Нормандская встреча: измена, прорыв или топтание на месте? Мнения экспертов

До глубокой ночи не спала Украина в минувшие сутки. Когда же состоялись все запланированные ивенты в рамках нормандской встречи, все принялись обсуждать: так в каком направлении теперь движется Украина на международной арене? Что будет с Крымом, Донбассом, газом, санкциями в отношении России? И главное, произошла ли в Париже глобальная «измена» или нет?

Эмоций и манипуляций в подобных случаях так много, что лучше выслушать тех, кто внешней политикой занимался и занимается профессионально. Что мы и сделали, задал несколько вопросов сведущим людям.

1.На каком эмоциональном фоне для вас прошла эта встреча? Чего ожидали/опасались, и оправдались ли эти ожидания/опасения?

Роман Безсмертный, экс-представитель Украины в Трехсторонней контактной группе в Минске, бывший посол Украины в Беларуси:

Встреча прошла под знаком «договорились договариваться». Результат — нулевой. Я не ожидал ничего другого. Более того, в нашей ситуации, при нашей неподготовленной власти, — это лучший из возможных итогов. Эмоция одна — беспомощность представителей украинской стороны.

Во всех заявлениях к нормандской встречи и после не удалось услышать главного — стратегии Украины по вопросу реинтеграции Донбасса и Крыма. Более того, на переговорах Президент Зеленский тему Крыма и не поднимал, о чем заявила пресс-служба. Как не поднимал? Почему не поднимал?

«Переговорную тактику» Президент и его команда заменили «сценарием». Слово «сценарий» ближе к киноиндустрии и не имеет ничего общего с дипломатией.

Максимум, чего ждал: решение вопроса об освобождении пленных, хотя бы того колличества, которое было анонсировано в сентябре. Ничего большего нормандский формат не мог привнести, поскольку он уже находится в российской парадигме «постоянной войны».

Больше всего опасался того, что на встрече «четверки» объединят тему войны и газа. Почему? Потому что война может стать инструментом коррупционного бизнеса.

Егор Чернев, народный депутат (фракция «Слуга народа»), руководитель постоянной делегации Украины в парламентской Ассамблее НАТО:

Здесь, наверное, стоит начать со встречи Президента с ветеранами после подписания формулы Штайнмайера. Именно там я услышал «красные линии» Президента и увидел абсолютное понимание, с кем он идет на переговоры и чего можно ожидать. Поэтому тревоги в сдаче интересов Украины у меня не было. Были опасения о разнице в опыте, но по результатам встречи я вижу, что они не оправдались.

Никита Потураев, народный депутат (фракция «Слуга народа»), руководитель постоянной делегации Украины в парламентской Ассамблее ОБСЕ, советник Президента Владимира Зеленского по политическим вопросам:

Как и у большинства моих коллег, у меня не было завышенных ожиданий. Мы все держали кулаки за Президента и нашу делегацию – но при этом прекрасно понимали, что какого-то фантастического прорыва на этих переговорах не произойдет. Мы же анализировали как звучавшие в России заявления, так и ход подготовки к саммиту, все эти переносы даты проведения (по интересам российской стороны).

Что касается эмоционального фона, то он был сдержанно-оптимистический. Причем более сдержанный, чем оптимистический. И в этом смысле то, что вчера произошло, в полном смысле соответствует ожиданиям.

Сергей Власенко – народный депутат Украины (фракция «Отцаівщина»), заместитель члена постоянной делегации в ПАСЕ, член постоянной делегации в ПАСЕ (прошлый созыв Верховной Рады):

Основная проблема заключалась в том, что до своего отъезда в Париж Президент так и не сформулировал – ни публично, ни для политикума – свой план возвращения Крыма и предотвращения вооруженной агрессии Российской Федерации на востоке Украины. И поэтому некоторые политические силы начертили для Президента то «красные линии», которые, по их мнению, Президент не должен пересекать.

Поэтому мой эмоциональный фон до встречи – непонимание того, что может произойти, и с чем может приехать Президент. Соответственно, сложно говорить о том, оправдались ли мои ожидания.

Ирина Геращенко – экс первый вице-спикер Верховной Рады, экс-уполномоченный президента Украины по мирному урегулированию конфликта на востоке страны:

Все предыдущие годы я была погружена в минский процесс, поэтому хорошо понимаю сложность и все подводные камни переговоров, нежелание РФ делать любые шаги для окончания войны на Донбассе, развязанной Путиным. Поэтому меня откровенно удивляли бравурные, слишком оптимистичные ожидания Офиса президента от встречи, которые формировали полярные настроения в обществе : от ожидания подписания мира сторонниками к капитуляции оппонентами. Я лично, зная бэкграунд переговорного процесса, прогнозировала, что удастся договориться об освобождении заложников, больших прорывов не пройдет. Путин не заинтересован в завершены этой войны. И это определяет, к сожалению, весь их контекст.

  • Что выиграла/проигравшей Украина по сравнению с прошлой стадией Минского процесса?
  • Роман Безсмертный: Конечно, со стороны сама по себе нормандская встреча, которую ждали три года, выглядит как победа. Но нужно смотреть не на форму, а на содержание. К сожалению, это не в политическом тренде. На самом деле эта встреча всего лишь удовлетворение амбиций Президента Зеленского. Он очень хотел увидеть человека Путина и посмотреть ему в глаза. Эти «президентские гляделки» никак не повлияют на результативности переговоров в Минске. Результат «Норманди» — принятое коммюнике подтверждает безальтернативность Минских переговоров. Исходя из формулировок, такое создается впечатление, что участники встречи кроме Путина уже не знают, как выйти из ситуации с «формулой Штайнмайера».

    Убежден, что огромной ошибкой было вынесение на «Норманди» темы газа. Во-первых, это не полномочия Президента. Ну, разве что Президент Зеленский тоже решил сделать газ президентским бизнесом, чем болели большинство президентов Украины. А во-вторых, обновленные переговоры по газу могут ослабит позиции «Нафтогаза» по искам к «Газпрому» в судах. Эту тему нужно забыть до прекращения войны на Донбассе.

    Егор Чернев: Общее коммюнике, на мой взгляд, положительно. Я ждал двух пунктов: прекращение огня и обмен пленными. Они есть. Дальнейшие шаги отложены на потом. Закон об особом статусе по словам Президента должен быть продлен в том виде, что есть. Хорошо это или плохо — сложно сказать. Однозначно хорошо, что был поднят вопрос о возможном пересмотре Минских соглашений. И поднят был госпожой Меркель. И пересмотр именно в то части что касается последовательности действий: вначале контроль над границей, потом выборы.

    Никита Потураев: Украина ничего не проигравшей; нам нечего было проигрывать, поскольку худший вариант – это масштабная война с Российской Федерацией. Но все же были все основания считать, что, как бы ни прошли переговоры в Париже, они не приведут к дальнейшему обострению.

    А так – есть небольшие победы, связанные с обменом военнопленными и другими задержанными лицами по формуле «все на всех» (с признанием взаимных списков). Ну, для нас-то признания списков – не проблема, мы в этом смысле очень честно себя ведем. Если же и сторона признает наши списки – то это, конечно, будет очень хорошо.

    Что касается новых секторов, в которых продолжится пилотный эксперимент по разведению войск и прекращению огня – мы же помним, насколько тяжело происходило это разведение на тех участках, где мы этого добились. Поэтому просто будем надеяться, что когда сектора будут определены, мы получим еще 3 участка, на которых боевые действия будут остановлены.

    Сергей Власенко: Об этом говорит пока рано, поскольку на данный момент мы живем только в режиме информационных сообщений и публичных заявлен. Давайте все-таки дождемся первых шагов. Что меня насторожило? То, что в коммюнике четко упомянуто, что мы обязаны четко имплементировать формулу Штайнмайера в национальное законодательство. Я считаю формулу Штайнмайера политической ошибкой, и то, что она, эта формула, здесь фигурирует, меня настораживает. Другой вопрос — как все это будет реализовано. Давайте дождемся и посмотрим.

    Другой настораживающий меня вопрос – тезис о том, что в течение 4 месяцев должны быть созданы предварительные условия для выборов в Донецке и Луганске. Я считаю, что предусловиями выборов в Донецке и Луганске является контроль украинской стороны над то частью украинско-российской границы, которую Украина сейчас не контролирует. Без этого условия нельзя начинать проводит выборы.

    Ирина Геращенко: Встреча нормандской четверки после трехлетней паузы была важна, безусловно. Но она не стала исторической. Не подписан ни мира, ни капитуляции. Не произошло измены, но и до победы далеко. На данном этапе это хорошо для Украины. В 2014-2015 переговоры происходили во время Іловайськоі и Дебальцевского трагедий, когда российские оккупационные войска в упор расстреливали наших военных… Паузу, которую дали нам подписанные минские соглашения , наша команда использовала для усиления украинской армии и безопасности и оборонной сферы. В этом вопросе Зеленский имел более сильные козыри — мощную армию, которая сегодня стоит за страной. Также нам удалось добиться фактической международной изоляции Путина. Сегодня он из нее выбирается. Не стоит украинским властям подыгрывать Путину и подавать ему спасительную руку .

  • На какие уступки пошли при достижении компромисса Украина и Россия? Какая из сторон может занести исход переговоров себе в актив?
  • Роман Безсмертный: Конечно, доминирует Россия. Ей удалось навязать свою повестку дня и объединить вопрос войны и газа. Накануне президенских выборов в РФ Путину снова удалось разыграть спектакль «без нашего газа никуда».

    Президент Путин мертво стоит на своих позициях: внесение изменений в Конституцию Украины, имплементация особенного порядка местного самоуправления в законодательство Украины, проведение выборов на Донбассе под дулом автоматов, амнистия террористов, защита русского языка… То есть никакой оттепели в отношениях, о которой говорил Президент Макрон, не наблюдается.

    Задача Президента Франции Макрона — использовать саммит для усиления собственных позиций. Эмманюэль Макрон очень хотел бы стать новым лидером в Европе на фоне уходящей из политики госпожи Меркель. Только он никак не может справится с ситуацией внутри самой Франции. Для канцлера Меркель очень важным является то, что она оставит своим последователям. Конечно же, речь идет о завершении проекта «Северный поток-2». Как понимаете, в этом вопросе позиции Москвы и Берлина совпадают.

    Егор Чернев: К счастью, особых уступок со стороны Украины я не вижу. Пока смущает лишь формулировка о закреплении формулы Штайнмайера в украинском законодательстве. Но она (формула) фактически лишь регулирует последовательность «Выборы, а потом вступление закона об особом статусе на постоянной основе». Однако, если граница будет возвращена все же до выборов и проведена демилитаризация всей зоны ОРДЛО, то это вполне приемлемый вариант.

    Никита Потураев: Здесь обе стороны будут записывать результаты встречи себе в актив. Россия будет декларировать, что, вот, они жестко стоят на стороне русскоязычных на Донбассе; по-прежнему занимают жесткую позицию в отношении Украины и ее руководства. Ну, а мы себе в актив запишем то, о чем я сказал в ответе на предыдущий вопрос. Сила нашей позиции в том, что нам не надо ничего придумывать. И мы в очередной раз продемонстрировавшего, что стремимся к дипломатическому урегулированию. И при этом – придерживались позиций, которые соответствуют национальным интересам.

    Сергей Власенко: Какая из сторон может занести исход переговоров себе в актив? Этого мы пока не знаем. Прозвучали слишком общие заявления и комментарии. Да и само коммюнике — слишком общее. Это коммюнике о том, что давайте продолжать работать, что-то делать, рисовать дорожную карту, мы привержены Минским соглашениям, и т.д. Это тезисы из серии «за все хорошее против всего плохого». Кроме тех двух пунктов, о которых я упомянул, отвечая на предыдущий вопрос.

    Ирина Геращенко: Встреча состоялась именно сейчас потому, что РФ не хватило несколько месяцев для достройки «Северного Потока 2» и им нужна краткосрочная соглашение о транзите газа с Украиной. Поэтому Путин согласился на встречу и тема газа стала ключевой на двусторонке. Я считаю категорически ошибочным смешивать безопасности и газовые переговоры, это ослабляет украинскую позицию. Также Путин стремится вернуться в клуб больших, избавиться от санкций и международной изоляции, конечно, подобные встречи способствуют этой его цели.

    Он не позволил обсуждать тему Крыма, и сделал все для того, чтобы вопросы безопасности отошли на второй план, по сути, откладывая завершение конфликта. Война не закончится завтра. Она не завершится быстро. Это его цель . Парижская встреча никак не нарушала этот его нарратив, как и его мантру о «нас там нет». И к тому же, российская пропагандистская машина вчистую выиграла раунд информационный, пресс-служба украинского президента проиграла этот інфобій гибридной войны.

    Для Украины ключевым является договоренность об освобождении заложников. Для меня это имеет особое и личное измерение. Болею, чтобы в списке уволенных были Станислав Асеев, наши военные — герои из оккупированного Донбасса, которых РФ и боевики подло не отдавали нам все эти годы, несмотря на все наши усилия. Конечно, я приветствую расширение миссии и мандата СММ, мы настаивали на работе миссии ОБСЕ 24/7 все эти годы.

    Плохо, что украинская переговорная команда отошла от идеи дорожной карты, где бы пошагово имели зафиксировать вопросы безопасности, прекращение огня, вывода российского оружия и техники. И, конечно, самым болезненным остается вопрос границы, по которому прогнозируемо нет прогресса.

  • Какую роль сыграла в этих переговорах «газовая» тема? Удовлетворены ли вы договоренностями на этом направлении?
  • Роман Безсмертный: Такое впечатление, что если бы не «газовая» тема, то нормандская встреча не состоялась бы, говорит было бы не о чем. Я не воспринимаю вынесение этого вопроса на «Норманди». В Париже должны были говорит о стратегии реинтеграции Донбасса и Крыма, а не о бизнесе на крови. Потому что именно так это и выглядит. Не могут одни погибать на войне, а другие зарабатывать.

    Егор Чернев: Со слов Юрия Витренко, украинская сторона не пошла на уступки ни в списании или взаимозачете исков, ни на скидку. Что для меня является позитивным сигналом. РФ также понимает угрозы непродления транзита при неготовом «Северном потоке». Поэтому не считаю, что газовая тема имела сильное влияние на переговоры по Донбассу.

    Никита Потураев: Сказать, что мы удовлетворены «газовыми» договоренностями, нельзя просто потому, что никакого соглашения пока нет. Но опять же, прогресс есть. И сегодня как Президент, так и наша переговорная группа продолжавшего придерживаться линии разумного прагматизма. Свои ключевые интересы мы не уступаем, а вот там, где можем уйти на более-менее устраивающую обе стороны договоренность, — мы на нее идем. Скажем, если будет заключена договоренность, мы забираем 3 миллиарда долларов газом. Это неплохо, такой актив нам точно не помешает. А что касается длинного транзита, то, как сказал Президент, это предмет дальнейшей дискуссии.

    Сергей Власенко: Опять-таки, мы не понимаем, какие в этом направлении есть договоренности. Да, есть некая общая линия о том, что вопрос разблокирован; известно, что представители «Нафтогаза» и «Газпрома» принимали участие в переговорах. Но при этом никаких решений на самом деле нет и быть не могло. Потому что это сложный и кропотливый политический процесс. Так что переговоры начались – а дальше мы увидим, чем они закончатся.

    Ирина Геращенко: Я считаю, что именно газовый вопрос побудило Путина на эту встречу. Мы много сделали, чтобы избавиться от энергетической зависимости от РФ. Меня смущает много вещей, которые происходят сегодня в энергосекторе, возвращения российского газа и электроэнергии на украинский рынок. Вижу красные линии для власти такие: Украина не имеет права отказаться, по требованию РФ, от иска к Газпрому на 3 млрд долларов, которые нам должен выплатить в связи с решением Стокгольмского арбитража, мы не имеем права отказаться от иска на 12 млрд долларов, на что давит Россия. Мы должны сохранить энергонезависимость. И активизировать все усилия, прежде всего в переговорах с США, чтобы остановить ПП2.

  • Исходя из итогов встречи — какими, по-вашему, будут контуры развития ситуации в следующем году?
  • Роман Безсмертный: Встреча никак не приблизит мир на Донбассе, а тем более не повлияет на ситуацию в Крыму. Украину ждет очередной тяжелый час без ответа на вопрос о будущем Донбасса и Крыма.

    Думаю, что Президент Зеленский перестанет играть сверхчеловека, а общество дальше будет дрессировать его и прививать патритотизм. После разрекламированной и безрезультатной встречи с Президентом Путиным Президент Зеленский столкнется с еще большими внутренними проблемами: социальная политика, бюджет, построение системы безопасности…

    Егор Чернев: Хорошо, что были озвучены красные линии на самом высоком уровне. И о Крыме, и о недопустимости федерализации, и о собственном самоопределении Украины с вектором движения. Это уже незыблемые отправные точки. Далее я ожидаю все же выполнения пунктов коммюнике об обмене пленными и абсолютном прекращении огня (что сложно и маловероятно из-за постоянного нарушения со стороны террористов). Ну, а после посмотрим. Думаю, самым важным будет вопрос возврата контроля над границей. И он либо разблокирует дальнейшее движение, либо заморозит.

    Никита Потураев: Здесь ответ будет закольцован на то тезисы, с которых я начинал. Подходит к этим переговорам нужно с очень реалистичных и осторожных позиций. Российская сторона, как мы знаем, не является надежным партнером (это еще мягко говоря) в том, что касается выполнения достигнутых соглашений. Чего бы хотелось в новом году? А как раз того, чтобы эти очень скромные достигнутые договоренности — действительно начали выполняться. Чтобы на следующем Нормандском саммите можно было бы сделать еще один маленький шаг в сторону деэскалации.

    Сергей Власенко: Ну, как минимум обе стороны заявили, что в течение 4-5 месяцев пройдет еще один саммит на высшем уровне. Давайте посмотрим, что будет происходить между саммитами. Встреча, которая состоялась вчера, — была первой в Путина и Зеленского в таком формате. И ожидать какого-то прорыва, наверное, было бы чересчур рано. А вот вторая встреча должна уже решать какие-то практические вещи. И я так понимаю, что дипломаты, руководители внешнеполитических ведомств, получили задачу готовит «дорожную карту». Которая и должна быть подготовлена между саммитами. Так что этот период в 5 месяцев – ключевой; нужно внимательно наблюдать, что будет происходить.

    Ирина Геращенко: Война, к сожалению, не закончится завтра. Нам надо усиливать украинскую армию и наши специальные структуры. Не поддаваться на шантаж Москвы и не в коем случае не закреплять особенности самоуправления в ОРДЛО на всю территорию Донбасса и на постоянной основе. И очевидно, что никаких выборов на оккупированном Донбассе быть не может. Сначала деокупация и демилитаризация. В ближайшие недели ВР продлит срок действия нашего закона об особенностях местного самоуправления ОРДЛО. Все предыдущие годы мы выслушивали сокрушительную критику от оппонентов относительно этого закона, президент Зеленский построил свою избирательную кампанию на этой критике. И что мы видим сейчас? Нет другого плана и других законов? Была только критика предшественников.

    Мы, наша команда, будем и дальше делать все для неизменности курса, для подталкивания власти занять более активную позицию в приближении к ЕС, получении ПДЧ в НАТО. Это гарантия безопасности Украины. Враг — в Кремле. Это аксиома.

    Евгений Кузьменко, «Цензор.НЕТ»

    Источник: https://censor.net.ua/r3164458 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ