«Цензор.НЕТ» продолжает знакомить читателей с новоизбранными депутатами. На этот раз нашей гостьей была депутат «Голоса», заместитель Михеила Саакашвили в ОГА Соломия Бобровская.
Интервью происходило как раз после встречи комитетов иностранных дел и евроинтеграции с профильными чиновниками относительно плана Штайнмайера, поэтому разговор начался с этого. А дальше перешла в будущие местные выборы, планы «Голоса», отношения с властью и оппозицией и воспоминания о работе в Одессе.
— Итак, о чем говорил министр на встрече с двумя комитетами?
— Скажу сразу – это очень хорошая инициатива, которая поможет ветвям власти говорить общим языком. Спасибо, что вице-премьер по евроинтеграции, министр иностранных дел и представитель офиса президента откликнулись. Но несмотря на то, что профильные министры наши единомышленники и имеют проукраинскую позицию, сегодня была возможность столкнуться лоб в лоб.
На самом деле, думаю, что такие разговоры должны длиться часами для наработки концепции внешней политики, хотя это и прерогатива президента.
— Я вспоминаю слова Романа Бессмертного, что он единственный человек, который вживую слышала план Штайнмайера. Кто-то его боится, кто-то говорит, что этот план требует много уточнений. Или министр объяснил вам, о чем идет речь и каков наш план действий? Мы все чаще говорим о досрочных местных выборах в Украине, но возможно, что с ними же и состоятся выборы на Донбассе.
— Он опроверг свои слова, сказанные несколько дней назад. Очевидно, что без украинских условиях выборы на оккупированной территории не могут быть проведены. Мы проговорили план Штайнмайера, которому уже три года и который теперь снова поднимается Россией, но у нас были вопросы относительно плана Зеленского в отношении Луганской и Донецкой областей. И те вещи, которые озвучил Пристайко, были довольно адекватными.
Первое, о чем идет речь, – разведение тяжелого вооружения и войск в районе моста в Станице Луганской.
— Сразу спрошу: а к кому мы ставим вопрос о разведении войск – к боевикам или к России?
— Хороший вопрос. И я бы тоже спросила у министра, чтобы понять, кто там окончательный бенефициар. А также нужно говорить о том, что мы должны показать пример для граждан тех регионов. Показать, куда движется Украина. А, вместо этого, бюджеты регионального развития этих регионов не использованы. И много наших сограждан даже не знают, что Северодонецк является сейчас административным центром Луганской области. А еще не знаем, сколько там осталось людей, после того как уехали наши сограждане в 2014-2015 годах.
— Зато мы знаем, как там победил народный депутат Шахов, по сути скупив людей по 5 мешков сахара.
— Абсолютно. За 5 лет не было поездок топовых чиновников в эту область и она превратилась на аппендицит, который мало кому нужен. Хорошо, что мы говорим сейчас о Станицу Луганскую, но ответа, о том, с кем мы там в конце концов договариваемся, у меня нет.
— Я так понимаю, что это не было проговорено министром?
— Нет. Мы вспомнили о законе об особом статусе, о том, что они будут готовить новую редакцию, потому что 31 декабря истекает срок действия закона. Не было проговорено новых условий, которые там могут быть прописаны. Ибо все мы вспоминаем эту редакцию, где участники событий не привлекаются к ответственности, в частности народная милиция.
И я за то, чтобы еще раз пересмотреть то, что мы вкладываем в те или иные понятия.
—Потому что много времени прошло и многое стало забываться…
-Да, правильно. Так, например, когда кто-то говорит об автономии для этих областей, то наши эксперты говорят, что закон о децентрализации и является расширением прав регионов и местных властей. Есть вопрос языка, и оно важно, учитывая нга то, с чего все началось.
— У вас сегодня на встрече не было ощущения, что вам не говорят всего и что между словам Пристайко и тем, о чем уже договорился президент Зеленский и его команда – огромное расстояние? Может, это голос параноика, но он звучит у многих.
— Если вы думаете, что этот голос параноика не звучит во мне – то вы ошибаетесь. И мы очень рады, что наши ребята вернулись домой с плена, но очень страшно, что может быть в тени этих договоренностей. Особенно учитывая то, что россияне – известные шулеры, которым нет равных последние 100 лет. И не дай Бог, чтобы мы этим законом об особом статусе или амнистию не уничтожили свою же целостность.
— В прошлом созыве была такая практика, когда депутаты инициировали закрытые заседания Верховной Рады. Не хотите ли вы повторить такую практику, чтобы президент или если он не хочет, то министры представили видение действий в этой сфере, а вы одновременно заложили для них красные линии?
-Да, сегодняшняя встреча была первой и мы сделали ее публичной. Есть группа по ПАСЕ, и здесь тоже интересный разговор, надо возвращаться на Ассамблею. Есть еще Минская подгруппа, где депутаты могут ближе познакомиться с нашей позицией на переговорах в Минске. Но точно есть беспокойство относительно этих быстрых заявлений – разве мы 5 лет вели неправильную политику, разве президент не хотел мира не хотело общество?
За 4 месяца мы имеем не всех глав администраций предназначенных, о чем мы говорили в начале интервью, но делаем такие быстрые шаги в международной политике.
— Один наш собеседник, хорошо знакомый с нашей международной политикой, нам рассказывал, что первый разговор Зеленского и Путина была спонтанной и без подготовки МИД. И есть опасения, что уровень импровизации в данных отношениях значительно выше, чем нам бы того хотелось.
— Возможно, этот авантюризм мог бы быть ассиметричным ответом, но не надо забывать, что против тебя играет гроссмейстер мирового уровня.
— Вы упомянули о ПАСЕ, ваша позиция какая: надо возвращаться или нет?
— Моя личная позиция, что в условиях, когда есть группа стран, которые требуют fair play и одинаковых правил для всех мы должны спросить: уважаемое руководство ПАСЕ для вас все страны равны или кто важнее? И когда мы имеем возможность это спросить, показать свою активную зубастую позицию, то грех этим не воспользоваться. Иначе это напоминает отношения насильника и жертвы: где он отсидел и возвращается как будто ничего не было, а она кивает головой, что мне нормально и это площадка для того, чтобы с тобой поговорить. А все остальные кивают, потому что если вам нормально, то почему других это должно волновать? Мы глотаем аннексию Крыма, потому что права людей для нас важнее.
— Перейдем к вопросам внутренней политики. Вы уже две недели работаете в Совете. И первый вопрос, как работается в оппозиции?
— Первое, мы не заявили, что мы оппозиция – ни в первый, ни во второй, ни 25-й день. У нас была такая позиция – у них есть монобільшість с правами коалиции и мы имеем к их политики такую позицию – там где есть законопроекты, которые нам близки, они поддерживаются. Там, где мы не получаем ответа на свои вопросы – мы оставляем всю ответственность на монобільшості, даем возможность быть театром одного актера. Кое-кто говорит, что наша позиция – это позиция «над». Моя версия: где позиция близка – мы их поддерживаем, в противном случае – мы даем четкую и резкую критику.
— Когда «Голос» только шел в парламент, вас часто сравнивали с «Самопоміччю», а когда уже пошли слухи о вашем возможном участии в коалиции, то сравнивали с «Народным фронтом». И говорили так: или они станут НФ при БПП и уничтожат себя, или займут нишу «Самопомочі», где было много хороших людей, но на которых нет спроса в обществе. Как вы для себя видите линию поведения партии «Голос», чтобы она через 5 лет осталась в политике?
— Вы хорошо сказали, что хорошие люди, с хорошими идеями обществу почему-то не нужны. И у меня в ответ риторический вопрос: а что тогда уже нашему обществу нужно? Вы дали максимальный мандат доверия президенту, единоличное большинство его партии, люди были уставшие и разочарованные, они хотели мести и крови. И для меня самой интересно: что захочет народ, если мы условно через год пойдем опять на перевыборы. Я с большим уважением отношусь к «Самопомочі» и считаю, что они имели свою нишу и очень четко ее несли. «Народный фронт» — ну, нас трудно сравнивать, у них была значительно большая масса и она до сих пор остается в правительстве, в МВД.
— Ну, не только в МВД…
— Согласна. Но для нас самое важное оставить свою субъектность и четкие рамки, с которыми мы пришли. Мы их выдержим, и это будет наш персональный тест. Пусть это будет не очень съедобным для украинцев, которые хотят слышать популистские вещи, но свою планку соблюсти до конца – я считаю, что это будет правильным. Я считаю, что «Самопомощь» такую планку сдержала и для них теперь главный вызов – сделать рестарт.
— Если мы уже заговорили о рестарт, то есть слухи, что после выборов «Голос» серьезно решил пересмотреть свою партийную структуру, и если и не говорится о рестарт, то о ротации кадров.
— Очевидно, если ты бежишь не марафон, а спринт (а эти выборы в два месяца больше напоминали спринт), то есть цель пробежать за 10 секунд или меньше, и ты стараешься придерживаться этой планки. Было трудно противостоять этому трактору или жерновам – не знаю как это правильнее назвать – слов не идей, но получили, что получили. У нас есть наш базовый лагерь, как говорит наш лидер, наша задача здесь закрепиться и сейчас заниматься нашим областным движением. Готовиться к местным выборам – это следующий вызов, который будет стоять перед всеми партиями.
-На самом деле, если мы смотрим на город Киев, то это должно произойти уже в декабре. Есть ли в «Голоса» свой кандидат, ведь Сергей Притула появился в опросах и, думаю, не случайно.
— Во-первых, говорят, что речь уже идет не только о киеве, а еще три города миллионники – Харьков, Одессу и Днепр. Относительно наших планов – у нас идут переговоры и формирование. Про Сергея не могу вам ничего ответить. Думаю, лучше он сам скажет.
— И в Тернополь уйдет (смеются).
— Безотносительно к Сергею, но хотелось бы видеть в городах людей не просто политических, а тех, кто мог бы по-хозяйски наводить порядок. Я сейчас обращусь в Одессу. Вы же хотите приезжать в город, на чистое море и чтобы вы могли поставить машину возле моря или масимально близко, и не платить кучу денег, чтобы иметь доступ к воде и отдых на пляже. А не видеть эти корявые застройки, которые разрушают ту классическую Одессу.
Поэтому, мэры – это политика, но мне также хотелось бы, чтобы они творили, русском «созидали». Потому что есть уже усталость от этого разгильдяйства и жлобства и восприятия, что городской или областной бюджет – это наполнение моего кармана.
— То по Киеву вы не готовы назвать вашу кандидатуру?
— Не готова, конечно (улыбается).
— Но она будет?
— Очевидно, у нас же большие амбиции.
— А другие – Одесса, Харьков, Днепр?
— Я думаю, что мы выйдем с партийной позицией, как только поймем, в каких городах будут ближайшие выборы.
— Вы были заместителем Михеила Саакашвили, и даже потом руководили областью после его увольнения. Насколько тяжело было с вашей проукраинской позицией работать в таком специфическом городе, как Одесса, чтобы вас не возненавидели?
— Здесь есть вопрос котлет и мух, и когда мы говорим о пророссийски настроенное население, я знаю, как с ними найти общий язык. Просвещение, образование, дети – это все долгосрочные стратегические вещи. Но когда ты среди этих людей имеешь представителей бизнеса и криминалитета, которые напрямую связаны с РФ, то здесь должны быть задействованы правоохранительные органы, в том числе и СБУ. И мне было странно, когда в Одессе были откровенно сєпарські митинги, о них было известно СБУ, но они не делали превентивных мер. Это просто была какая-то история на публику, с которой разносился новый конфликт.
— Волонтерские пункты срывали, но никто же не погиб, значит, можно…
— Есть история 2 мая, которая в подвешенном состоянии, потому что отпустили задержанных парней, но никто не вспоминает уже о событиях начала марта, когда над одесской ОГА также поднимали российский триколор.
Но, возвращаясь к вашему вопросу: к одесситам надо приходить очень мягко, с уважением, принимать их правила игры и понимать, что им нужно. В них десятками, сотнями лет выстраивалась позиция, что Киев далеко, а мы здесь сами по себе. Вы даже, если приедете к ним на сессию, то на вас посмотрят, как на малое пиво, и скажут, что вы нам не будете рассказывать, какие должны быть правила игры, потому что вы не имели к нам никакого отношения. «Мы хотим Порто Франко, мы хотим особых условий, и Киев для нас – не указ!» Помню, что у меня было большое удивление, как такое можно говорить вслух, но…
Кроме уважения и правил – это работа с бизнесом, общественным активом. И надо стучать даже в криминальный мир, ведь они разные.
— Сразу вопрос, приходилось ли вам лично общаться с Галантерником, Трухановым?
— Галантерник не имеет официальной должности, хотя мы понимаем его влияние, поэтому не встречались. С Трухановым конечно так. И манера уличного воспитания, такая подростковая в него очень витримувалась. В хорошем смысле. Но конечно были идеологические стички. Меня очень ругали, почему его нет на селекторных совещаниях.
Впрочем, его время подходит к концу, выборы приближаются…
— На самом деле было очень странно эти месяцы наблюдать, когда в команде президента шли публичные конфликты с мэром Киева, мэром Днепра, а Кернес и Труханов оставались вне активной вниманием, как будто ничего плохого у них и не происходит. Разве что Михеїл Саакашвили, который был в этой студии, критиковал Кернеса так, что мы подумали, что он идет в мэры Харькова.
— Здесь очень интересно, потому что я знаю публичную позицию Михеила, что он очень активно критикует в своих блогах Труханова. Значит, вопрос к Галантерника, договорился ли он с новой администрацией.
— А вы случайно не слышали, кто вообще собирается идти в мэры Одессы от разных политических сил?
— Я слышала о фамилия Гурвица, который вновь собирается баллотироваться. Очевидно, вы вспомнили Михеила (Саакашвили). От «Слуг» еще не слышала кандидатов. И тут будет вопрос по нам и по «Европейской солидарности», потому что мы понимаем, что есть запрос на проукраинскую силу, но есть вопрос, хватит ли в проукраинской силы способности преодолеть барьер. В областной совет будет легче, а городскую…
— Это горькое, но честное признание.
— Абсолютно! Для меня как для Саломеи, которая имеет в Одессу очень теплое отношение, это большой вопрос. И я не могу сказать, что Одесса будет готова отдать какой-то проукраинской партии, а у нас их остается только два – Голос и ЕС. Еще есть «Наш край», который играет там важную роль и массовый выигрыш «Слуг» в мажоритарке… Они с одной стороны сделали правильную историю, когда збульдозерили Кивалова, Чекіту и других, но вопрос, какое качество зашла.
— А какое качество зашла?
— Посмотрим. Просто это же уже было невозможно выдержать, когда дети выросли на мемах 2004 год, а стабильная история Кивалова и академии процветает. Академия строится, достраивается.
— В свое время, когда только начинал политическую публичную карьеру Ринат Ахметов, они много дневников дарили от «Шахтера». И тогда говорили, что он растит своего избирателя, потому что дети вырастут и все равно будут вспоминать те дневники. Так же, думаю, и люди, которые имеют такой вуз, как юракадемия, имеют постоянную ментальную привязку к Кивалова. Так же как и поддержка церквей.
— Да.
— И можно представить, какие связи у этих выпускников юракадемии.
— Но вопрос, почему этим людям удается держать единство, а демократам – нет.
— Плохих парней объединяют коррупционные интересы.
— Но хороших парней и девушек тоже должны объединять ценности, подходы, видение. Мы же скорее посваримось и забьем ногами человека, которую ставим на первое место. Это какие-то фантастические грабли в демократов…
— Кстати, как эта демократическая галерка коммуницирует, как вы сосуществуете с ЕС, «Родиной», возможно, внефракционными?
— По вашей же партии также проехался бульдозер ЕС. Это как-то отразилось на ваших отношениях? Потому что мне они кажутся сложными.
— Они рабочие. Что значит сложные, теплые отношения – они рабочие. Как по моему личному мнению, люди должны быть руконепотискаємі те, которые откровенно работают на страну-агрессора. Для меня это представители крайне правого крыла. Они не в зале должны сидеть, а за решеткой. В отношении других мне сложно говорить про все эти литры помоев – надо занимать государственническую позицию и работать.
— Вы несколько лет назад учились в канадском парламенте. Насколько опыт того парламента как-то сопоставим с тем, что вы увидели? И можно ли те знания и опыт применить здесь?
— Конечно, он не сопоставим. Это вопрос этики и культуры, которые вырабатываются годами. То, что меня раздражало последние две недели – это максимально быстрый темп обсуждения законопроектов. Особенно то, что касается изменений к Конституции. Это тот краеугольный камень, ради которого надо пройти весь Эверест. Для того парламент и существует, чтобы говорить. И они должны пройти три чтения, обсуждения комитетские. Здесь я апологет правильного традиционного подхода.
— Ваша фракция как раз инициировал изменения в регламент, чтобы вернуть старые правила.
— Конечно. Куда спешить? Они же имеют ситуативную коалиционное большинство. И остановитесь, сделайте красиво! Сделайте так, чтобы оппозиция не підкопалася, чтобы «Солидарность» и слова не могла сказать. Вотрите нос тем, что вы профессиональные. Людям не горит изменение в Конституцию через две недели. Более того, у большинства из них даже нет понимания, зачем они. Я думаю, что мы должны пройти до более простых правил. Мне кажется, что в Украине всегда будет схема обхода любых избирательных правил. Это наша ментальная черта: хочу знать правила, чтобы иметь возможность обойти.
— Мы перед интервью были на регламентном комитете, где разбирали кнопкодавов, и по сути это закончилось ничем. Скажите, какова была бы реакция вашей фракции, если бы кто-то покнопкодавив у вас?
— Я не могу такого предположить, потому что у нас такое невозможно. У нас просто нет такой «кнопочки». Вы говорите представьте, а я даже не могу такое представить. Каждый из нас за это боролся в различных секторах. Это же просто тупо, когда кто-то голосует за тебя.
— Но самое удивительное то, почему это делают люди, у которых есть достаточное количество голосов.
— Так, можно же было просто написать заявление – прошу учесть мой голос.
— Закон о госслужбе. Я слышала от представителей вашей фракции, что для части назначений работу конкурсных комиссий надо сохранить. Вы как бывшая чиновница что думаете?
— Смотрите, если мы говорим о глав администраций, то эти конкурсы были очень фарсовыми и бутафорными вещами.
— Вспоминаем николаевского председателя ОГА Савченко и все понятно сразу.
— Да. Председателя ОГА – это прямая ответственность президента, он ему подотчетен, мы понимаем, что это прокладка для контроля за советами и регионом, которая была создана президентом Кучмой. И, думаю, что каждый бы президент делал бы под себя такую историю. Будет интересно посмотреть, как випрацюються эти вещи с префектами.
— Мне показалось, что у команды Зеленского вообще нет желания продолжать тему с префектами.
— Если они хотят закончить тему децентрализации, они должны будут это сделать. Это законодательно закрепленные вещи, вопрос, как они будут выработать механизмы контроля, «блюдіння» за людьми и деньгами. То, что сделал прошлый президент, оно откровенно не работало. Если мы назначаем без конкурса руководителя СБУ, то почему должны иначе назначать главу ОГА? Это прямая ответственность. Другое дело с руководителями департаментов и так далее. Я понимаю желание властей побыстрее все изменить, но здесь я против этого, потому что эти люди должны проходить конкурс, доказывать свою состоятельность. Это не должен быть человек с улицы или кум, брат, сват. Это правильно, что человек должен защищать свою программу действий. Поэтому здесь я против резкой ротации, потому что непонятно, на каких людей они будут изменены.
Они много говорят: у нас будет перезапуск прокуратуры, у нас будут новые люди. Новая волна – хлоп! У нас там будут ротации, не знаю, пусть в посольствах. Сделаем! У нас будут новые главы ОГА, РГА.»
— Я, кстати, спрашиваю по районам, кто у вас там от «слуг», как строится вертикаль, а мне отвечают «Мы не знаем». То же и о ячейки партии, там тоже ощущается нехватка людей.
— Я хочу сказать, что все новое – это хорошо забытое старое. Это хорошо, чтобы в партии была сеть, это правильно работать от низа к верху, это правильно иметь своих представителей. Но это преемственность и политическая традиция. А у нас мало таких партий, разве что «Батькивщина» и «Свобода».
— И надо вспомнить, что только «Родина» на прошлых выборах не имела проблем с членами комиссий, а даже могла и другим одолжить.
— Да, но эта сеть строилась 15-16 лет. Это были представители сельские, городские областные, которые имели стимул роста далее в парламент, а потом правительство. Это были лифты, которые работали. А не так, чтобы прилепить себе борд и даже не выйти к людям, как мажоритарщики в Николаевской области. Когда они не пришли даже на знакомство с журналистами. И они просто канут в Лету, если ничем особым не отличатся. А так – ты житель какого района, ты знаешь своего мажоритарщика, ты знаешь, куда идти и где офис депутата. И это правильно, и так должно быть. А партия должна быть инструментом роста для своих депутатов.
— Такое ощущение, что масса лифтов сработали, а лифтеров не хватает.
— Знаете, это вопрос еще глубже – что мы делаем для того, чтобы нас не осталось 25 миллионов на территории Украины.
— Если говорить о том, какие лифты сработали, то довольно неожиданно сработал лифт общественных организаций и те, кто были вовлечены в BRDO, какие-то другие институты, они пришли к Зеленского, который был кадрово голый и босой, и предложили свои услуги. Возможно, через год он их изменит, но пока они для него стали громоотводом.
— Они стали для него ширмой и хорошо, чтобы они это поняли.
— Но мой вопрос в другом: вы как человек, вышедший из общественного сектора и была в управлении государством, как вы считаете, общественный сектор это достаточная подготовка для управления государством?
— Это далеко недостаточная школа – ни для государственного, ни для парламента как представительного органа. Но, когда в 2014 году, когда эти лифты начали работать (и был призыв от Яценюка, кажется, идти работать на госслужбе), я пошла работать, потому что считала это своим долгом. Кто-то ушел на фронт, а я на госслужбе. И как на меня это обязательный элемент для понимания, что это такое, для ощущения процессов. И мы можем 100 раз слушать историю, но здесь ты узнаешь, как же просто тебя вставить, если ты не понимаешь, как эти механизмы работают. И это нормально пройти ступени от нижнего и дальше, и не стесняться. Мимо вас проходит масса информации, вы имеете влияние на множество процессов. Но меня беспокоит другое, мы за поиском новых лиц теряем профессионализм. И мне хотелось бы, чтобы коллеги, которые сейчас поедут в составе делегаций, чтобы они погружались и работали над собой. Потому что коллеги, которые работают в парламенте много лет, они работают как баскетбольные команды, где каждый имеет свой участок, по которой он лупит.
— Кстати, сколько времени вы проводите за чтением законопроєктів, все успеваете читать?
— Не все успеваю читать, откровенно говорю. Читаю все свое профильное. Читаю общие рамки канвы и скажу честно, что в первые сессионные недели приходила домой и хотелось только умыться и где-то упасть, чтобы утром встать и пойти обратно. Это очень сложно. Поэтому я говорю, что быть новым и не иметь опыта – это ты не просто букашка, а не знаю даже. Тебе надо мышцы бегом качать, потому что иначе ты просто не выживешь.
— Или ты просто ты нажимаешь зеленую кнопку за то, что спустили сверху.
— Это же неправильно, может кто-то и хочет в это играть, но не я.
— У вас есть имела возможность противодействовать определенным тенденциям, выступая по законопроектам, с правками, убеждая коллег и являясь экспертами для других. Готовы ли вы работать не на 100%, а на 200%?
— Мы поделили такие сферы во фракции – кто-то специалист в экономике, кто-местной политике, кто-то в правоохранительных органах работал – мы между собой много общаемся, часто остро спорим, но для нас приоритетно, чтобы фракция в конце концов имела одну позицию, как один кулачок.
— Я скорее не про вашу позицию, а о том, чтобы вы могли убедить «Слуг».
— С того, что я вижу сейчас, много людей подходят по-дружески спросить, а почему вы против, объясните. Очень показательной была история с императивным мандатом, когда Дубинский выходит и говорит, а что это такое. Дайте им время обжиться, дальше увидим, кто из них будет ходить, сохранится дисциплина, не будет ли конфликта характеров, позиций и так далее. Они же достаточно разнородны и их надо за что-то держать. А если ты мажоритарщик, за что тебя держать?
— Как за что? По субвенции!
— Это если они останутся. А может быть такое, что Опоплатформа выбьет себе какие-то деньги, а своим не дадут, ибо скажут, что мы отказываемся от мажоритарки. Чем тогда держать – только императивным мандатом, так поэтому они и вышли, потому что этим депутатам есть что терять, они же свои деньги вложили в кампанию.
— Последний вопрос, который всегда интересует зрителя: депутатской зарплаты хватит на жизнь?
— Я еще ее не получала. Проверю, скажу в следующий раз. Главное, чтобы мне хватало на поездки по областям, потому что я за эти 2 недели уже задыхаюсь в Киеве и мне не хватает поля, людей и адекватного ощущения, что происходит на местах. Поэтому я планирую ехать на Запад, на Юг в Одессу. Также меня интересует Луганщина. И мне хотелось быть их инструментом изменений и их голосом.
Татьяна Николаенко, Евгений Кузьменко, «Цензор.НЕТ»
Источник: https://censor.net.ua/r3150427 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ