурд. Либо, если кто-то вдруг решит, что не нужно ремонтировать дороги… Вот, мы запланировали отремонтировать 800 км и на 708 из них уже сделали проекты, прошли все экспертизы. Скажите, как может повлиять фамилия премьер-министра, фамилия президента на необходимость ремонта этих дорог, по которым сейчас нельзя проехать?
— Т.е. с этой проблемой столкнется любой президент и любой премьер.
— Да, поскольку это наша страна с ее проблемами, которые нужно решать при дизайнер обстоятельствах. Поэтому заседание Рады регионального развития – это было достаточно важное мероприятие. И в целом у Президента получилась хорошая рабочая поездка. Кстати, помимо прочего, он подписал закон о присвоении Куяльнику статуса курорта государственного значения.
— Для Вас это было важно?
— Я был несказанно рад, поскольку приложил к этому много сил. То, о чем другие только болтали все годы Независимости Украины, мы сделали. И я считаю, что у Куяльницкого лимана есть огромная перспектива стать курортом международного значения.
— Давайте поговорим о предвыборном аспекте приезда Президента. В СМИ и социальных сетях живо обсуждали фото, на которых Петр Алексеевич окружен якобы то ли актерами, то ли артистами самодеятельности в разнообразных нарядах. Знаете, это напомнило мне знаменитый приезд Леонида Ильича Брежнева в Баку незадолго до его смерти, где ему устроили уличный карнавал на весь город. Возможно, это традиция, но в центре воюющей страны, в рамках предвыборной кампании… Многим людям это не понравилось. Вам самому как человеку новой, не вполне советской формации, все это не показалось пошловатым?
— (Удивленно, как бы не веря услышанному) Пошловатым? Проведение ярмарки, на которую пришли десятки тысяч человек?
Фото: pushkinska.net
— Нет, вовлеченность президента и кандидата в президенты) в это карнавальное пространство. Может, надо было выстроить это менее колоритно? В стране сейчас крайне нелегкие времена – и как опытный политик вы понимаете, что народ остро реагирует на такое.
— Не понимаю, как можно провести ярмарки «менее колоритно». Это ярмарка, которую мы проводим второй год подряд, ко дню основания Одесской области. У нас, как вы знаете, самая большая и самая многонациональная область. 26 районов — и каждый был представлен на этой ярмарке. (Возмущенно) А что значит «менее колоритно»? В чем тогда смысл ярмарки и вот такого, по сути дела, фестиваля? Это вообще моя стратегия по развитию туризма: мы проводим как можно больше фестивалей. Я всеми силами борюсь за туристов, приезжающих в Одесскую область. И их становится больше! Я хочу открывать свою область по-новому не только Украине, но и мира. И я уверен, что если бы Вы присутствовали на этой ярмарке, то открыли бы для себя очень много нового. Поэтому здесь я с вами категорически не согласен.
— Хотите сказать, что, будучи вырванными из контекста, эти фото искажают реальную ситуацию?
— Ну, обгадить можно в принципе любое мероприятие, любое событие и начинание. У нас это иногда превращается в национальную забаву. Тем более, все эти домыслы плетутся еще и под выборы. Но я повторюсь: впервые такой формат мы сделали еще в прошлом году. В этом году планировали ярмарке заранее. И то, что это совпало с рабочей поездкой, и президент действительно посетил ее – это вполне естественно! Скажу больше: если бы вы были президентом и ехали мимо ярмарки, вы бы и сами не смогли не заехать. Потому что, во-первых – интересно; а во-вторых, множество людей, улыбающихся и счастливых…
«Я ПОНИМАЮ, ЧТО ЭТО ПРЕДВЫБОРНЫЙ ВИРУС ПЛЮС ПОЛИТИКАНСТВО – ПОВСЮДУ ГОВОРИТ О 1 ТЫСЯЧУ ГРИВЕН ЯКОБЫ ОТ ПРЕЗИДЕНТА»
— Вот ярмарки вернемся к министру внутренних дел. Речь, естественно, о резонансном интервью Арсена Авакова «Зеркалу недели», где были упомянуты и Вы. Цитирую. «Как бороться с «сетками»? Считаю, что на данном этапе возможна превенция. Идет следствие по ряду ключевых направлен, накапливаются материалы, их обнародование способно дать эффект. В Киеве, к примеру, два человека, которые должны были участвовать в управлении этой «сеткой», уже отказались. В Одессе губернатор в последний момент вписал условие выдачи материальных выплат: «только инвалидам» (законно, претензий не имеем) — и такая выплата уже не ложится в схему. В Днепре сессия горрады остановила выдачу выплат, потому что там начался скандал».
Скажите, Вы действительно вписали это условие из каких-то своих соображений? Либо же сигнал поступил сверху?
— Я не знаю, о чем там идет речь. Мы можем говорит только о самом решении сессии…
— Но вы же читали это интервью?
— Конечно, и вот что могу сказать. У нас оказание социальной помощи не имеет под собой политической подоплеки, как бы кому ни хотелось. Мы не оказываем социальную помощь по принципам политической приверженности тому или иному кандидату.
— В самом деле?
— Я понимаю, что предвыборный вирус захватил умы всех и вся. Но услышьте меня: у нас есть огромная программа оказания социальной помощи, которая в Одесской области действует с 2015 года. И там абсолютно разные категории людей, которым мы помогаем. Более того, эти категории с каждым годом расширяются. Мы помогаем людям, которые обращаются по поводу дорогостоящего лечения. Помогаем тем, кто оказался за чертой бедности. У нас четко выписаны критерії. Под них попадают ветераны, участники и дети войны, а также другие наименее социально защищенные жители региона, чей доход не превышает 2500 гривен в расчете на одного человека. При этом, к примеру, эти люди даже не получают субсидий на жилищно-коммунальные услуги (ведь вы же знаете, что выдача субсидий в целом ужесточилась).
— С одной стороны, Вы очень логично об этом рассказываете. С другой стороны, что мы видим накануне выборов? Юлия Владимировна обещает двукратное понижение тарифов на газ и возврат денег из Сбербанка СССР. Г-н Зеленский обещает сажат по весне (видимо, людей, с которыми ему вообще-то предстоит еще работать). И на этом фоне властью выплачиваются эти деньги. Все-таки смахивает на предвыборный популизм, не видите?
— Во-первых, мы никоим образом не пытались эту социальную помощь как-то пиарить и относить к каким-то элементам предвыборной агитации. А во-вторых, эта программа принятая большинством депутатов областной рады, относящимся к различным политическим силам. Подчеркиваю – к различным политическим силам. И решение принималось представителями всех фракций.
— Это аргумент, согласен.
— Следующий аспект. Решение о выделении денег принимается координационным советом с участием депутатов областного совета. То есть коллегиальным органом, который в состоянии посмотреть любое дело того или иного человека, который обратился за данной материальной помощью.
И еще один аргумент. Дело в том, что из большого количества обратившихся людей будет, наверное, немалый процент тех, которым материальную помощь не дадут. Как вы считаете, будут ли они довольны действиями власти?
— Однозначно – нет, это типичная ситуация.
— В итоге, имеем программу, в которой есть как люди, которые получают помощь, так и те, кто ее не получит, понимаете? И говорит в таком случае о том, что здесь присутствует хоть намек на подкупе либо агитации, по меньшей мере, нелогично. Однако я понимаю, что это предвыборный вирус плюс политиканство – повсюду говорит о 1 тысячу гривен якобы от Президента. И говорящих такое я спрашиваю: с чего вы взяли тысячу гривен? Где это написано?
— А как «написано» верно?
— Департамент понимает, какому количеству людей необходима данная помощь. И когда делались расчеты, то выходили на цифру 1497 гривен: это прожиточный минимум для нетрудоспособного населения, неработающих, пенсионеров, других незащищенных граждан. Поэтому моя позиция очень простая. Я считаю, что государство обязано социально поддерживать такие категории людей. Это прямая обязанность с точки зрения защиты своих граждан. И пока у меня есть полномочия это делать, я буду это делать.
«ПРЕЗИДЕНТ ТОЧНО ЗНАЕТ, КАКИЕ ДОРОГИ НАДО ДЕЛАТЬ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ. ВЕРНЕЕ, ЭТО ЗНАЮ Я КАК ГЛАВА ОБЛГОСАДМИНИСТРАЦИИ…»
— Какие направления Вашей работы Президента интересовали больше всего?
— Последний его визит прошел под знаком Рады регионального развития. Говорили о развитии процессов децентрализации, углубленной реформе. Там были и объединенные территориальные громады; докладывали мэры городов. И он полностью погрузился в эту тематику.
— А в предыдущий его визит Вы занимались дорогой Одесса-Рени?
— Да, мы ее полностью сделали, плюс еще дорогу в объезд города Рени. И для жителей небольшого городка на Дунае это — совершенно грандиозное событие. Грандиозное! Там ведь выросшим целые поколения людей, живших в городе, через который в порт шел автомобильный транспорт. Люди постоянно жили в вибрации, в домах трескались стены. И они десятки лет мечтали, чтобы была построена эта объездная дорога. И, по сути дела, эти проекты начинались еще в 2000-х годах – но без результата. А мы построили абсолютно новую дорогу. И думаю, что если не в этом году, то в следующем мы приведем в порядок ых коммунальные дороги. Слава Богу, на это есть бюджет.
Ну, и несколько слов о дорогой Одесса-Рени. Что она собой сейчас представляет? На этот вопрос лучше всего ответит человек, проехавший по ней в ее прежнем, страшном виде. Потому что, когда я впервые приехал сюда в январе 2017, как только возглавил ОГА, — понял: ну, это катастрофа.
— Сейчас дорогу Одесса-Рени хвалят. Но в области остается множество дорог в таком же катастрофическом состоянии.
— Да, их очень много.
— Не думали о том, чтобы отвезти Президента на эти дороги? Может, и с ремонтом дело бы пошло быстрее?
— Президент точно знает, какие дороги надо делать в первую очередь. Вернее, это знаю я как глава облгосадминистрации – и докладываю Президенту, какие дороги у нас находятся в самом катастрофическом состоянии. В отличие от балаболов, я это точно понимаю; у нас есть четкая логика по ремонту и строительству. Я вам сейчас покажу.
— Вот, смотрите, мы соединили Одессу с Рени. Вот Киевская трасса, да? А вот дорога, идущая от Балты; она называется Р33, это дорога государственного значения. И соединяет она все северные районы – Балтский, Подольский, Окнянский, Захарьевский, Великомихайловский, Раздельнянский, где живет 350 тысяч человек.
Более того, все завязано, в том числе на оказание медицинской помощи и маршруты школьных автобусов. Я считаю, нам крайне необходимо отремонтировать эту дорогу. И когда я пришел, мы сделали проект, прошли экспертизы. И Президенту я докладывал, какие участки надо ремонтировать. Нужно соединить Балту и Подольск, потому что здесь дорога практически отсутствует. И двигаться дальше. У нас есть совсем катастрофические участки, которыми пора заняться. Нужно положить верхний слой дороги, которая соединяет Одессу с Николаевом. Это очень важно для развития курортов, туризма.
Примеров я могу перечислить множество. Скажем, есть дорога Тарутино-Арциз-Сарата, которая выходит на дорогу Одесса-Рени; пользуются этой дорогой государственного значения тоже 100 тыс.человек. Я Вам могу перечислять эти дороги очень долго. Но должны выставляться приоритеты. В прошлом году приоритетом была трасса Одесса-Рени, а сейчас – это дорога Р-33 и многие другие.
— В общем, здесь у Вас все распланировано надолго вперед.
— Вообще я считаю, (и несколько раз выходил с этим предложением), что строительство и ремонт дорог государственного значения необходимо планировать на несколько лет вперед.
— В чем суть идеи?
— Важно, чтобы была какая-то формула распределения этих денег. Чтобы я понимал, что в этом году Одесская область получает, например, 1,5 млрд, а в следующем мы получим на наши дороги 2 млрд. И – пошло-поехало. Как только у нас будет такое планирование, можно сразу привлекать внешнее финансирование, запускать деньги в экономику. У тебя начинают работать строительные компании, которые платят налоги, растет занятость населения, госзаказ на эти специальности в лицеях — все же взаимосвязано.
«ТРУХАНОВ? У МЕНЯ ЕСТЬ СВОИ ПОЛНОМОЧИЯ. Я НИКОГДА НЕ БУДУ ЛЕЗТЬ В ЕГО «КУХНЮ» — НО В ТО ЖЕ САМОЕ ВРЕМЯ НЕ ДОПУЩУ, ЧТОБЫ КТО-ТО ВМЕШИВАЛСЯ В МОИ ПОЛНОМОЧИЯ»
— Ваш львовский коллега Олег Синютка минувшей осенью не без гордости сказал мне в интервью, что у них в области Петр Алексеевич лидирует. А какова ситуация на Одесчине? Думаю, у вас есть результаты последних соцопросов.
— (С легкой улыбкой) Я дороги строю, садики, школы и амбулатории. Мне честно некогда заниматься соцопросами. Ведь их множество, и мы с Вами четко осознаем, что большинство из них делается под заказ. А тратит время на аналитику такого характера я не имею возможности, да и не хочу.
— У вас лидирует с приличным отрывом Зеленский, насколько я понимаю, да?
— Мне тяжело сказать, все очень относительно. По одним соцопросам – да, по вторым – нет. Но Вы же хорошо знаете, что не всегда те, кто заявляют о поддержке кандидата, приходят на избирательные участки. Можно гадать, читать, считать или взвешивать… Понятно станет только тогда, когда страна проголосует.
— Скажем так, это мое оценочное суждение.
— Да, это оценочное суждение.
— Глядя на то, какими грязными методами ведется борьба в этой предвыборной кампании, хочется каких-то гарантий ненападения. В Одесской области существует некий межкандидатский договор об отказе от целенаправленного обливания грязью друг друга?
— Ну, это же кампания, которая ведется на общеукраинском уровне. Но я делаю все, чтобы любой приезжающий кандидат имел абсолютно равный спокойный доступ к своему потенциальному избирателю. И чтобы никто ему не пытался в этом препятствовать. Понимая, что могут быть различные провокации, я достаточно ответственно к этому отношусь. Ориентирую правоохранительные органы, чтобы этого ни в коем случае не было…
А что касается отношений между различными политическими структурами, я стараюсь, чтобы был найден консенсус. Потому что 31 марта пройдет; у всего есть начало и конец. И пройдет 21 апреля, второй тур. А после этого всем нам нужно будет жить. Мы же все равно останемся этой стране. Вне зависимости от того, кто станет лидером, кто выиграет, вне зависимости от своих предпочтений.
— Расспрошу Вас о ваших отношениях с мэром Одессы Трухановым. Они – подчеркнуто ровные. И я уже понял, что большую часть правящих одесских элит это устраивает. Для них это вопрос сохранения баланса.
А вот с точки зрения патриотов Украины в Одессе и по всей Украине, господин Труханов – личность одиозная. И его недавние высказывания в поддержку Петра Алексеевича добавили в глазах этих людей минусов главе государства. При том, что и Президент особой аллергии в отношении Труханова не испытывает. Скажите, Вы понимаете, что у значительной части украинцев это неотмежевание вас как губернатора вот такой фигуры как Труханов — добавляет негатива?
— Мы же сейчас говорим о Геннадии Труханове как о мэре города? Давайте тогда абстрагируемся от фамилий и начнем рассматривать институт президентства с одной стороны и институт местного самоуправления — с другой. Думаю, Вы не будете отрицать, что за последние 5 лет у нас произошла очень серьезная трансформация местного самоуправления. То, что называется реформой децентрализации. Местному самоуправлению были реально даны серьезнейшие полномочия и финансовый ресурс. И люди понимают, что у этой реформы будет продолжение. Более того, они прекрасно понимают, что у этой реформы есть автор. И это тоже факт. Вне зависимости от политических предпочтений любого человека. Этот автор – Петр Алексеевич Порошенко. Поэтому это вполне естественный процесс — когда местное самоуправление в своем большинстве может поддерживать автора этой реформы. Это к сказанному Вами о том, что Геннадий Труханов поддерживает президента. И такое эго видение как мэра города, как человека – абсолютно нормально. И я не понимаю, почему это вызывает такое неприятие.
— Потому что и Вашим стройным рядом рациональных доводов нельзя перебить чувства, которые многие люди в воюющей стране питают к Труханову и его прошлому, его мировоззрению, его команде.
— …Теперь идем дальше. Геннадий Труханов – человек, который выбран одесситами. Они за него проголосовали. Они его поддерживают. Причем они проголосовали за него в 14-м году; они за него проголосовали в 15-м году. Это их выбор.
— Когда вы внесли залог за Сергея Стерненко и по Вам жестко прошлись околотрухановские СМИ, — вам ведь это было не очень приятно, правда? Скажите, Вы как-то пытались этот конфликт потушить при личной встрече с Трухановым? Расставлены ли у Вас в ходе бесед маркеры относительно того, за какие буйки можно заплывать, а за какие – нет?
— У нас с ним — абсолютно понятные взаимоотношения. Как бы банально это ни звучало, у меня есть свои полномочия. Я никогда не буду лезть в его «кухню» — но в то же самое время не допущу, чтобы кто-то вмешивался в мои полномочия. Что касается, как Вы говорите, атаки со стороны тех или иных средств массовой информации, — ну, естественно, я живой человек, и это не может быть приятно. Что я делаю в таких случаях? Вспоминаю своего любимого Булгакова. Там профессор Преображенский говорит: не читайте до обеда советских газет…
Поэтому говорит о том, что, мол, Геннадий Леонидович давай с этим что-то делать, потому что кто-то про меня пишет, а у меня есть информация, что это твои журналисты, – это абсурд какой-то. При этом у меня с ним никогда не прерывалось общение. Если мне нужно было по какому-то вопросу с ним поговорит, я снимал трубку и общался. Если нужна была личная встреча, то я его просила приехать на тот или иной разговор.
— В общем, то, что чиновники любят называть рабочими отношениями.
— Он – мэр, я считаю выбор одесситов. У нас абсолютно нормальные рабочие отношения.
— Когда пришли на эту должность, Вы проявили себя полной противоположностью тому, что делал Саакашвили. Сначала не давали никаких комментариев, не давали интервью. Потом потихоньку начали общаться с ключевыми людьми; щупал, стремясь не наломать дров. Это зримые отличия, а теперь вопрос по существу. В чем отличается Ваше видение кадровой политики от практики губернатора Саакашвили?
— Скажу о своем видении. Есть мое огромное желание того, чтобы эта область развивалась. И я понимал, что развиваться она может только с профессионалами. Человек может быть сколь угодно хорошим либо симпатичным — но если он балбес, то что с ним ни делай, он может загадить и запороть любое начинание. Лучше с умным потерять, чем с дураком найти.
И я не хочу обсуждать моего предшественника, но иной раз ужасался, каким образом эти люди заняли свои места? Ну, блин, говорю, вас же как-то отбирали?
— Приходилось ли общаться с Саакашвили более-менее плотно?
— Нет, мы с ним не знакомы
«СУТЬ МЕДИЦИНСКОЙ РЕФОРМЫ НУЖНО ПРОСТО РАЗЪЯСНЯТЬ ЛЮДЯМ… ЭТО ТРУДНО ОБЪЯСНИТЬ ХОТЯ БЫ МЕДИЦИНСКИМ РАБОТНИКАМ. А ИХ, Я ХОЧУ НАПОМНИТЬ, — 500 ТЫСЯЧ! А ОНИ ОБ ЭТОМ НИ ЧЕРТА НЕ ЗНАЮТ»
— Вы – человек, работавший в системе медицины. Когда видите эпопею с Ульяной Супрун, с половинчатой поддержкой ее реформ, какие мысли приходят в голову?
— А что у Ульяны Супрун не было поддержки с точки зрения того концепта реформы, который она предложила? (Здесь я, кстати, сразу могу сказать, что не совсем согласен с отдельными вещами в ее трактовке). Где ей не оказали поддержку? Скажите, мне просто интересно.
— В осуществлении самой реформы поддержку дали. Но вот что касается этой приставки и.о…Да, конечно, существует известное выражение о том, что нет ничего более постоянного, чем исполняющий обязанности. Но на деле это постоянное ощущение шаткости, демонстративное невнесение ее «полновесной» кандидатуры в парламент стало просто-таки живительной почвой для атак на Ульяну Супрун.
— То есть мы с Вами изначально понимаем, что если бы кандидатуру Ульяны Супрун в любой момент внесли в парламент, она бы не набрала голосов?
— Понимаем.
— Значит, внеся ее в парламент, где она не набирает голосов, — что после этого нужно было бы делать? Сразу вносит второго человека, правильно? И таким образом, не поддерживать Ульяну Супрун. Т.е. ее специально не вносят в парламент, потому что понимают, что она не наберет голосов в парламенте. Это же очевидно всем!
— По молодости лет вы были санитаром в Славянской больнице. И, в принципе, эту советскую систему знаете изнутри и снизу. Уже будучи главой администрации, изучили проблему изнутри и сверху. Что, по-вашему, Ульяна Супрун сумела изменить в этой системе, а что ей сделать не удалось?
— Я в молодости был еще и врачом-хирургом. Ну, помимо того периода времени, когда я работал перед поступлением в Донецкий медицинский университет. Что она смогла изменить? Ну, вот, есть у нас реформа первичного звена — скажем, с семейными врачами… повлияло ли это как-то на оказание медицинских услуг?
— Судя по отзывам из регионов, не вполне. И не так, как всем хотелось бы. К слову, много ли народу приходит к вам жаловаться на нестыковки медицинской реформы? Мол, старое поломали, а новое еще не работает?
— С одной стороны, медреформа – самая тяжелая из всех существующих. С другой стороны, нельзя было ее делать только на уровне первичной медицины, при этом, не трогая других уровней. Оно же все очень взаимосвязано! Условно говоря, есть семейный врач, к которому приходит человек и скаржиться на какие-то заболевания кардиологического характера. Этому семейному врачу нужно отправить его к врачу-кардиологу, который, что важно, еще не находится в реформе. У которого зарплата в 3 раза меньше, чем у семейного врача. И как у них складываются взаимоотношения? Вы можете ответить на этот вопрос?
— Нет.
— И я не могу. И никто не может ответить.
— Более того, люди с одной стороны хотят каких-то грандиозных изменений в системе, с другой стороны, привыкли к традиционному укладу советской медицины. А когда эти две «хотелки» не совпадают…
— Считаю, что суть медицинской реформы нужно просто разъяснять людям. Что за чем идет, как происходит, в каком временном периоде. Это важно объяснить хотя бы медицинским работникам. А их, я хочу напомнить, — 500 тысяч! А они об этом ни черта не знают.
— Как человек, посещающий поликлиники и больницы, соглашусь с Вами. Жалобы в духе «Почему она это делает?!» приходилось слышать то тут, то там. Не от пациентов слышать – вот самих медиков.
— Понимания нет, я об этом могу точно говорит. Во-первых, как глава облгосадминистрации, которому приходится разжевывать суть реформы людям. А во-вторых, у меня отец – главный врач больницы, мама – врач, и жена – врач в институте нефрологии. Так что, я получаю информацию в полном объеме. Так вот, пока какого-то прогресса, полного видения медицинской реформы, не наблюдается. А ведь перед тем, как двигаться дальше, мы изначально должны решить несколько вопросов.
— Каких?
— Во-первых, медицина должна быть доступна всем без исключения: Вам, мне, пенсионеру, миллионеру – не имеет значения, кому.
Во-вторых, медицина должна быть качественная. В-третьих, медицинские работники, врачи и средний медперсонал должны получать достойную заработную плату. Они не могут быть рабами (при том, что сейчас они – рабы). Ну, не может врач-хирург получать 5 либо 6 тыс. грн. Не может! Я об этом могу говорит еще и потому, потому что знаю, что такое работа врача-хирурга. Послушайте, мы же доверяем этому специалисту жизнь второго человека!
И медицинская реформа должна была ответить на эти вопросы.
— Пока не ответила?
— Пока – нет. Да, принцип «деньги ходят за пациентом» — шикарный, супер, вообще нет ни одного вопроса! Только мы должны воплотить его в полном объеме. Первоначально нужно было ответить на вопрос: как это будет финансироваться дальше? Наверное, следовало вводит обязательное медицинское страхование, чтобы финансирование велось не только за счет бюджета. Далее: что будет со вторичным уровнем медицины, с третьим? Как станем лечить онкологических больных? Что будет с трансплантацией? На все эти вопросы нужно ответить, и притом всем без исключения. А сказать «мы сделали семейных врачей»? Ну, хорошо. Только это лишь часть одного большого дела.
— Думаю, если бы Ульяна Супрун сделала бы ряд небольших выступлений в телеэфире с популярным и понятным разъяснением сути и этапов реформы, аудитория была бы побольше, чем у Президента на новый год.
— Но вы же журналист и прекрасно понимаете, что это тот процесс, который одним выступлением не закрыть. Должна быть популяризация этой реформы. Более того, все люди – и мы с вами в том числе — должны верить в успешность этого проекта. Ну, хотя бы врачи должны в это верить. Верить и знать, куда они идут. Вот у меня в том углу кабинета стоит макет, видите? Идите, я Вам покажу.
Это детская областная больница, о которой я мечтаю и которую хочу построить. Потому что знаю, в каком виде сейчас находится детская областная больница в Одессе. Это катастрофа.
— Ну, раз мечтаете, тогда рассказывайте, что к чему у Вас на этом макете.
— Вот это комплекс, в инфраструктуре которого есть абсолютно все. Видите, даже вертолетики поставили. Вот это жилье, дома врачей, служебное жилье. Вот это торговый центр, потому что сама больница огромная, на 710 коек. Вот это — гостиница для родителей. Это — научно-исследовательский институт.
И вот такие межрегиональные лечебные центрах должны быть созданы по всей стране. И они точно должны понимать, за счет чего будут финансироваться. Я хочу видеть модель от начала до конца. То, чего у нас нет.
— Выглядит внушительно. Но когда Вы завершите хотя бы проектирование этой громадины?
— Этому макету буквально 4 или 5 дней. Сейчас мы будем делать проект и дальше все это реализовывать. Это моя мечта. Я не шучу. Это то, ради чего я готов делать все.
«АКТИВИСТЫ? Я СЧИТАЮ, ЧТО ЭТО ТА ЧАСТЬ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА, КОТОРАЯ НАМ БЕЗУМНО-БЕЗУМНО НЕОБХОДИМА»
— Тема активистов в последние полгода особо будоражит общество. И у всех на устах не только трагедия Палачи Гандзюк, а и работа парламентской комиссии, которая прошлась по всем случаям нападения на активистов. И Одесса, Одесская область занимают в отчетах этой комиссии заметное, увы, место. История Сергея Стерненко, другие мрачные кейсы.
Скажите, когда эта проблема настолько заметно вышла первый план, Вы приняли какие-то меры для того, чтобы по крайней мере, люди, которые занимаются общественно важной деятельностью и находятся в зоне риска, стали бы более защищенными?
— В этом случае очень многое зависит от работы правоохранительных органов. Понимаете, у меня есть свое отношение – и вообще своя философия относительно всего, что касается людей, которых у нас принято называть активистами
— Интересно будет послушать.
— Я считаю, что это та часть гражданского общества, которая нам безумно-безумно необходима. Мы можем не соглашаться с их методами; с тем, как они хотят чего-то достичь. Но я к этому отношусь, как к проблеме роста гражданского общества. И я точно не хочу жить в болоте, как живет наш северный сосед. У которого нет никакого гражданского общества, никаких активистов. А когда и появляются, их сразу сажают в тюрьму.
— Либо они успевают сбежать за границу.
— Да-Да. Поэтому на совещаниях я требую от правоохранительных органов максимального раскрытия этих преступлений. Я не являюсь сотрудником правоохранительных органов и специалистом в этом отношении — но я считаю, что пока у нас такое существует, активистам нужно максимально давать охрану, обеспечивать превенцию нападений.
— Ваша поддержка Стерненко – это был шаг достаточно мужественный, с учету, что, насколько я знаю, это было воспринято определенными кругами в городе.
— (Сухо улыбаясь) Я вообще не слабак, несмотря на интеллигентный вид.
Внесение залога – это была моя реакция на несправедливость. Более того, это была моя реакция на несправедливость в отношении человека, который при этом является моим оппонентом. Который выходил на митинги под обладминистрацию, в том числе против меня.
— Да, с ним нескучно.
— Да. И внесение залога — это была моя реакция на несправедливое решение в отношении жесткого оппонента ко мне, как к представителю власти. Очень многие не поняли этого.
— В смысле – не поняли?
— Они все это примитивно свели к пошлость – мол, ты выкупил Стерненко. Просто пошлость. Я же говорю совершенно о другом.
И больше всего в случае с такими нападениями я хотел бы, чтобы правоохранители действительно вышли на заказчика преступления. Тогда мы уже сможем связывать нападение с тем или иным человеком.
— Хотите сказать, что связаны рабочей необходимостью оперировать исключительно фактами?
— Да. Когда ребята, в том числе активисты, обвиняют кого бы то ни было и считают, что их заказчиком является N – наверное, они имеют на это право. В том числе и на эмоциональную составляющую. Но я точно на это права не имею. Поэтому и прошу, и, по мере сил, требую от правоохранительных органов, чтобы они нашли именно заказчика любого нападения на любого из активистов. У нас ведь за 2 года было 19 нападений на 14 человек…
— Напоследок я всем губернаторам задаю один вопрос: понятно, что все вы уверены (по крайней мере, на словах) в победе Петра Алексеевича Порошенко. Но, допустим, что он не стал президентом. Что дальше? Вы для себя решили, чем будете заниматься?
— Ничего не поменяется. Буду дальше созидать. Любимое дело в жизни.
— Это звучит очень размыто: «созидать».
— Я же вам показала: у меня есть вот такая мечта, еще какие-то планы… Я точно знаю, что 2 года здесь – это был серьезный вызов. Хорошо помню свои первые впечатления, когда я зашел в этот кабинет и столкнулся с этой управленческой административной катастрофой.
— Как это выглядело на практике?
— Ты ничего не можешь сделать, потому что тебя элементарно некому давать указания. Нет этих людей. Т.е. единственный человек, который был сразу рядом со мной, сидит рядом с вами, — Анастасия, руководитель моего аппарата. И все. Понятное дело, что я не могу поручить ей все…
Зато сейчас я точно знаю, что сделал за минувшие 2 года. И когда еду по новой дорогое Одесса-Рени или в Вилково по хорошей трассе; когда приезжаю в районные современные школы, детские сады или на стадионы; или когда заезжаю в построенный нами центр гемодиализа и мне отчитываются, что очереди нет (а это сотни спасенных жизней)… Я точно понимаю, как и зачем это было сделано. И если мне вдруг придется менять дело, которым занимаюсь, никакой трагедии не случится. Это будет, возможно, что-то новое, но обязательно интересное.
Евгений Кузьменко, «Цензор.НЕТ»
Источник: https://censor.net.ua/r3116589 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ