Даже на фоне коллег по пестрой и неоднородной фракции «Слуга народа» этот человек выделяется широтой интересов и обилием рабочих проектов. Знакомьтесь, кто не знает: Гео Лерос, 30 лет, режиссер, художник, арт-куратор, юрист-международник по образованию, внештатный советник Президента Украины, а теперь еще и народный депутат.
Человек, о котором один из депутатов высказался так: «Если Гео уверен, что прав, — пойдет до конца».
«Идти до конца» в интервью Гео не пришла, но определенную жорсткість (не путать с грубостью) при отстаивании своих взглядов журналисты «Цензор.НЕТ» для себя отметили. Любопытно будет понаблюдать за тем, как эта принципиальность проявится в будущем. А эту беседу мы начали с логичного вопроса к «Слуге народа» Леросу:
— У вас во фракции есть бывшие госслужащие, активисты, эксперты, застройщики, бизнесмены, удачливые пассажиры социальных лифтов из низов. И у каждого — своя история того, как их пригласили выдвинуться вот «СН». Какова ваша история?
— Я считаю, это наш общий плюс – все пришли из разных сфер. Что касается меня, то да – поступило предложение. И я презентовал то, что хочу сделать, если стану депутатом парламента.
— Это была какая-то программа действий?
— У меня всегда была мечта: музей современного искусства в Киеве. Как музей Помпиду в Париже, или Гуггенхайма в Бильбао. Развитие современного искусства, фестивального кино — маркер, определяющий нас как страну, обладающую культурным капиталом, являющуюся интеллектуальным центром притяжения, а не провинцией восточной Европы.
Я разделяю либеральные взгляды Зеленского, а для развития искусства нужен свободный рынок. Поэтому сейчас работаю над двумя законопроектами, которые позволят создать рынок современного искусства. А это возможность меценатам пополнять фонд государственных музеев произведениями частных коллекций, это реальный спрос на творчество украинских художников. Для осуществления этих планов я работаю над двумя законопроектами. Первый законопроект — «Об искусстве». Объясню кратко в чем его суть. В Украине на сегодняшний день весь арт-рынок полностью в тени. Есть международная организация (CINAO), в которой состоят 54 страны мира. Туда входят арт-кураторы, арт-дилеры. Так вот, в этой международной организации мы в черном списки. Она не рекомендует совершать какие-либо сделки, связанные с искусством в Украине. Соответственно, никто в нашу страну не приезжает продавать. И покупать – тоже.
— Почему?
— К примеру у нас согласно законодательству усложнен (практически невозможен) вывоз всех картин старше 50 лет. Допустим, художник написал одну работу старше 50 лет, а другую — младше. Выходит, одну работу можно вывозить, а другую нет?! Сейчас гораздо сложнее ввозит в Украину частные коллекции, что в свою очередь мотивирует коллекционеров держат свои коллекции за рубежом, а не открывать их для украинского зрителя.
СЕРИАЛ «ЧЕРНОБЫЛЬ» МОГ СНИМАТЬСЯ В УКРАИНЕ. НО ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО У НАС НЕТ ЗАКОНА О РИБЕЙТАХ, ОНИ ПОТРАТИЛИ ОКОЛО 20-30 МЛН ДОЛЛАРОВ В СОСЕДНЕЙ ЛИТВЕ»
— Да, глуповатый формализм.
— Так это только де-юре у нас существует реестр культурного наследия. Де-факто его нет. Например, в Англии есть запрет на вывоз портретов исторических деятелей. Только вот у них в конкретной законодательной норме прописаны все детали. А что касается всего остального – покупайте, платите налоги, вывозите! Вот и я преследую точно такой же принцип: нужно создать реестр того, что запрещено вывозить. А то сейчас мы запрещаем все. Человека, купившего на Андреевском спуске какую-то столетнюю картину без особой ценности, – на выезде из страны уже воспринимающие как контрабандиста.
— Этого вы добиваетесь посредством законопроекта «Об искусстве». А второй законопроект, который упомянули?
— Меценатство — системный и программный идеологический подход к поддержке направлен, объектов культурного наследия. В свои проекты меценаты вкладывают душу, участвующего не только финансово, но и организовывают людей, создают систему. Это могут быть проекты по финансированию художественных школ, музеев, театров, обучению талантливых представителей культуры за рубежом, организации выставок или выступлений и многое другое. Меценат всегда думает о наследии и осознает, что культура и образование — основа развитого государства. Принцип нового Закона будет заключаться в прозрачности и наличии предохранителей, которые нивелируют возможность злоупотреблений и подрыва доверия к самому института меценатства.
— Например?
— Например, он вправе получить преференции при уплате налогов со своей компании или как физлицо. Передавая работу (или работы) в музей, меценат тем самым получает какие-то бонусы. Так делается во всем мире. Музей Помпиду, например, благодаря закону о меценатстве получил более 100 тысяч работ. Это колоссальная цифра!
И третье. Хотелось бы создать условия музеям покупать работы современных художников для своих коллекций.
— Чего вы как депутат хотите добиться, мы поняли. Но вы же не сами стучались в эти парламентские двери. Вам, наверное, предложили стать народным депутатом. Кто это был?
— Я проявил инициативу, и меня пригласили на собеседование. Фамилий называть не буду.
— Почему?
— Вдруг этот человек не захочет, чтобы его фамилию называли?
— Но это не были какие-то друзья Владимира Зеленского? К слову, это правда, что вы познакомились с ним еще 5 лет назад?
— Нет. С Владимиром Зеленским я познакомился весной этого года, когда он предложил стать его внештатным советником по вопросам культуры.
— Насколько нам известно, были определенные группы народных депутатов, прототипы комитетов, где вы уже обсуждали какие-то законопроекты. А сейчас уже внесены законопроекты по Нацраде, кино, о том, чтобы вернуть на рынок иностранные компании. А лично для вас что в приоритете, каковы должны быть первые шаги?
— Что касается закона о рибейтах, то это, безусловно, большая победа киноиндустрии. К сожалению, есть отдельные люди, которые манипулируют общественным мнением: мол, это уничтожает украинский рынок киноиндустрии. Так вот — это полная чушь.
Со своей стороны, я приведу в пример сериал «Чернобыль». Он мог сниматься в Украине, полностью, весь сериал! Но из-за того, что у нас нет закона о рибейтах, они потратили около 20-30 млн долларов в соседней Литве.
— Откуда вам известно про то, как не получилось снимать в Украине?
— Вот ребят, продакшна, который реализовывал проект. Они получили 25% рибейтов вот 20 миллионов. 5 млн долларов составил возврат от потраченной суммы; это реально безумные деньги!
Что предусматривается закон о рибейтах? Это дополнительная сумма, возвращаемая структурам киноиндустрии, которые подались на возврат рибейтов. Причем не из бюджета, в котором уже заявлены 500 миллионов Госкино или УКФ. Нет, под эти цели должен быть отдельный бюджет. Более того, известно, что на каждый потраченный доллар кинокомпания, которая приезжает в ту или иную страну снимать кинопродукцию, тратит дополнительно 4-5 долларов. Это отели, рестораны, водители и так далее. И это дает одно дополнительное рабочее место на каждые 5 потраченных долларов. Это наши люди, у которых будет возможность устроиться на работу в сфере кино. И это все пополнение бюджета. Это — креативная экономика, которой весь мир давно пользуется. Мы, к сожалению, только сейчас к этому приходим.
— Вы вспоминали Украинский культурный фонд, у них была эта история о том, что они много вкладывали в кино. Но очень часто это было некачественное кино. Плюс странные схемы, по которым распределялись бюджетные деньги…
— Я искренне благодарен, что вы это сказали. Абсолютно с вами согласен. Они мерялись количеством, а не качеством. Мне на заседании комитета рассказали о поданном на премию «Оскар» короткометражном фильме. Снявшего фильм о мальчике в зоне АТО, называется «Отдаленный лай собак». Снимали иностранцы за свои деньги. Они нашли хорошую историю, снявшего документальную короткометражку. Фильм попал в шортлист «Оскара».
А мы фильмы, идущие на мировое пространство, не единицами должны мерять, а десятками. Ведь культура – это наше лицо. И когда я говорю «культура», я не подразумеваю не только картины, но и культурную дипломатию.
— А какие направления культуры нужно развивать, чтобы привлечь в Украину и капитал, и турыстов?
— Для турыстов нам есть что показать, у нас уникальное культурное наследие, уникальный культурный код. Как пример, дизайнер Витая Кем, которая открыла миру украинский национальный дизайнкод, и сразу попала на мировую арену моды. А какой фурор наделала скульптура балерины Оксаны Жникруп в исполнении Джеффа Кунса. Я уверен, что большинство туристов не знают что Киев — это семья Казимира Малевича. Это и есть наша задача — показать насколько Украина действительно интересна.
«СКАНДАЛ В ОДЕССЕ? ЭТА ИСТОРИЯ — ПРО ТО, ЧТО НАМ, УКРАИНЦАМ, НУЖНО НАУЧИТЬСЯ СЕБЯ УВАЖАТЬ И НЕ ПОЗВОЛЯТ ВЫТИРАТЬ О СЕБЯ НОГИ»
— Вы же работали и с Минстецем, да? И с киевской властью?
— Я реализовывал национальные проекты в столице и во всей стране, мне нужно было взаимодействовать с представителями власти, как минимум для различных бюрократических процедур. В политику я никогда не лез и никогда не пользовался бюджетными деньгами.
— То есть вы приблизительно то же вещи говорили, что и сейчас? То же идеи продвигали?
— Я считаю, что человек должен постоянно развиваться и совершенствоваться. Проекты, которые я реализовывал, тогда были актуальны, но я вряд ли реализовывал бы все их сейчас. Я развиваюсь и не стесняюсь этого.
— У вас получилось 70 года муралов, но периодически возникали какие-то скандалы. Первый был, кажется, с картиной возле станции метро «Дружба народов». Сначала Сергею Лещенко не понравилась длина рукавов…
— Ему там член хотелось увидеть. Он так и написал. Но возможно это связанно с некоторыми комплексами.
— Второй – когда была нарисована, по сути, дочь Игоря Никонова Лера. Почему так? Потому что выглядит так: вот, был человек, застройщик, близкий к Виталию Кличко — и вдруг его дочь…
— Это звучит космически, но художник познакомился с ней, кажется, в Лондоне, где она училась. Художники частно рисуют своих муз, вдохновляясь их красотой, Гвидо один из самых известных художников — муралистов, и ему точно не вышло бы кого-то навязывать рисовать, это против его принципу.
— Просто для многих это совпадение ложится в канву того, что это человек, приближенный к Кличко…
— Я не пытаюсь никому понравится или кому-то угождать. Эту работу многие называют одной из лучших в Киеве; удовлетворять воображение завистников я не стану.
— Была еще скандальная история в Одессе, когда художник вас обвинил во всех тяжких, потому что вы ему что-то недоплатили.
— Эта история про то, что нам, украинцам, нужно научиться себя уважать и не позволят вытирать о себя ноги. Там речь не о доплате была. Приехал испанский художник и начал пренебрежительно высказываться, будто он в обезьянник какой-то попал. И то же самое куратору говорит, мол, что это за люди ходят, как бомжи выглядят!
— И что было дальше?
— Он приехал туда рисовать две работы. И сказал: «Мне нужен, помощник, поэтому я беру свою девушку с собой. Одесские кураторы, сказали: о’кей, бери свою девушку». Когда же он приехал на место, то сказал: «Нет, моя девушка не будет рисовать, давайте мне второго помощника…»
И, с одной стороны, я понимаю, что художник всегда прав. Но есть внутренняя сторона — эти люди несут ответственность перед кураторами, Которые оплатили перелет ему и его девушке из Мадрида, снявшего ым пятизвездочный отель, организовали водителя, помощника. И спустя 10 дней человек даже первую работу не закончил! И говорит: «Я, наверное, не буду заканчивать!»
Конечно я вышел из себя. Это моя рекомендация, моя репутация. Я позвонил — и чуть-чуть наговорил лишнего, перегнул палку. Правда в том, что этот человек не позволил бы вести себя так в другой стране. К нам отнесся как к «аборигенам». Нам пора избавиться от комплекса «неполноценности» и не позволят такое хамское отношения к себе. Несмотря на все репутационные и финансовые потери, случись такая ситуация снова, я бы не позволил о себя вытереть ноги.
— Слово «fucking» в разговоре звучало?
— Да. Нужно было действовать более толерантно. Но я ему объяснял, что люди понесли огромные траты: около 6-7 тысяч долларов.
— Там еще публиковались фрагменты переписки…
— Я когда показала весь текст переписки американском изданию, они сразу сняли все вопросы ко мне.
— Вторых таких историй не было? Как вообще выходить из ситуации, когда деньги инвестора потрачены, а работа не сделана?
— Кураторы в Одессе закрасили эту работу. Ничего с ней не смогли сделать.
— Одно время социальные сети были забитых дискуссиями по поводу украинских года муралов. Если вас попросит сформулировать основные стереотипы или фобии украинского общества относительно этой формы творчества — что бы вы привели в пример?
— Но я вам приведу пример. В 2015 году, когда я запустил первый проект, я набрал в Google словосочетания Kyiv street art и Ukraine street art. Мне выдало около 60-70 тысяч упоминаний. На сегодняшний день эта цифра более 200 миллионов. Это словосочетание — результат того, что говорят о нашей стране на мировой арене. Результат деятельности.
Вторая проблема — относительно того, кто рисует. Это вопрос вкуса и восприятия, искусство должно вызывать эмоцию.
Мне недавно позвонил друг: говорит, мне в Авдеевку нужно было отвезти делегацию – и я не понимал, что им показать. Набрал в Google слово «Авдеевка», нажал «картинки», и первые 50 показанных фотографий — это был мурал, который ты на здании нарисовал с австралийским художником. Портрет школьной учительницы. Этот мурал стал символом города, а может и одним из символом освобожденного востока Украины.
— Напомните суть задумки.
— Это школьная учительница украинского языка в местной школе. Ее муж получил ранение ноги возле этого дома, которое находится прямо на фронтовой линии, где они живут. Спереди — поле, где дальше находятся оккупанты. Это такой ответ ым. Она с умиротворяющей улыбкой смотрит туда, на территорию оккупации. Для меня эта работа говорит вот о чем: вы можете сколько угодно нас бомбить, стрелять, мы все равно не забудем нашу идентичность, мы никуда отсюда не уедем. Такой была позиция и то учительницы: вы можете бомбит, но я не оставлю детей, не оставлю школу, буду здесь и дальше учит украинскому.
Я считаю, на сегодняшний день это самая символичная работа из всех нами сделанных.
— После такой патриотической ноты вернемся все же к истории на Осокорках. Там вам вменили в вину то, что эти 3,6 миллиона — это очень смешная сумма, потому что художники работали бесплатно, куда же вы дели деньги?
— Не было никакой «истории», был заказной манипулятивный сюжет, который сняла одна журналистка. В сюжете она намеренно вводила в заблуждение-это: зрителя, пытаясь навязать мою роль как исполнителя работ по проекту, а в действительности моя роль ограничивалась участием, как советника от министерства информполитики. И журналистка об этом прекрасно знала. К тому же, за несколько лет я реализовал сотни крупных арт-проектов, от многих пришлось отказывался из-за загруженности. Все эти проекты были выполнены без привлечения копейки бюджетных средств, чем я и горжусь.
«В СОСТАВЕ НОВОГО КАБМИНА У МЕНЯ БЫЛИ ВОПРОСЫ К ТРЕМ ЛЮДЯМ. ФАМИЛИИ НАЗЫВАТЬ НЕ СТАНУ»
— Давайте о политике. Когда президент Украины обсуждал с фракцией состав Кабинета министров, были ли вы среди тех, кто воспротивился включению в список министров ряда людей?
— Детали заседания фракции мне бы хотелось оставить без обсуждения. Но, безусловно, я был противником включения в новое правительство нескольких людей, которых я не поддерживаю. Кого именно – я бы оставил для внутрифракционной дискуссии.
— В итоге эти люди остались в итоговом списки правительства?
— Остались.
— Вы были удовлетворены объяснениями президента на этот счет?
— Он взял на себя ответственность. Это тоже много стоит. Я редко вижу людей, которые публично, при 254 людях могут встать и сказать: я беру на себя ответственность.
— Он взял на себя ответственность перед то частью общества, которая не любит, скажем так, этих людей, имеет причины их не любит. Но в контексте вашей позиции, президент, получается, взял ответственность и перед вами в том числе. Что будете делать, если он не сдержит обещания?
— Я думаю, что фракция сможет на этой ноте обратиться к президенту. Что мне импонирует в Зеленском, так это то, что он из тех людей, которые отвечают за свои слова.
— Вас называли в числе тех, у кого были вопросы относительно того, стоит ли Арсену Авакову оставаться министром внутренних дел. Это правда или нет?
— Я же сказал, было 3 человека, к которым были у меня вопросы в составе нового Кабмина. Конкретно фамилии я не хотел бы называть.
— В ведении вашего комитета, скорее всего, может оказаться история трех каналов, связываемых с Виктором Медведчуком. Речь идет о каналах 112, NewsOne и ZIK. К их деятельности имеется очень много вопросов. А вы для себя выработали какую-то позицию?
— Да, и она довольно четкая, я ее публично излагаю. На мой взгляд, не должно быть никакого давления на медиа в том случае, если они не нарушают закон.
Должна быть полная свобода слова. Точно так же телеканалы и интернет-издания должны четко нести ответственность за то, что они публикуют. Вышла, например, 2-3 недели назад статья о том, что якобы я где-то сидели в ресторане с Игорем Коломойским. Да я его в жизни ни разу не видел в глаза!
— Ваш коллега по фракции Егор Чернев сказал, что у него есть некий набор красных линий, которые для себя он считает невозможным переступит. При всей лояльности к фракции и президенту. А у вас такие красные линии есть?
— Независимость, территориальная целостность и суверенитет Украины – это однозначно красная линия, которую я никогда и ни при каких обстоятельствах не позволю переступить.
— Понятно. Что-либо еще?
— Понимаете, есть определенные жизненные принципы. Мне еще отец в детстве говорил, что мальчика от мужчины отличается количество и качество этих принципу. Со временем они должны добавятся, но их никак не может становиться меньше.
— О тех законопроектах, которые вы намерены внести, вы уже рассказали в начале нашей беседы. А как насчет законопроектов вот коллег? И настроены ли вы голосовать лишь за з/п от фракции «Слуга народа»?
— Я публично заявляю, что если будет хороший законопроект, то, вне зависимости от того, будет ли он подаваться от «Батькивщины» вот ЭС или вторых — я подпишусь под этим законопроектом с удовольствием. Когда 424 человека находятся под куполом, у них должна быть одна цель – благополучие украинцев и процветание страны. Мы не должны разделяться по принципу «свой-чужой».
«…ИЛИ, НАПРИМЕР, «ГОЛОС» ОБРАЩАЕТСЯ К «ЭС»: ВЫ ГОЛОСУЕТЕ ИЛИ НЕТ? НУ, ТАК У ВАС ЖЕ СВОЯ ПОЗИЦИЯ ДОЛЖНА БЫТЬ! ВОТ НА САЙТ, ПОСМОТРИТЕ ПОВЕСТКУ, ПРОЧИТАЙТЕ — И СДЕЛАЙТЕ ВЫВОДЫ»
— Сейчас законопроекты принимаются очень быстро. И многие депутаты физически не успевают все это прочитать. Есть много экономических нюансов, которые с виду выглядят хорошо, условно дерегуляторка, а на деле для кого-то она обеспечивает большие потоки в коррупционной тени. Как вы успеваете все читать? Или же не все читаете? Тогда на чье мнение вы опираетесь, когда решаете, голосовать или не голосовать?
— Я сейчас приведу пример, когда мы принимали закон по детенизации экономики. Коллега из «Голоса» сказала мне, что нас после этого люди начнут ненавидеть. А я отвечаю: начнут ненавидеть те, кто в тени работают. А тем, кто работает по-белому, нововведения наоборот упрощают жизнь. У тебя есть телефон, есть application, ты выдал чек — и все отлично. Это должно мотивировать людей переходит на белую форму оплаты. Что касается ФОПов, то я захожу в пятизвездочный отель, оплачиваю карточкой, и мне выдают чек: ФОП такой-то. Но у вас пятизвездочный отель, как вы можете мне чек выбивать вот малого предпринимателя? В ресторанах раздельная система: алкоголь туда, а эда — сюда.
— Вас многие называют поверхностно муралистом. А между тем, образование у вас – юридически. Вы готовы спорить со своими коллегами по фракции, глядя на то, как в турборежиме (а на самом деле – нахрапом) ваше начальство в нарушение многих нюансов процедуры продавливает принятие законов?
— Для начала, я не муралист, я куратор, но первоначально я считаю себя режиссером. Муралист — это художник.
Теперь отвечу на ваш вопрос. Нужно брать на себя ответственность и быть полезным на своем месте. Я, например, голосую за,если считаю, что это идет на пользу страны. Я понимаю, что несу персональную ответственность за принятые решения.
— Да ну! Гео, эта ответственность будет в итоге размазана тонким слоем по бутерброду. У вас 254 человека, соответственно удельный вес ответственности будет очень мал.
— На самом деле очень редко бывает такая ответственность, разве что, если автор законопроекта, который явно уличен в коррупции — тогда это действительно приобретает резонанс. Единственная общая ответственность, это, кажется, законы 16 января. В принципе, каждому депутату вспоминали именно участие в этом голосовании. Как и в парнокопытном голосовании Конституции 2004 года.
Если вы обратите внимание, как фракции голосуют, то большинство фракций думают не про страну, а как из этого выжать политические дивиденды. Так получилось, что в зале я сижу между «Голосом» и «ЭС». И когда выходит какой-то хороший законопроект, который они вроде бы и хотят поддержать, я слышу, какие у них внутри фракций идут разговоры: «Можно я проголосую? Кто-то слева говорит: «Нет, нельзя, мы не голосуем». — Первый человек продолжает: «Но это же хороший законопроект». –»Хорошо, тогда нажми хотя бы «воздержался»…».
Или, например, «Голос» обращается к «ЭС»: вы голосуете или нет? Ну, так у вас же своя позиция должна быть, вам розданы проекты. Вот на сайт, посмотрите какая повестка, прочитайте и сделайте выводы. Зачем вы обращаетесь за 5 человек и спрашиваете: «Вы голосуете или нет?»
— Сами-то вы успеваете читать законопроекты?
— Стараюсь прочитать все. Сегодня лег в 3 часа ночи, чтобы изучить все на завтра. Встал в 6 — и на работу.
— И много таких, как вы, во фракции?
— Не хочу никого с кем-то сравнивать. У нас достаточно профессионалов, все стараются.
— Как вообще коммуникация внутри фракции?
— Я в целом общаюсь примерно с тремя десятками коллег из разных комитетов.
— А по какому критерию вы подбирали этот круг общения?
— Регулярное общение происходит при работе в комитете. Например, чтобы разработать законопроект с экономической составляющей, иногда необходимо участие или консультации коллег из комитета по вопросам финансов, налоговой и таможенной политики, кстати, его возглавляет Даниил Гетманцев, эксперт из налоговой сферы.
Вот, недавно был на эфире с представителями ОПЗЖ. Вначале я на конфликт с ними пошел. Они снова начали говорит о турборежим нашего голосования. Но когда я им начинаю объяснять о рибейтах, они даже не понимают, о чем речь! Им кажется, ты уничтожаешь Госкино. Я говорю, послушайте, если приезжает кинокомпания, тратит доллар на съемку кино, 5 долларов на инфраструктуру – мы же все от этого выиграем. После эфира подходит ых депутат, говорит: «Да, все-таки прав, а я даже не задумывался, что есть такая идея…»
— Типичные ОПЗЖ! Во-первых, такие вещи они говорят только после эфира.
— А во-вторых, все равно это люди, которые зарабатывали (не путать с «работают») на заводах; им трудно понять, где здесь креативная экономика.
— Если посмотреть на мировую тенденцию, мы увидим, что судьба ресурсно-ориентированных экономик постоянно уменьшается за счет глобального развития технологичных и креативных индустрий, а у нас украинцев хотят посадит на ментальную иглу тарифов, вместе дискуссии о поднятии благополучия граждан. Язык коммуникации многих политиков с людьми показывает уровень их уважения к украинцам. Нам постоянно навязывают обсуждение вчерашней повестки дня.
— Вы же понимаете, почему так происходит? Это взаимовыгодный круг инфантилизма. Они тарифами консервируют инфантилизм населения. А потом эти инфантилы, думая, что они о них заботятся, пойдут и проголосуют за этих же политиков.
— Согласен. Украинцам через политические шоу насаждается риторика: «О какой культуре и креативной экономике идет речь, давайте поговорим о газе». И куча горлопанов подхватывают этот спич, все вокруг начинают кричат. Политикам платят за подобные мантры, им выгодно, чтобы люди не развивавшемся, они показательно смеются от слова «культура», называя ее чушью, чтобы и зрителя это слово отвернуло сильней. Украинцам необходимо распознавать такие сигналы, делать выводы и не голосовать за таких «политиков».
Евгений Кузьменко, Татьяна Николаенко, «Цензор.НЕТ»
Фото: Наталия Шаромова, «Цензор.НЕТ»
Источник: https://censor.net.ua/r3149845 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ