«Мы знали, что мы все там выстоим, но нам повезло, а вашему сыну — нет», — воспоминания о бойца Виталия Шума

10 декабря исполнилось бы 34 года Виталию Шума – пулеметчику 28 отдельной механизированной бригады. Парень погиб летом 14-го года, во время боя под селом Мариновка (Донецкая область). Он был единственным сыном у родителей.

Семья погибшего живет в Черноморске (Одесская область), на улице, которую переименовали в честь их сына. На фасаде здания — памятная доска, а вазу для цветов под ней сделали со снаряда собратья Виталика.

Мама Екатерина: Виталик с детства был для нас помощником. И, можно сказать, что он нас во многом контролировал, а не мы его: например, когда едем куда-то, все сумки перечислит, ничего не забыли. И в садике, и в школе был очень ответственен за все. Читать начал рано, еще до школы — ему хотелось все знать. А когда подрос, начал изучать историю, английском сам занимался. В школе был принципиальным, конфликтовал с учителями, если видел, что кому-то они нечестно ставят оценку. Учился хорошо. Занимался хип-хопом — чемпион Украины, у него есть кубок, и кроме того, куча наград. После школы без проблем поступил в Одесскую военно-морской академии. (Национальный университет «Одесская морская академия»)

Папа Александр: Но он закончил три курса и решил, что плавать не будет. Я проработал сварщиком на судне, проплавал 20 лет. И сын сказал, что я не хочу, как ты — никогда не бывать дома.

Мама: Сначала сын решил перевестись на заочку. Отец помог, чтобы его не брали в армию — и Виталик попал в резерв Генштаба. Срочную не служил, но все равно покинул вуз. Потом пошел в Водный институт (Одесский национальный морской университет), но тоже два курса закончил – и на третьем не захотел. Хотя он везде поступал сам. И его сразу выбирали старостой группы, то есть легко сходился с людьми. В итоге сказал, что я пойду на работу. Работал в Одессе в магазине, начал с продавца, дошел до старшего менеджера. И в третий раз поступил в МВД на юридический факультет, но заочно. И снова через 2,6 года бросил, хотя в юридическом деле разбирался и по таких вопросах помогал много кому из знакомых. Он успокаивал меня, что не переживай, мама, я все равно получу высшее образование.

Т: А когда началось в Крыму, Виталик сообщил нам, что хочет пойти на контракт.

Хотя Екатерина была против армии, понимая, что это начало войны, 30 марта 2014 года Виталик подписал контракт. Парня распределили в 28 бригаду. Звание-солдат, должность гранатометчик. Сначала их подразделение охранял аэродром под Николаевом. Затем, перед отправлением в зону АТО , занимался в «Десне».

Т: Начальник штаба хотел оставить сына на полигоне инструктором, сказал, что на фронт пойдем со следующей группой. Но Виталик отказался и поехал вместе с ребятами — сначала в Запорожье, а оттуда в начале июля на фронт. Служили в Донецкой области. Мы договорились с ним, что маме будет звонить каждый день и говорить, что он на полигоне.

М: Я не знала где он почти до его гибели. Как-то проговорился, что в них еда закончилась, вода тоже, то надо садиться на технику и ехать в село. Но сразу извернулся, чтобы я ничего не заподозрила, что, мол, плохие продукты привезли на полигон. Но я все равно переживала. Когда рассказал, что один боец у них сам себе ногу прострелил, чтобы домой попасть, я сказала, что, сын, сделай и ты так же, лучше мы тебя дома вылечим. А он как начал на меня кричать, что мама, ты разве так меня воспитывала?

Т: А 16 июля он погиб. Узнали мы об этом не сразу. Сын позвонил в тот день около шести вечера не со своего номера, мы с мамой тогда были на даче. Сказал, что, папа, нам труба. Потом ребята рассказали, что они все звонили своим родным, прощались. Кате о его звонке я сказал не сразу. Как выяснилось уже потом, бой состоялся под селом Мариновка. Наших ребят там было 17 человек. Из техники 2 БМП.

Рассказ о бое собрата Виталика Ивана, позывной Юрист, который был вместе с погибшим на задании в тот день:

«Мы были в одном взводе с Виталиком, но он в пехоте, а я наводчиком БМП. Познакомились, когда он перешел к нам в роту. А уже ближе раззнакомились, когда приехали на ротацию под Амвросиевку( Город районного значения в Донецкой области). Вместе поехали на ВОП за городом. Виталик готовил очень вкусно, он был веселый, заводной, общительный, отзывчивый. Всегда помогал с решением всевозможных проблем. А еще он был очень инициативным: когда надо было сходить в ближнюю разведку, прочистить посадки и так далее , Виталя вызвался первым. По нему вообще было видно, что человек умный и адекватный. Реальный патриот, не «ура», а тот, кто тихо делает свою работу. Виталик был очень хорошо подготовлен – опыт он получил, когда служил под Николаевом. Там его много чему научил по военному делу один офицер.

Как-то нам поставил задачу командир батальона, сєпари захватили село Мариновка и надо срочно его отбить. Поехал наш взвод. По дороге один раз поломались, стояли долго. Приехали на место, офицеры провели рекогносцировку, договорились, что будем делать: одно отделение из нашего взвода забрали в резерв, а два других должны были сделать обманный маневр. Мы должны были выйти на окраину села, вытащить силы сєпарів на себя, а основная группа в этот момент зайти с другой стороны и провести штурм Маринівки. Виталя и я попали в ту группу, что должна была отвлекать. Мы выехали, но так как карта у нас была 42 года, а местность давно изменилась, вышли не в ту точку. За селом собралось около 80 сепаратистов. Тогда, что у них, что у нас никаких розрізнювальних знаков не было и сєпари приняли нас за своих. Мы прошли мимо них, развернулись, наш замкомандира батальона начал говорить с их командиром. Тот к нему подошел, представился подполковником и дал ему какую-то ксіву, там было указано, что он, так сказать, подполковник так называемой «ДНР». Но когда наш старший увидел документы — открыл огонь по командиру этой группы. Интересно, что среди сєпарів были иностранцы, какие-то наемники, похоже что арабы, потому что даже разговаривали на подобном языке. Мы оказались в центре этой группы сепаратистов, навязали им бой, в ходе которого они начали убегать,а наша пехота активно их відстрілювала, Виталик в том числе. Ребята молодцы, очень тесно вели бой.

Но у нас были проблемы с БМП – и мы не могли открыть огонь из пушки, и вообще не сразу сориентировались, что к чему, потому что связи между нашими экипажами и пехотой не было. С моего сектора ни черта не было видно. Приходилось вылезать из «бэхи» и спрашивать у командира взвода, куда стрелять. Мне показали направление, и пока я перекручивал оружие в нужном направлении, выехал сєпарський танк. Стал напротив нас, где-то ориентировочно метрах в 40, и начал прямой наводкой стрелять по пехоте. Первым снарядом попало в группу, где был Виталя. Он и еще трое бойцов погибли сразу. Еще в течение того боя было четверо раненых. Мы начали отходить, потому что оказались под жестким огнем противника. Забрали только раненых, и то не всех, — часть нашей пехоты пошла в сторону поля. Добирались до своих они сами. А мы уехали на одной БМП, вторую пришлось взорвать, потому что она заглохла и возможности забрать оттуда ее не было. На утро мы все соединились с пехотой. А погибшие ребята пролежали на поле боя, пожалуй, недели три. Все то время мы пытались их забрать, и белые флаги вешали, и красный крест . Но как только пытались выехать, каждый раз нас обстреливали, то вражеская артиллерия, то танк. В результате ребят забрали аж где-то в августе.

Потом сєпари заявляли, что их в том бою погибло более 40. И если бы не танк, мы бы свою задачу нормально выполнили, отошли без потерь. А так село зачистить не получилось».

Папа: Вместе с Виталиком погибли старший лейтенант Василий Новак, младший сержант Андрей Майданюк и солдат Константин Ковальчук. Во время того боя мой сын прикрыл собой санінструктора, зовут Саша. Нам этот старлєй звонил и сказал, что Виталик меня спас. А еще один из бойцов, Иван, рассказывал, что когда начал работать танк, он подскочил к Виталику, думал, что он жив. А присмотрелся – глаза открыты, улыбка застыла, посеченные ноги, руки, в грудь осколок со снаряда попал, и закрыл ему веки.

К нам иногда приезжают побратимы Виталика, которые были с ним в бою. И не очень хотят рассказывать подробности того, что там произошло, говорят, что то был ад: «Мы знали, что мы все там выстоим. Но нам повезло, а Вашему сыну нет»

Мама: 16 числа какая-то такая тревога у меня была. И тут Саша мне говорит, что ребенок там, на войне, а не на полигоне. И когда я это услышала, понимала, что надо домой, мне казалось, что что-то должно случиться и там я смогу следить за новостями. Отец остался на даче, а я ночь не спала. На следующий день мы пополнили счета на телефонах и Виталику, и тому парню с чего номера он звонил. Набирали обоих – никто не отвечает. А больше никаких контактов у нас не было. А потом к нам пришел племянник и говорит, что видел в интернете свечу на фото Виталика. Я на него как напала, что он такое несет?

После того, как два дня от Виталика не было вестей, 18 числа мы собрались и поехали в воинскую часть. Вышел к нам замполит. Мы спрашиваем, где ребенок, дайте чьи-нибудь номера, чтобы мы могли с ним связаться? А он нам, что ребята на задании – все нормально. Успокойтесь.

Вернулись домой и не знали, что делать дальше. Но впоследствии дозвонились тому парню, с чьего номера звонил последний раз Виталик, он рассказал о бое, однако сказал, что его самого ранило, а Виталик жив. И мы немного успокоились.

Папа: А потом почитали, что одесский госпиталь прибыл борт, и там есть раненые с 28 бригады. Поехали туда и наткнулись на парня, который сказал нам, что не ищите вашего сына. Дал телефоны каких-офицеров — и они сообщили, что Виталик погиб, и что его тело забрать не получается через вражеский огонь. Нам сказали писать письмо на министра обороны, президента, чтобы пытались сделать зеленый коридор для вывоза погибших. Не только мы, но и другие родители, обратились письменно с этой просьбой – и через 20 дней нам позвонили, что идите встречайте сына. Приехали в морг, там были и другие родители погибших, – и хотя наши дети были, как мумии, мы их узнали. Только Новака не сразу — его так разорвало, что там были только нижняя часть тела. А похоронили мы сына аж 16 сентября — тело нам не отдавали, мы трижды делали анализ ДНК. В конце концов, пока со всем бардаком, который возник относительно забирания тела, разобрались – прошло много времени.

Как рассказывают родители Виталия, всех четырех ребят похоронены рядом. Людей на похоронах Виталика было много. В организации похорон помогала городская администрация. Много кто пришел отдать дань уважения погибшему из воинской части.

Мама:. Тогда, в 14 году, у нас осталось две старенькие мамы – моя и мужа. Об обоих надо было заботиться. Но в январе 16 года умерла Сашина мама, а моя прошлого апреля.

Папа: Еще в 14 мы начали в госпиталь ездить к ребятам. Собирали для них деньги. Продукты. Я ребятам машины чинил.

Мама: Президент наградил мужчину за волонтерство. Сейчас немного меньше, но мы и дальше этим занимаемся. Но в большинстве живем памятью о сыне. Каждую субботу идем к Виталику на могилу. Летом немного дача нас отвлекает. А так… хоть и пятый год пошел, а с каждым днем не легче. Сначала казалось, что может это все неправда, еще на что-то надеялись. Я становилась на балконе и ждала сына, как некогда, когда он где-то задерживался. Целую ночь вот так могла стоять, да и сейчас такое бывает. А когда выходила на улицу — не могла на молодежь смотреть. А еще если попадались на пути алкаш или наркоман, мне хотелось убить такого, думала: «Чего же ты живешь, а сына моего нет?» Но потом это прошло. Мы с мужем теперь друг друга вытягиваем, когда тяжело на душе, — и наедине стараемся не оставаться.

Текст и фото: Вика Ясинская, «Цензор.НЕТ»

Читайте на Цензор.НЕТ: «Я просила прощения, что не кричу, не рву на себе волосы, и думала: «Боже, неужели смерть — лучшая судьба для моего сына?»» – воспоминания мамы погибшего сержанта Тараса Дороша.

«Я не могла представить, что моего ребенка сожгли. Но эго хлопцы мне сказали, что сыну не больно было – это случилось мгновенно», — воспоминания мамы погибшего под Иловайском добровольца Евгения Харченко

Источник: https://censor.net.ua/r3101252 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ