4 февраля 2018 года в автокатастрофе погиб известный днепровский волонтер Леонид Краснопольский. Днепр стал его вторым домом, после того, как в 2014 году Леонид вместе с семьей покинули родной Донецк, в котором провел около 5 дней в плену у боевиков «ДНР». Его задержали за проукраинскую позицию и активную помощь украинским бойцам.
В Донецке Леонид был успешным модельером. А в Днепре стал основателем проекта hunta.in.ua – интернет-магазин всевозможной продукции, часть дохода от продажи которых перечислялась на нужды украинской армии. Цензор.НЕТ публикует воспоминания его друзей.
Анна Харитоненко. Помощник Леонида в проекте hunta.in.ua
С Леней мы были знакомы где-то около трех с половиной лет — я с ним практически с самого начала его проекта. Эго нельзя назвать начальником – это друг, второй папа. Он часто говорил: «Ты мне послана Богом». Наша работа была безумно приятным времяпрепровождением — мы делали и то, что нравилось, и то, что одновременно приносило пользу. Три года назад мы даже не думали, что так разрастемся и что столько людей поддержат эту идею помощи посредством продажи футболок. Вырученными средствами мы закрывали какие-то расходы, которые были у нас, а половина от продажи шла на помощь бойцам.
Леня был таким человеком, который не умел отказывать. Даже если звонили и просили то, чего у нас не было, он никогда не говорил «нет», а всегда: «Подожди, я что-то придумаю – и завтра тебя наберу». И он действительно что-то придумывал.
Мы помогали армии, военному госпиталя, а в этом году мы планировали помощь детдому и даже закупили какую-то часть необходимых вещей. Я надеюсь, что вскоре мы вернемся к этой теме вместе с его женой Ольгой — сейчас мы вместе продолжаем его дело.
Леня всегда говорил, что Украину эго научила любит жена. Еще когда они жили в Донецке, она предложила помогать нашим военным. Тогда у Лены был небольшой цех, где он делал костюмы — Леня был модельером. В том цехе он и пошил какую-то первую партию вещей для солдат – и его сдала дочь сотрудницы. Леню забрали в плен сепаратисты.
С женой Ольгой
После освобождения в Днепр он приехал с женой, ребенком, собакой и пакетом вещей. Первое время Леня переживал, что он донецкий, у него был даже как комплекс какой-то что ли. Но уже году в 16-м он как-то сказал мне, что все — я теперь местный. Он почувствовал себя жителем Днепра, возможно, потому что большинство людей его здесь так хорошо приняло. Ведь многие из тех, кому он помогал, считали за честь прийти в офис – и пожать Лене руку.
Его враги говорили, что Леня зарабатывает кучу денег. Он всегда умел красиво постебаться над этим. Как-то ему предъявляли, что он так разбогател, что купил себе «Рендж Ровер». На что Леня сфоткался возле чужого «Ровера» на улице — и сделал пост в Твиттере, что я больше не скрываю от вас свою машину.
На его похоронах было много людей. Приехали даже бойцы с передка, а это говорит о многом.
Роман Шостя. Дизайнер, художник-график. Основатель бренда «PekloToys»
Еще начиная с Майдана я пытался применить свои умения, так же и когда началась война, тем больше у меня была целая серия графических работ на военную тематику.
Когда была оборона ДАПу, эмоции переполняли — и я нарисовал знак «Киборга». Отшил самостоятельно 30 штук нарукавных знаков – и отнес в «Армию SOS». А волонтеры передали их ребятам в Пески. Это было за неделю до того, как упал новый терминал. А потом я подписался на страницы Лени в соцсетях. Он тогда уже занимался изготовлением футболок. Я написал ему предложение, что у меня есть символ, который я делал для «Киборгов» – и мы можем сделать серию футболок с этим символом. Так началась наша с ним сотрудничество. В моих принтах ему нравилась брутальная тематика, а я в свою очередь делаю такие рисунки, чтобы они были понятны кому угодно в мире. И чтобы людям, которые далеки от наших проблем, было приятно это носить.
Мы очень много общались с Леней по телефону, а виделись всего один раз в Киеве. Тогда он рассказал о своей жизни в Донецке: там он оставил все. В плен, с его слов, он попал в резиновых тапочках и шортах. Помню, он как-то показывал профиль сепаратиста, который нашел в соцсети, и сказал: «Это та скотина, что меня мучила». То есть я так понимаю, он прошел через какие-то унижения, пытки. Нюансов я не знаю, потому что он этой темой никогда не спекулировал и не кичился. Техника, квартира и все, что у него было, осталось в Донецке, и он оказался голым-босым в Днепре, где нашел для себя нишу и сделал свой проект hunta.in.ua
Большинство дохода Леня тратил на армию. Как правило, помогал добровольцам, а еще под волонтерской опекой был 37 БТрО – им, кроме одежды, он полностью за свои деньги организовал производство кокард с эмблемой батальона.
Все расходы «хунты» на армию были прозрачные. На фронт ехали сотни футболок, екіпіровок и так далее. Враги часто обвиняли Леню, что он барыга. Но меня это все очень раздражало, потому запустив бизнес — абсолютно нормально, что он с этого жил, а не стоял с протянутой рукой. Его гибель — очень хорошо показала, как именно Леня жил: он разбился на бюджетном корейском авто марки «Kia», которому было лет 15.
Леня не воспринимал фальшь, которой завалено инфопространство, а еще он занял протиурядову позицию. И писал довольно жесткую критику относительно официального армейского обеспечения, некоторых волонтеров, которые, по его мнению, были нечестными. Я как-то сделал шутливый принт «Зрадофіл» — а он выпустил серию футболок с ним. У него было 6 аккаунтов и большинство из них была постоянно в бане, то есть его целенаправленно мочили. Однако, как на меня, еврей Краснопольский был в 100 раз большим украинцем, чем те 400 человек, которые сидят на Грушевского. И вот что меня сильно в нем підкупало.
Где-то полгода назад Леня обратился ко мне, чтобы я разработал ему эмблему его нового бренда «Redfilds» — что означает Краснопольский. Он параллельно начинал делать гражданскую одежду, который не был связан с тематикой войны, так же, как делал это в Донецке.
В Лени было полно различных идей, часто наши телефонные разговоры начинались со слов «А давай сделаем….». Я много чего ему обещал, и сейчас жалею, что не успел это сделать.
Сергей Удовкин. Бывший боец ДУК ПС
С Леней мы были соседями в Донецке, жили в одном доме. Я занимался спортом, ездил по турнирам, поэтому редко бывал в городе. И как оказалось потом, сын Лены, Кирилл, бывал у нас в гостях, дружил с моей сестрой.
Но самое интересное, что познакомились мы в 15-м году в Днепре. Как-то мои друзья сказали, что давай мы тебя познакомим с Леней – это такой волонтер и он тоже из Донецка. Мы приехали к нему в офис – и Леня подарил мне полный комплект бойца: и форму, и снаряжение. Раззнакомились, а он мне вечером позвонил и сказал, слушай, так мы же с тобой соседями были!
Потом мы постоянно общались. Он был сложным в том плане, что четко гнул свою линию, ни под кого не подстраиваясь, и это большой плюс. Леня очень располагал к себе и поэтому стал родным человеком. Мы всегда виделись с ним, когда я бывал в Днепре. Даже в выходные, что он погиб, я должен был быть в городе, но случилось так, что не поехал – и сожалею об этом. Может быть, мы бы с ним где-то сидели и пили кофе — и не произошла бы эта трагедия.
Футболку, которую он подарил мне в 15-м году, я брал на каждое задание – она фартовая. Я ношу ее до сих пор, хотя она уже в дырочках. Вообще, все, кто к нему приходили, – не оставались без подарка. Я с ним договаривался, что закончится война — и он мне пошьет костюм, лучше Лены это никто не смог бы сделать.
Когда мы вспоминали с ним Донецк, я говорил, что зайду туда со своим батальоном и что мы уже с одним собратом договорились там выпить кофе. А сейчас я думаю, что проспект Красногвардейский, где он жил, после победы можно смело декоммунизировать в проспект имени Краснопольского — и это будет заслуженно.
Ашер Черскасский. В прошлом сержант спецподразделения «Днепр-1». Сейчас депутат днепровского городского совета, волонтер.
С Леней мы были достаточно дружны. Виделись последний раз где-то в декабре прошлого года в Израиле, хотя жили в Днепре не так далеко друг от друга. Мы познакомились в 14-м году, перед тем, как я ехал на фронт – он тут же затащил меня к себе в кабинет, который был завален формой, берцами – и надавал всего, чего только можно. Берцы я ношу до сих пор.
А когда я попал в госпиталь – Леня меня старался поддержать, как мог. После этого мы с ним стали больше общаться – я тоже включился в волонтерскую деятельность. А он к тому времени уже развернул свое производство.
Леня был очень жизнерадостным. Мне очень не хочется говорит о нем в прошедшем времени. Его похоронами занималась еврейская община Днепра, мэр, я тоже участвовал в этом, но до сих пор у меня не сходятся понятия: Леня и похороны.
Он был таким человеком, который одновременно не терял этничность с еврейским народом — и в то же самое время оставался гражданином Украины с большой буквы. Да, он сам не пошел на фронт, но он сделал намного больше тех, кто часто громко кричат: «Я был на войне и шашкой рубил врага».
Рассказывать что-то яркое про Леню – это все равно как рассказывать о солнце – оно все яркое, выделить что-то невозможно. Это такой человек, с которым общаешься – и тебя классно. У нас, евреев, есть такие понятия «хесед» – это означает благость. Я не знаю, как с другими людьми, но для меня Леня был воплощением доброты.
Эд Гапич. Фотограф проекта hunta.in.ua
Мы очень плотно работали с Леней весь последний час. И когда он куда-то уезжал, оставлял мне свою собаку.
Началось все с того, что я пришел за штанами к нему в офис, а потом я взял еще чашку, сфотографировал ее – она мне очень понравилась, показала Лене — и он мне тут же сказал, что все, я у него работаю. Я был готов работать бесплатно, но он был против – и мы обсудили какую-то минимальную зарплату, ее хватало буквально на бензин, но мне было важно просто помогать.
Это был единственный случай в моей практике, когда ты приходишь на работу, а там полная демократия в том виде, каком она должна быть. Уважение друг к другу и в тоже время никто не командует, каждый выполняет свои функции, но с большой ответственностью. Леня часто говорил, что в плане работы ему удалось создать то, что бы он хотел построить в своей жизни.
Помню, когда я впервые зашел в офис, увидел у него на ноуте бумажку «Леня – ты святой». Это приклеили его сотрудники. Леня не вел себя как руководитель, а делал абсолютно все, если надо тягал коробки с вещами. Бывало, что к нам целый день не закрывалась дверь, все время приходили люди – я поражался, насколько востребованным он был человеком.
Он помогал военному госпиталя, и волонтер, которая занималась ранеными, Саша Каладжиева, после его смерти выдала пост о том, что только теперь они поняли, насколько Леня много делал для них.
Он каждый день ходил в синагогу. Это был не фанатизм, а искренняя вера. Леня часто говорил: «Продажи упали – я плохо молился!.» Его сын живет в Израиле, служит в израильской армии, и сам Леня мог выехать отсюда когда угодно — этот вопрос решался в течение двух недель, но он принципиально оставался здесь. Хотя говорил, что в Донецке уже жить не сможет – для него это было трагично в плане воспоминаний, и это чувствовалось всегда, когда он говорил о родном городе.
В прошлом году сюда приезжавшему журналисты BBC — брали интервью у Лены и его друга Игоря Рогового на предмет их комиксов, которые они делали для «Хунты». Насколько я знаю, эти интервью войдут в фильм, который снимает ВВС.
Леня никогда не отказывал в помощи, но это неспроста: в самом начале волонтерства один боец попросил у него какую-то помощь, но у Лены не было тогда возможности сделать это – и он ему отказал. Человек уехал — и погиб на фронте. И после этого Леня дал себе слово, что никогда и никому не скажет «нет».
А вообще, несмотря ни на что, Леня все время говорил, что как бы это нелепо ни звучало, но если бы не война, он бы не познакомился со столькими замечательными людьми.
Очень его не хватает теперь…
Александра Каладжиева. Волонтер «Координационного центра волонтерской помощи при Днепровском военном госпитале».
Я познакомилась с ним через фейсбук, и как-то пригласила заехать к нам в военный госпиталь. Леня пришел, пообщался и сказал, что вы меня очень вдохновили, потому что уже не первый год войны – и я видел, как многие опустили руки, сдулись и перестали помогать армии. И с того момента, с осени 16-го года, Леня каждую неделю звонил и предлагал что-то привезти. Но в палаты Леня не ходил – ему тяжело было видеть ребят с ранениями, он очень близко принимал это к сердцу.
Как-то Леня оставил нам значки, которые делал для грузин, чтоб раздали, если у нас будут такие ребята. И недавно, уже после его смерти, к нам пришли работать отец и дочь, родом из Абхазии. Они ухали вот одной войны из родной страны, поселились на востоке у нас – и пришла вторая война. Меня так эта история тронула, что я взяла два значка – и подарила им, сказала, что это в память о великом волонтере.
Мы все его очень любили и у каждого есть подарок от Лены. Забыть о нем невозможно. Даже на похоронах я обратила внимание, что пришли люди, которые за месяц до его смерти писали ему гадости. В моих глазах они выглядели лицемерами, но я видела их посты о том, что мы очень жалеем, что не смогли попросит у него прощения за свои слова.
Леня троллил порохоботов. Но в один из крайних наших разговоров он говорил, что я понимаю, как президенту непросто. Леня понимал, что невозможно изменить систему так быстро, но был непримирим относительно лжецов и воров. А вообще, ему было все равно кто ты: порохобот, зрадофил, антисемит. Главное — какой ты человек и какие дела ты делаешь.
Теперь каждый раз, когда открывается дверь на волонтерке, хочется увидеть Леньку в очках, с улыбкой, бородой и огромным мешком со всякой всячиной. Он выглядел, как какой-то такой еврейский Санта Клаус.
Игорь Роговой. Близкий друг Леонида, соавтор комиксов «Хранители страны».
Леня в фейсбуке был в друзьях у моей жены, и в 2014 году, когда он выезжал с семьей из Донецка, она предложила мне, что давай приютим их у себя, но тогда Леня остановился у своих друзей.
Через какое-то время мы с ним таки познакомились . Я понял, что у них с Ольгой ни кола, ни двора – надо как-то помогать и мы с моей семьей старались окружить их заботой. Хотя он был таким человеком, который старался рассчитывать только на себя, то есть добиваться всего самостоятельно — и жил по этому принципу. Он каждый день доказывал себе, что растет и ежедневно учился чему-то новому.
Наши отношения с Леней переросли в очень крепкую дружбу. Я помогал ему адаптироваться к новой жизни, перезнакомил со всеми своими друзьями знакомыми, вскоре, когда он ездил в Израиль или в АТО, у меня все спрашивали, а где Леня? Его все очень полюбили.
Леня был невероятно творческим человеком. Он много чего придумывал и доводил это до конца – его слова никогда не расходились с делом. При этом он знал, что не имеет права ошибаться, потому что это ударит по его семье, а для него семья была очень важна. Он очень гордился своим сыном.
Важно понимать, что этот человек за 4 года стал известным на весь Днепр и даже за его пределами. Но Леня был очень скромным, с очень маленькими запросами относительно себя самого, например, когда он сидел за столом во время субботней трапезы в синагоге, никогда не брал еду, до тех пор, пока ему не предлагали угоститься.
Вместе с Леней мы делали комиксы «Хранители страны» — главной идеей было создать каких-то современных украинских героев. И у нас получилась четверка украинцев и четверка героев крымскотатарского народа. Мы придумывали персонажей, характеристику, концепцию, я писал текст, а рисунки у нас делала киевская художница Asta Ateralba Legios. С Леней вдвоем мы и продюссировали, и финансировали этот проект полностью за своей счет. Он до сих пор продается на сайте «Хунта». Одна часть денег от проекта шла на помощь армии, а другая – на его реализацию. Леня очень любил наши комиксы. На данный момент я не могу написать ни строчки, но надеюсь, что вскоре продолжу.
Во время похорон прозвучало невероятное количество хорших слов о Лене. Я очень благодарен депутату горсовета Ашеру Черкасскому и мэру города Борису Филатову в том, что моего друга на достойном уровне провели в последний путь.
Если сказать одним словом, чего же мне сейчас больше всего не хватает – это Лениной теплоты. Он был очень светлым человеком.
Вика Ясинская, «Цензор.НЕТ»
Источник: https://censor.net.ua/r3056396 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ