Три года жизни на оккупированной территории; арест, бегство во Львов; добровольная служба в армии и тяжелейшее ранение — история 23-летнего жителя Луганщины, который выбрал Украину.
Я родом из Свердловска, теперь Довжанск ( город в Луганской области). Сейчас это оккупированная территория. Мой отец работал в милиции и погиб, когда мне было три года. Мама была медиком, работала на скорой помощи. Она умерла в 14-м году. У нее была онкология. Но на тот момент из-за военных действий не было возможности лечиться в Луганске. Мы потеряли время – и не удалось ее спасти. После этого я жил с бабушкой до 17-го года. Она уже тоже умерла.
Учился в медицинском колледже. Но не закончил, хотя оставалось всего пол года, потому что уехал из города. На меня завели уголовное дело за проукраинские публикации в соцсетях. Был обыск, арест. Допрос. Физически меня никак не пытали, только угрожали электрошокером. Я понимал, что ради сохранения своей жизни, не стоит показывать свой радикализм — прикинулся дураком, якобы не представляю серьезной угрозы. В итоге меня отпустили под подписку о невыезде, потому что не нашли ничего компрометирующего, типа взрывчатки или патронов. Я видел, как людей сажали за подобные действия и позицию, – и понял, что пока не поздно, надо выезжать из города. У меня был частный дом — оставил его не жалея, ибо собственная свобода, в том числе и взглядов, гораздо дороже, чем материальные вещи.
Сначала пытался проехать через Станицу Луганскую, но там с украинской стороны нужна была пропуск СБУ, у меня ее не было, а ждать, пока сделают опасно. Не знаю, как сейчас, а на момент 17 года, что с нашей, что со стороны сепаратистов, была достаточно дырявая система контроля – и я нашел, как выехать через другие населенные пункты на территорию подконтрольную Украине.
По моей проукраинской позиции — меня всегда интересовала история, философия, то есть гуманитарные науки и, к счастью, хватило интеллекта разобраться что к чему. Хотя я не могу сказать, что на момент 14 года на 100% был человеком правильных взглядов. Я занимался рукопашным боем. И еще когда все только началось, всю нашу секцию принудительно выгоняли на определенные акции. Мне на тот момент было 17 — и очень стыдно, что тогда, еще не полностью понимая, что к чему, участвовал в этом. Хотя ни пророссийских, ни ватных взглядов у меня не было никогда.
Я понимал, насколько сильно у нас работает пророссийская пропаганда. Это чувствовалось и задолго до войны, а после оккупации тем более. Вообще, я человек правых взглядов — и мне было противно жить в такой обстановке. Чем-то это все напоминало КНДР или Советский Союз: принудительные акции, информационная однобокость.
Когда стало ясно, что я сбежал, против моих друзей и родственников (у меня есть тетя по отцу) были репрессии. Их вызывали на допросы в так называемое МГБ «ДНР» с некоторыми друзьями вели себя достаточно жестко, но все остались живы. С тех пор, ради их же безопасности, я оборвал контакты со всеми, кто там остался.
Сначала я приехал в Днепр. Оттуда отправился во Львов. Мне всегда очень хотелось попасть в этот город, считаю его культурной столицей Украины. Когда приехал, понравилось больше, чем я ожидал. Жил там на определенные сохранения, потому что ни знакомых, ни друзей, которые могли бы чем-то помочь, на тот момент не было. Оккупированный восток и туристический Львов – это большой контраст. Совсем разные люди, ментально. Во Львове — приветливее, мудрее. Я бы не хотел «бросать камень» в сторону моей малой родины, но это так. Возможно, на востоке свой большой след оставила Российская Империя и Советский Союз, что испортило ментальность в сторону какого-то монгольского каганата. Поскольку я почти нигде не бывал, Львов меня поразил своей архитектурой.
Пожив месяц гражданским жизнью, я решил идти воевать. Потому что мои националистические взгляды надо было подкрепить действиями, чтобы это не было пустодзвонством. И вообще, мужчина должен принимать участие в таком деле, как война в собственной стране. У меня был выбор пойти на солдатскую должность в 80 бригаду или на сержантскую в 72. Остановился на втором варианте. Но потом жалел, что не выбрал десант – всегда хотел попрыгать с парашютом. Контракт подписал на три года. Это было в конце 2017 года.
Провел 5 месяцев в учебке, а потом попал на вторую линию командиром отделения, однако для меня это было совсем не интересно и никакой пользы я от себя не видел. Забавным и одновременно очень досадным было то, что советское мышление некоторых командиров приводило к абсурдным ситуациям, с которыми мне не хотелось мириться. Например, обложить треногу для антенны спутниковой связи мешками с песком, а потом для маскировки красить их зеленой краской, при том что они лежат на сером асфальте – считалось «важной» задачей. И их было немало.
По собственной воле я перевелся на первую линию, второй батальон, как первый боевой медик механизированной роты, потому что имел опыт в медицине. Стояли мы в Попаснянском районе, под селом Калиново. Прослужил там недолго, и конечно, были моменты, когда страшно, но такое явление, как война, я воспринимаю вполне нормально. Пройти ее – совершенно естественная вещь, это закаляет характер. Я имею в виду человека, который морально готова к такому. А теория абсолютного пацифизма противоречит человеческой сущности. Тем более, когда мы отстаиваем собственную свою свободу и территорию . И считаю, что с нашей стороны не было достаточно агрессивных боевых действий, чтобы отбить свое. Россия – это страна, которая не имеет никаких принципов или воинской чести, только имперский шовинизм. И которая, по моему мнению, никогда не остановится. Какие-то договоренности с ними – это ложный путь. Как говорил Отто фон Бисмарк: «Договор с Россией не стоит даже той бумаги, на которой оно написано».
16 января 2019 года, во время выхода бригады из сектора мы попали под односторонний обстрел российских войск ПТУРом. Самое интересное, что после выхода я должен был отправиться в сержантскую медицинскую учебку, но не суждено, потому что получил ранение. Ракета попала почти нам под ноги. Не хватило буквально 30 минут, чтобы выйти из сектора. Ранило 10 человек — я был самым тяжелым. Очень сильная кровопотеря, где-то наполовину перебило ногу. Левую тоже посекло. Сильная контузия. Очень поврежденный торс. Гемоторакс с одной стороны — это кровоизлияние в плевральную полость, и пневмоторакс с другой – это заполнение плевральной полости воздухом. Травма головы – теперь не слышу на правое ухо. Но я считаю, что легко відробився, ибо когда проходил реабилитацию, познакомился с ребятами, у которых не было рук, или которые потеряли зрение. По моему мнению, это гораздо страшнее, чем то, что случилось со мной.
Как мне потом рассказывали,у меня было две клинические смерти. Но в целом мне повезло с самого начала, когда очень оперативно сработала медицинская служба, за что я им очень благодарен. Как говорили ребята, медики прибыли в пределах 5-10 минут. Отвезли в Попасну. Потом эвакуировали санитарной авиацией в Харьков, а после этого в киевский военный медицинский госпиталь. Саму ампутацию сделал на тот период главный хирург ООС Константин Витальевич Гуменюк. А еще на поле спасал меня Андрей Яценко, мой коллега, тоже боевой медик роты.
Когда я очнулся и осознал, что без ноги, конечно, сначала мысли были не самые лучшие. Но я быстро пришел в норму, увидев количество людей, которые мне помогали. У меня не было ни фантомной боли, ни каких-то сильных депрессий. Я прекрасно понимал, что пошел воевать по собственной воле и осознавал все риски, которые с этим связаны. Поэтому морально был готов к такому. Плюс, не знаю, как сейчас, а в 2019 году, еще до выборов была большая поддержка раненых бойцов со стороны государства. Мне сделали более 20 операций. В госпиталях пробыл 10 месяцев. И хотя я слышал разные отзывы от ребят о медицине, мне все делали на высшем уровне.
Протезирование было тоже за счет государства. Несмотря на то, что все качественно, у меня есть некоторые проблемы с хождением — глубокие швы мешают нормально носить протез. И этим летом надо будет сделать косметическую операцию.
Когда я вернулся во Львов, поступил в медицинский институт имени Даниила Галицкого. Проучился уже год, живу в общежитии. Пока что мы изучаем общую медицину, а вообще, я планирую быть или психиатром, или судмедэкспертом — мне очень интересны именно эти направления. В планах приобрести жилье во Львове. А вообще, после окончания военной кафедры я мечтаю стать именно военным врачом. Но через нестабильную политическую ситуацию в стране сейчас и достаточно большой процент пророссийских политиков, которые руководят армией, я не могу точно сказать, буду ли я готов служить или нет, когда придет время. Хотя с другой стороны, если бы у меня не было необходимости получать высшее образование, я бы наверное, остался в армии.
Помимо всего, в свободное время я занимаюсь стрельбой из лука. На некоторое время вернулся к рукопашному бою, но сейчас при некоторых обстоятельствах сделал перерыв. А когда получу беговой протез, хочу снова бегать, потому что раньше занимался этим видом спорта, и принять участие в Марафоне морской пехоты США (Marine Corps Marathon) . В нашей стране тоже есть немало спортивных соревнований для ветеранов, то есть всегда есть куда себя деть, даже тогда, когда ты имеешь ограниченные возможности. Главное – не опускать руки, не впадать в деструктивные состояния.
Еще меня интересует политика, правые течения. Но пока я не нашел соответствующей партии, к которой стоило бы присоединиться, хотя у нас есть достойные. И это не через собственные амбиции, а потому что хотелось бы приложить собственные усилия к позитивным изменениям в Украине, потому что пока что все слишком печально. Одной из крупнейших ошибок в национальном политике я считаю то, что до войны на востоке не было никакой украинизации, а скорее наоборот очень активно навязывался русский язык и культура. А насчет армии: подписание Будапештского меморандума – это критическая ошибка, которую сделало правительство Украины на тот момент. (Будапештский меморандум — международный договор, заключенный 5 декабря 1994 года между Украиной, США, Россией и Великобританией о неядерный статус Украины), то есть я об отказе от ядерного оружия. Считаю, что с украинской стороны всех, кто причастен к подписанию этого меморандума, надо судить по статье за госизмену. В плане обороноспособности страны это все сыграло большую отрицательную роль. И армия, которая была на нуле, поднялась только во времена предыдущего президента. Я далеко не фанат Порошенко, но не признать того, что во время его президентства страна смогла противостоять такой силе, как Российская Федерация, не можно.
Я ни разу не пожалел о своем выборе уехать из дома. На данный момент территориально, ментально, я связываю себя с Защідною Украиной. И хотя жить планирую в Львове, одна из моих самых больших мечт – это вернуть наши территории и мой город.
Вика Ясинская, Цензор.НЕТ
Источник: https://censor.net.ua/r3206656 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ