Вопрос предоставления Томоса об автокефалии Украинской Церкви является практически решенным. Об этом заявляют и на Фанаре, и в Киеве — поверенные Константинопольского Патриархата. Вчера начался Синод Константинопольской Патриархии, на котором могут принять это решение.
Если о морально-духовное значение получения автокефалии сказано достаточно, то алгоритм создания Поместной Церкви остается для рядового обывателя несколько непонятным. «Цензор.НЕТ» поставил соответствующие вопросы Евстратию (Зори), архиепископу Черниговскому и Нежинскому, секретарю Священного Синода УПЦ КП.
Кто будет присутствовать на Объединительном Соборе, на котором будет объявлено о создании Поместной Церкви, и когда это произойдет? Кто возглавит Церковь и как она будет называться? Почему в УПЦ КП готовы принять в новой Церкви все духовенство Московского патриархата, независимо от поддержки «русского мира» в прошлом? Как собираются избежать насилия, о котором говорят в УПЦ МП? Какова судьба Лавр и другого церковного имущества Московского патриархата?
УПЦ МП ДОЛЖНА НОСИТЬ НАЗВАНИЕ, КОТОРОЕ ЕЙ ОПРЕДЕЛЕНО – РОССИЙСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В УКРАИНЕ
— Вы ожидаете получения Томоса уже в ближайшие дни?
— Мы не говорим о конкретных датах. Это зависит не от нас. Единственный полномочный орган, который может принять решение о предоставлении Томоса украинской Церкви – это Синод Константинопольского Патриархата. Его заседания проходят регулярно раз в месяц. В октябре — 9-11 числа. Следующее – во второй половине ноября. Поэтому, если Константинопольский патриархат будет готов к тому, чтобы принять такое решение, то оно будет принято на этой сессии. Если нет — то на какой-то из следующих. Есть основания надеяться, что весь процесс будет завершен до конца года.
— Объясните, кому оказывают Томос: народа или Церкви?
— Народ – это совокупность людей, не все из которых являются принадлежащими к православной Церкви. И поэтому Томос предоставляется Церкви. Но Церковь по своему устройству как человеческое сообщество связана с соответствующим народом и условиями, в которых этот народ живет. Об этом говорит 34-е апостольское правило: «епископам всякого народа надлежит знать первого среди них и признавать его как главу. Это является канонической основой для существования автокефальных церквей. Если есть украинский народ, и он имеет свою государственность, то и своего первого епископа он имеет право иметь.
Также в канонах Вселенских соборов, а это 17-е правило 4-го Вселенского Собора и 38-е правило 6-го Вселенского Собора, сказано, что распределение церковных дел происходит в соответствии с распределением дел государственных. Мы это видим на практике. Например, границы епархий соответствуют границам областей или районов. Эти границы устанавливает государство, а не Церковь.
Еще одним условием получения автокефалии является наличие церковных оснований. То есть наличие достаточного количества верующих, духовенства, епископата, духовных учебных заведений, монастырей и так далее. В Украине всего этого не просто достаточно, а украинская церковь является одной из крупнейших православных Церквей и имеет более чем тысячелетнюю историю христианства.
— Институционально это означает создание новой Церкви, где есть две Церкви-преемницы — УПЦ КП и УАПЦ, которые желают Томоса?
— Мы говорим об образовании на основании предоставления Томоса одной Церкви — единой поместной Украинской Православной Церкви.
— Она так и будет называться?
— Она должна называться по аналогии с другими поместными Церквами. Есть Болгарская Православная Церковь, Румынская Православная Церковь… Поэтому будет Украинская Православная Церковь. В соответствии с канонами, поместная Церковь — это одна-единственная Церковь. Поэтому Церковь Московского Патриархата должна носить то название, которое ей предначертано, — Русская Православная Церковь в Украине. Называться русской Церковью – это не стыдно. Если они стесняются этого названия, то пусть прояснят, почему. А если не стесняются, тогда почему они говорят, что Томос — это провокация?
— Вы считаете УПЦ МП будет готова изменить название?
— Это не от них зависит. Название Церкви фиксируется в уставе, а устав принимается на требование государственного законодательства. В Верховной Раде второй год лежит соответствующий законопроект 5309 названия религиозных организаций, центры которых находятся в стране-агрессоре. Такие организации должны в своем названии отражать полное название той Церкви, к которой они принадлежат. Все, больше нет никаких ограничений. Просто чтобы они назывались так, кем они являются на самом деле. А требование государственного законодательства нельзя не выполнять.
Поместная Церковь будет состоять из всех тех, кто обратился к Вселенскому патриарху с просьбой по автокефалию. Это иерархи Киевского патриархата, Украинской Автокефальной Православной Церкви и часть Московского патриархата. Все они представители Украинской Церкви, пока поделенной, и после получения Томоса объединятся в единую Украинскую Православную Церковь, а уж она получит Томос физически. То есть нельзя сказать, что ниоткуда появится новая структура, но и нельзя сказать, что какая-то одна из существующих Церквей получит Томос.
— То есть хронология будет такой: сначала провозглашение решения о Томос, затем церковный Собор, на котором будет создана единая Церковь и выбран патриарха, а уже потом физическое получение документа Томоса?
— Мы так видим этот процесс.
ДЛЯ НАС НЕСОМНЕННО, ЧТО ПОМЕСТНУЮ ЦЕРКОВЬ ДОЛЖЕН ВОЗГЛАВИТЬ ФИЛАРЕТ
— Предстоятеля Поместной Церкви будет избирать Объединительный Собор. Патриарх Филарет анонсировал, что рядом с клиром УПЦ КП и УАПЦ в Соборе примут участие 10 архиереев Московского Патриархата. Кто они?
— Из них только двое открыто заявили об этом – Митрополит Александр и Митрополит Софроний. Больше никто не объявлял, что обращался по Томос, и понятно почему. Иначе Московский патриархат мог бы подвергнуть их разного рода наказанием.
— Вы ожидаете, что на Соборе иерархов Московского Патриархата будет больше?
— Когда придет время, украинское общество все увидит.
— Насколько быстро после объявления о предоставлении Томоса может состояться этот Собор?
— Я думаю, что после того, как со стороны Константинопольского патриархата будет принято решение, что Томос предоставляется, технически созвать Собор можно за несколько недель.
— До Собора, на котором изберут Патриарха, кто будет руководить этой Поместной Церковью? Будет местоблюститель?
— Об объединении Церкви будет объявлено на Соборе, так же как и проведены выборы предстоятеля.
— Об избрании Патриарха. В публичной плоскости бытует однозначное утверждение, что это будет Филарет.
— Для нас это несомненно. Во-первых, пока никто не заявлял о другую кандидатуру.
— Митрополит Макарий не будет выставлять свою кандидатуру?
— Он в интервью заявил, что будет голосовать за Филарета. И мы видим, что патриарх Филарет имеет наибольший общественный авторитет среди действующих иерархов в Украине. А с точки зрения церковного руководства и с точки зрения жизненного опыта лучшей кандидатуры нет. Поэтому мы от УПЦ КП будем выдвигать патриарха как предстоятеля единой Церкви. Если будут другие кандидатуры, то они могут быть внесены на рассмотрение Собора, и если будет поддержка архиереев, то эти кандидатуры будут вынесены на голосование.
— Есть мнение, скорее мирская, что поскольку формально создается новая церковная структура, то и на должность руководителя должно быть избрано новое лицо.
— Есть такая украинская пословица: пусть хуже, лишь бы другое. Да и извините, но это не новая Церковь! Украинской Церкви более тысячи лет. И если бы не труд патриарха Филарета, то возможно мы бы говорили о Томос еще следующие сто лет. Надо смотреть на вещи реально. У меня вопрос: кого можно предложить взамен? Если просто кого-нибуть, то зачем?
Тем более Церковь – это не партия, а богочеловеческий организм. Для нас как для верующих важно не то, что думаем мы по поводу того, кто лучший патриарх. Для нас важно то, что по этому поводу думает Господь. А Господь благословляет труд патриарха Филарета и плоды ее видны. Ибо если бы Бог не благословлял, то не была бы Церковь Киевского Патриархата такой влиятельной и авторитетной. Он является человеком, который уже действительно достигла патриаршего возраста – через несколько месяцев будем праздновать 90-летие патриарха Филарета. И в таком возрасте иметь полную работоспособность и полную ясность ума – это действительно дар Божий. То кто мы такие, чтобы противоречить Богу? Я убежден: как только Господь сочтет, что миссия патриарха Филарета закончилась, то позовет его к Себе.
— Иерархи РПЦ, даже те, что находятся в оппозиции к Кириллу, утверждают, что для того, чтобы быть предстоятелем, Филарет должен составить нынешний сан и «спуститься» до уровня митрополита, в котором находился на момент 1992 года. Это так?
— Это российские фантазии. Как говорят, российский либерал заканчивается там, где начинается украинский вопрос. И даже если мы сталкиваемся с исключениями, то они лишь подтверждают правило. Если бы мы слушали все советы, которые звучат с российской стороны, то у нас не было бы ни Церкви, ни Украины.
— То есть на Соборе Филарет будет в сане патриарха, и все епископы сохраняют свои сани?
— В церкви существует трехступенчатая иерархия. Диакон-священник-епископ. Патриархи, митрополиты, архиепископы – все имеют один сан епископа. Так же архимандриты, игумены, иереи – все являются священниками. Поэтому никаких оснований говорить о том, чтобы кто-то возвращался к какому-сана, в котором был когда-то, нельзя. Если есть основания лишить сана, то должна происходить судебная процедура. Так, если Москва заявила, что Филарет под анафемой, то это дело Москвы. Так же как они когда-то заявили, что Иван Мазепа под анафемой. Политических анафем Церковь не признает. Поэтому все решения Москвы в отношении патриарха Филарета или любого другого относительно церковного вопроса в Украине – для нас ничто. Это то же самое, что заявления Путина или решение Государственной Думы РФ. Поэтому патриарх Филарет является архиерей. Все, кого он рукоположил в епископский сан, есть архиереями. И как архиереи будут принимать участие в Соборе.
НЕ НАДО СТРОИТЬ ЦЕРКОВЬ ИЗ «ОХОТЫ НА ВЕДЬМ»
— Какова судьба анафемы, наложенной РПЦ Филарета? Вы ее не признаете, а после создания Поместной Церкви ее не будут признавать другие Церкви?
— Очевидно, и это должно быть удостоверено решению Вселенского патриарха. Наш предстоятель обратился к Константинопольской патриархии с апелляцией еще в 1992 году. После того еще были добавлены дополнения. Константинопольский патриархат должен рассмотреть эту апелляцию и принять решение о каноническом реабилитацию – то есть всеправославне признание, что все эти акты были политически мотивированными и с церковной точки зрения являются абсолютно недействительными.
— Как быть с таинствами, которые были осуществлены с 1992 года Церковью Киевского патриархата, – крещение, венчание, исповедь и другие? Потому что сейчас УПЦ МП и некоторые другие православные Церкви не признают их.
— Все без исключения таинства являются действительными, и это не подлежит сомнению. Московский патриархат готов и Вселенского патриарха объявить неправильным. Это путь самоизоляции, Москва выбрала на политическом и церковном уровне. Ни до чего хорошего это не доведет. В России на пути самоизоляции уже однажды произошел раскол старообрядческий, который существует до сих пор.
— Какова вероятность, что некоторые православные Церкви поддержат Московский патриархат – в первую очередь финансово зависимы от него?
— На самом деле это не имеет никакого значения. В Церкви истина не устанавливается количеством. Истина исходит от Бога. Например, в советское время верующих было меньшинство, а атеистов – большинство. Однако истина была на стороне меньшинства. Поэтому принципиальное значение имеет то, соответствует ли автокефалия Украинской Церкви правде, канонам и историческим традициям. Наш ответ, что отвечает, потому что каноническая и историческая традиции предполагают наличие отдельного народа, который имеет свое государство и внутренне-церковные условия для получения автокефалии.
— В Поместной Церкви объединяется клир трех Церквей. Как будут делиться епархии? Ведь каждая Церковь уже имеет определенных руководителей епархий.
— Все эти епископы есть. Их количество не удвоится, не утроится. Структура будет объединена. То есть не появится ничего большего, чем то, что уже есть. Епископ Киевского патриархата, епископ Московского патриархата, епископ Украинской автокефальной православной Церкви. Есть ли они сейчас? Есть приходы, которыми они руководят? Так в чем вопрос?
— Как я понимаю, разрозненные епархии объединяются в одну, и должен быть один глава.
— Нет. Если есть один храм, а другой через дорогу, и мы объединяемся, то это не значит, что нам надо развалить оба храма и построить один большой или физически соединить два храма. Есть приход, она и остается. Есть епархия, она и остается. Просто вместо того, чтобы быть отдельными административными структурами, мы становимся единственной. Если до того не было общения, то теперь мы становимся единой Церковью.
Например, в Черниговской области есть две епархии Московского патриархата и одна епархия Киевского патриархата. Представим, хотя я слабо верю, что мои братья из Московского патриархата будут готовы к этому, что мы объединяемся. У них есть приходы, и у меня есть. Я управляю своими приходами, а они – своими. И мы будем общаться как епархиальные епископы. У каждой общины есть свой настоятель, в каждой епархии – епископ. А дальше постепенно процесс жизни приведет к тому, что структура унормуеться. Иначе, если какому-то епископу скажут, что он должен уйти, то он спросит: а почему тогда я должен с вами объединяться?
— В адрес УПЦ МП раздаются обвинения в том, что там много российских агентов. На вопрос журналистов, в таком случае Киевский Патриархат не чувствует опасности, что они в случае присоединения будут вести какую-то подрывную деятельность изнутри, патриарх Филарет сказал, что этого не боится. Какова ваша мысль?
— Если мы начнем строительство Церкви из «охоты на ведьм», то ничего хорошего из этого дела точно не получится. Я могу сравнить эту ситуацию с притчей о свадебное праздник. Хозяин позвал гостей на свадьбу, и никто не пришел. И тогда хозяин сказал своим слугам пойти на перекресток и звать в гости всех. Они и позвали всех, кого встретили. Дом наполнился гостями, и когда хозяин ходил по дому, то увидел одного мужчину, который пришел не в праздничной одежде, и спросил, почему он так одет. И сказал слугам выбросить его вон. Так вот, Церковь можно уподобить этого свадебного праздника. Она зовет всех. А кто обнаружит себя, что будет работать против нее, то Бог обязательно такого человека выявит и накажет. Был уже такой митрополит Антоний (Масендич). Он в 1990 году присоединился к автокефальной церкви и за полгода поднялся до должности управляющего делами. А в конце 1993 года бежал в Москву, и оказалось, что он был специально заслан, чтобы нашу Церковь контролировать изнутри. Но Господь его обнаружил.
По каким критериям мы сейчас могли бы сказать, что кто-то достоин, а кто – нет? То, что кто-то поддерживал «русский мир»? Так все в большей или меньшей степени в Московском патриархате выступали за «русский мир», кроме двух-трех. Если они сейчас хотят строить украинскую Церковь, то нет оснований им отказывать. Иначе это будет кампания подозрений. А если рану постоянно посыпать солью, то она не срастется. Потому Томос – это сшивание раны. А то, что сшито, должно еще сростись. Мы понимаем опасность, потому что Москва захочет иметь влияние на поместной Церкви. Но я думаю, что и народ, и духовенство достаточно опытные, чтобы выявить тех, кто будет делать что-то недостойное. Чтобы или вразумить, или подвергнуть наказанию, если это будет нужно.
«НЕ БУДЕТ НИКАКИХ УВЛЕЧЕНИЙ! ВСЕ БУДЕТ ПРОИСХОДИТЬ МИРНО И ДОБРОВОЛЬНО»
— Что будет с церковным имуществом? Храмы идут за общинами. А Лавры, монастыри и семинарии? В УПЦ МП уже заявили, что будут защищать их. Вадим Новинский говорит, что будет организовывать акции в их защиту. Вы этого ожидаете и как к этому готовитесь?
— Мы никак не готовимся. Лавры являются святынями украинского народа, и они будут принадлежать Украинской Церкви, потому что это естественно. Так же, как Лавры на территории России принадлежат Русской Церкви. Хотя все они являются святынями всех христиан.
— Как вы видите переход Киево-Печерской, Почаевской, Святогорской Лавр к Украинской Православной Церкви?
— Когда придет время, все увидят. Сейчас, когда еще нет Томоса и единой Церкви, то оттуда могут раздаваться разные заявления. А вот когда будет признана Поместная Церковь, то мы увидим. Неужели вы думаете, что все монахи в Лавре готовы до конца жизни служить «русскому миру»? Абсолютно нет.
— А настоятели монастырей?
— Руководитель Лавры – это одно лицо. Когда Янукович сбежал, митрополит Павел также убежал. Его год не было в Украине. Потому что боялся, что его будут выводить на чистую воду за его делами, в частности, финансовыми.
— Словом, вы ожидаете, что имущественные вопросы постепенно будут решены институционально, а не путем судов фактическим захватом…
— Не будет никаких увлечений! Все будет происходить мирно и добровольно. Разве монахи Лавры будут сами себя бить? Нет. Нам также насилие не требуется. А кто хочет насилия? Насилия хочет Россия, потому что это дает ей повод вмешиваться в украинские дела, чтобы что-то «защищать» православных», как они «защищают русскоязычных». Это понимаем и мы, и общество. Государство явно понимает. В Украине есть СБУ, полиция, чтобы реагировать на провокации. Это уже не та ситуация, когда люди просто имеют разные мнения, а подготовка почвы для провокаций. Если кто-то хочет разжигать вражду и будет провоцировать к насилию, то за это предусмотрена уголовная ответственность.
Это мне напоминает как кремлевская пропаганда пыталась распространять мнение, что если Америка будет предоставлять Украине оборонительное оружие, то это приведет к тому, что Россия будет атаковать. Наконец-то дали нам оружие, на параде ехали «джавеліни». И что, Путин повел свои войска на Чернигов или Харьков? Нет. Потому что украинская армия стала еще сильнее для того, чтобы дать отпор врагу. Так и сейчас Новинский говорит: не давайте Томоса, потому что будет кровопролитие. Я убежден, что провокации могут делать разве те, кого такие деятели будут поощрять.
А конкретно по Новинского – пусть государство доведет до конца начатое 2014-го против него уголовное производство относительно незаконного содержания митрополита Александра Драбинко и по тем вещам, которые делались с митрополитом Владимиром. Потому что эти люди, которые выдают себя за великих защитников православия – как политики, так и их приспешники из лаврского руководства – своего предстоятеля митрополита Владимира унижали и желали устранить в тот момент, когда он нуждался в поддержке, потому что ухудшилось его здоровье. Они презирали и хотели избавиться от своего духовного отца. А митрополит Владимир как раз показывал, какого он мнения об автокефалии. Потому в свои последние дни, когда еще имел силы, во время празднования 1025-летия Крещения Руси-Украины подошел к патриарху Филарету и по-братски поздоровался. Таков его завет – объединяться.
— Есть попытки вести переговоры с Онуфрием?
— Митрополит Онуфрий говорит, что Томоса не нуждается, с екзархами Вселенского патриарха встречаться не хочет.
— С иерархами УАПЦ вы имеете полное понимание?
— Очевидно, что в вопросе автокефалии у нас разногласий нет. Они, как и мы, обращались к Вселенскому Патриарху об автокефалии.
— Недавно делегация УПЦ КП осуществляла поездку в США, где встречалась со стейкхолдерами в этой стране. Каковы результаты переговоров?
— Как такие переговоры мы не проводили, потому что не от американского государства зависит результат. Мы проводили встречи с теми, кто заинтересован. Интересуются дипломаты, журналисты, государственные лица. Мы рассказывали наше видение. США заинтересованы в поддержке права на свободу совести во всем мире. Нынешняя администрация также определяет это одним из своих приоритетов. Соответственно в США заинтересованы, чтобы и в Украине право на свободу вероисповедания было защищено и чтобы украинская Церковь вышла из изоляции, в которую ее поставила Москва. Со стороны тех, кто влияет на общественное мнение в США, есть понимание, что получение автокефалии для Украины является очень важным. Украина сейчас играет ключевую роль в вопросах будущей безопасности в Европе. И чем крепче будут демократические институты в Украине, а свобода вероисповедания есть часть демократии, тем крепче будет безопасность в Европе.
— Насколько влияние политиков и в частности президента Порошенко является определяющим в получении Томоса?
— Украинская Церковь была искусственно изолирована от общения со Вселенским Патриархом на официальном уровне. Очевидно, что только у государства есть столь системные и мощные дипломатические возможности, чтобы информировать о той ситуации, которая происходит в Украине в церковной жизни. Например, нас сербский Патриарх принимать не хочет, потому что идейно он является союзником Москвы. А когда президент Порошенко прилетел в Сербию, то он во встрече не отказал. Из уст Порошенко он слушал мысли, возможно, не соглашался, но слушал альтернативную московской версию того, что происходит в Украине. Поэтому теперь он не может сказать, что не знает другого мнения. Надо понимать, что с противоположной стороны на препятствие брошены все силы. Поэтому мы благодарны президенту, что он взял смелость взять это дело в свои руки.
— Как вы относитесь к тому, что вопрос Томоса фактически стало частью предвыборной кампании Порошенко?
— Сейчас, когда мы приблизились к успешному завершению, то много кто говорит, что это будет плюсом для президента перед выборами. Но в начале этого пути не было гарантии, что будет успех. Ведь ранее успеха на этом пути не было достигнуто. Все предыдущие президенты так или иначе были за единую Церковь. Даже Янукович по-своему это представлял.
— Как это проявлялось?
— Ему нужна была единая Церковь, которая будет поддерживать во всем Москву. Митрополит Александр сидел под арестом не с бухты-барахты. Все это делалось в рамках устранения митрополита Владимира. Планировали под президентские выборы 2015 года иметь единую церковную платформу.
Поэтому все президенты имели свое мнение по этому поводу. Но из-за того, что это очень сложный и щекотливый вопрос, при наличии желания они не могли пройти этот путь так, чтобы получить положительный результат. А нынешний президент взялся за это, понимая, что результат не является очевидным. А когда уже есть успех, то у победы много родителей. Но если бы Петр Алексеевич на второй день после Пасхи не проводил 7 часов переговоры с Вселенским Патриархом, то мы бы и дальше просто вели разговоры.
— Ющенко в свое время проводил подобные переговоры? В частности в 2008 году во время визита Варфоломея в Киев, когда была уверенность, что Томос предоставят.
— Мне как человеку, которая была тесно включена в этот процесс, сейчас еще трудно давать комментарии. Возможно, когда-нибудь, когда все это не будет таким щепетильным, как я смогу все рассказать о роли президентов и тех, кто был возле них. И кто говорил одно, а делал другое. Могу сказать так: у Виктора Андреевича было искреннее понимание и стремление, чтобы в Украине была единая Поместная Церковь. Но, как мне кажется, не хватило комплексного и методического подхода к делу. К тому же, очевидно, что внешние обстоятельства не были такими благоприятными, как сейчас. Потому что когда Виктор Андреевич за это брался, то еще даже не было войны в Грузии. Россия была не в изоляции, а находилась на пике замечательных отношений со всеми странами. В тех условиях достичь успеха было значительно труднее. Поэтому Виктор Андреевич хотел. И Леонид Макарович хотел. И Леонид Данилович хотел. Любой президент, если он действительно является президентом, а не губернатором на служении в Москву, вынужден прийти к осознанию того, что без единой поместной Церкви прочной украинского государства быть не может. Пока половина украинского православия будет в руках Кремля, людям будут рассказывать, что «мы единый народ». Москва и дальше будет пытаться противодействовать, но это уже будет внешнее воздействие.
Ольга Скороход, «Цензор.НЕТ»
Фото: Наталья Шаромова, «Цензор.НЕТ»
Источник: https://censor.net.ua/r3090649 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ