Таблица 2. Перевороты и попытки переворотов в Европе, Закавказье и Малой и Средней Азии в 1945—1964 гг. Таблица составлена на основании данных в работах Джоржа Шотта, Савьера Блэйзека и других открытых источников. (Турция условно отнесена к Европе).
Технически говоря, государственный переворот можно считать политически нейтральным. В принципе, он не предполагает проведение определенной политики после захвата власти.
Но так случается только в случае отсутствия значительной коррупции.
Действительно, ее размеры в западных странах относительно невелики. Здесь либеральные, прогрессивные и умеренно консервативные силы редко прибегают к переворотам. Зачем рисковать головой, свергая вышестоящих и захватывая власть путем государственного переворота, если это дает только увеличение статуса, но не сулит колоссального богатства?
Не было большой коррупции в 1945—1964 годах и в странах советского блока. В те годы в этих странах коммунистическая идеология была эффективной.
Таблица 2 демонстрирует, насколько редкими были перевороты в странах Западной Европы и в странах советского блока. Еще она демонстрирует, что в 67% случаев перевороты завершились успехом (won) и только в 33% — поражением (lost). Цифры по конфликту типа «государственный переворот» в таблице 2 фактически совпадают с соответствующими цифрами для всего мира в таблице 1.
А вот в странах Азии, Африки и Латинской Америки, где коррупция часто просто заоблачная, государственные перевороты были и остаются в ходу.
Если взять политический спектр, то вероятность переворота возрастает там, где в конфликт вступают левые, особенно радикальные левые силы и правые реакционеры.
В структурно-организационном плане основными участниками переворотов являются различного рода политические фракции, военные различных родов войск, полувоенные формирования (полиция) и главы правительств или государств…
С развалом советского блока и самого СССР коррупция стала de facto причиной государственных переворотов на пространствах этого макро-региона. Конец коммунистической идеологии ознаменовал начало «тараканьих бегов» в ряде стран этой части мира: как тараканы бегут на свет, так захватившие власть диктаторы — на блеск золотого тельца.
Из таблиц 2 и 3 видно, что движущие силы государственных переворотов, произошедших в странах постсоветского блока и бывшего СССР в 1945—1964 и в 1989—2020 годах, похожи.
По сравнению с 1945—1964 годами, число переворотов в 1989—2020 годах увеличилось в 3,5 раза, а эффективность этого типа конфликта снизилась в 1,4 раза (таблица 3). В 1989—2020 годах в 48% случаев перевороты завершились успехом (won), а в 52% случаев — поражением (lost). Почти все перевороты в Европе и в бывшем советском блоке приходятся на последний период.
Таким образом, тип конфликта «государственный переворот» довольно успешно перекочевал из позднего модерна в постмодерн. Произошла подвижка конфликта из бывшего «третьего мира» в сторону бывшего «второго мира»…
Во время Революции роз в 2003 году в Грузии оппозиционные демонстранты ворвались в парламент. Их лидер Михаил Саакашвили протянул цветок розы Эдуарду Шеварднадзе. Это убедило последнего покинуть зал заседаний, а с ним и власть.
Но это в Грузии, где власть принадлежит национальному большинству, и где за власть борются различные фракции национальной элиты. Если бы что-то подобное вдруг случилось сегодня в Беларуси, то роза, протянутая узурпатору, вряд ли убедила бы его покинуть дворец, а тем более отказаться от власти…
В таком случае возможно ли отстранить узурпатора от власти при помощи государственного переворота?
Согласно канонам стратегии, государственный переворот пройдет успешно, если выполнены два условия.
Таблица 3. Перевороты и попытки переворотов в Европе, Закавказье и Малой и Средней Азии в 1989—2020 гг. Таблица составлена на основании данных в работах Джоржа Шотта, Савьера Блэйзека и других открытых источников. (Турция условно отнесена к Европе).
Условие первое. Участие в политическом процессе в стране должно ограничиваться маленькой фракцией населения. Это предполагает фактическое отсутствие в стране системы местного управление, а еще точнее — отсутствие нормальных выборов в местные органы власти.
Условие второе. Добившаяся независимости страна должны быть фактически (а не на бумаге) независимой от метрополии. Сохранение тесных колониальных связей крайне затрудняют переворот в такой стране.
Первое условие в Беларуси выполняется, а второе — нет. Правда, успеха всё-таки можно достигнуть, если переворот скомбинирован с планом изменения внешней политики немедленно после переворота. Если же это невозможно, то переворот реально произвести… только из Москвы.
Люди-цветы под гусеницами танков
Цветные революции — свержение правительств при помощи массовых протестов. Они начались с развалом советского блока и СССР. Эти революции происходят в государствах и регионах, сформировавшихся на обломках коммунистической системы советского типа (таблица 4).
Цветные революции обычно начинаются с протестов против коррупции, фальсификаций выборов, беззакония, обмана и несправедливости властей, нарушений прав человека, социально-экономического, национального, религиозного и гендерного неравенства.
Перечисленные деяния являются преступлениями и наказуемы во всем цивилизованном мире. Поскольку такие действия фактически являются modus operandi клик, элит и режимов в ряде стран постсоветского блока и бывшего СССР, то цветные революции имеют выраженную продемократическую и очевидную антисистемную направленность.
Режимы, против которых эти революции направлены, часто являются системными и стратегическими противниками коллективного Запада. Поэтому было бы странным, если бы Запад не симпатизировал этим революциям.
В этом вопросе следует учитывать одно важное обстоятельство.
Нелепо предполагать, что это Запад разводит коррупцию, фальсифицирует выборы, творит беззакония, нарушает права человека, создает социально-экономическое, национальное, религиозное и гендерное неравенство в странах, народы которых поднялись против своих правителей. Более того, цветные протесты и движения наблюдаются в США, во Франции и в ряде других стран Запада, где декаданс не обошел стороной элиты и политические режимы. Но на Западе такие протесты являются просто новыми проявлениями политической борьбы и адекватно воспринимаются обществом и правящим классом.
Или это тоже рука — теперь уже своих собственных западных! — спецслужб, НГО, масонов и других кукловодов? Чем черт не шутит… У страха глаза велики.
Из таблицы 4 видно, что движущие силы цветных революций, произошедших в странах постсоветского блока и бывшего СССР, очень похожи на те, которые сегодня вовлечены в Белорусскую революцию. В то же время, они сильно отличаются от тех сил, которые участвуют в государственных переворотах (таблица 3).
Несмотря на мирный, ненасильственный характер цветных революций, в них почти всегда есть погибшие (perished) и/или раненые (injured). Так, в Дынной революции 2010 года в Кыргызстане, по некоторым источникам, погибли более двух тысяч человек и несколько сотен были ранены.
Результативность цветных революций является высокой. В большинстве случаев эти революции победили (won); их эффективность достигла 67%. В 1989—2020 годах эффективность цветных революций была в 1,4 раза выше, чем эффективность государственных переворотов (48%) (таблицы 3 и 4).
Если допустить что цветная революция сегодня является сильно видоизмененным, но все тем же типом конфликта «гражданское неповиновение» в 1945—1964 годах, то можно сказать, что эффективность конфликта «гражданское неповиновение» сегодня примерно такая же, как конфликта «государственный переворот» в 1945—1964 годах.
Означает ли это, что у восставших против узурпатора белорусов есть повод для ликования?
К сожалению, хронология результатов цветных революций в таблице 4 вызывает скорее тревогу. В последние 10-15 лет наблюдается явная тенденция к снижению их результативности. Цветные революции всё чаще терпят поражение, а численность убитых и раненых растет.
На постсоветском пространстве поздний модерн все чаще лязгает гусеницами танков по огромному полю людей-цветов постмодерна. Почему?
С момента их возникновения, цветные революции внимательно изучаются в Москве и столицах ряда других государств, которые так или иначе ассоциируются с авторитаризмом, тоталитаризмом и нео-коммунизмом.
В 2013—2014 годах руководства российских военных и дипломатических ведомств объявили цветные революции формой войны, которую США и их союзники ведут против России на постсоветском пространстве. Утверждалось, что туда, где массовые протесты не могли опрокинуть правительства, западные державы посылали формирования специального назначения.
В новой стратегии национальной безопасности России, подписанной Путиным в 2015 году, спонсируемое из-за рубежа изменение режима (regime change) определяется как угроза безопасности. Это положение быстро развили и дополнили российские генералы и дипломаты. В ряде документов и публикаций они рассматривают возможность вмешательства для защиты правительств других стран в тех случаях, когда в этих странах на деньги и другую помощь из-за рубежа организуются оппозиционные силы, массовые протесты и войны, в которых не применяется оружие.
Изучили боевые возможности и тактику для противодействия цветным революциям. На учениях «Славянское братство» отработали сценарии по предотвращению и подавлению цветных революций.
Российская пропаганда превратила участников мирных массовых протестов в спонсируемых из-за рубежа и исповедующих экстремистские идеологии «радикалов» и «агитаторов», в подготовленных в специальных тренировочных лагерях «террористов» и «боевиков». Геббельс нервно курит в сторонке…
Московские стратеги быстро проделали путь от секьюритизации проблемы антирежимных массовых протестов к ее милитаризации. Перспективе изменения режимов на постсоветском пространстве с помощью «мягкой силы» (soft power), российские генералы противопоставили «жесткую силу» (hard power).
Таблица 4. Цветные революции в Европе, Закавказье и Малой и Средней Азии в 1989-2020 гг. Таблица составлена на основании открытых источников. (Турция условно отнесена к Европе).
В каких случаях они готовы применить кинетическую силу?
Представляется, что любое решение Москвы будет основано на сочетании интересов и расчетов, которые различаются для каждой отдельно взятой страны.
1) Путин и его клика вряд ли поддержат диктатора, если посчитают его слишком проблемным. Так случилось в 2010 году, когда массовые протесты потопили президента Кыргызстана.
2) В некоторых случаях для Москвы ухудшение стратегической ситуации в регионе намного более чувствительно, чем падение режима. Если такого ухудшения не происходит и, в особенности, если страна не разворачивается в сторону Запада, то Москва может принять свержение диктатора.
3) Иногда режим чувствует себя настолько слабым перед массовыми протестами, что готов просить Москву о помощи в форме прямой интервенции и даже согласен уступить ряд функций, связанных с безопасностью. В таких случаях Москва нередко начинает закулисный торг (bargaining) с акторами, обладающими реальным и/или потенциальным влиянием в проблемной стране и в макрорегионе. Результатом может стать сговор (collusion), последствия которого для революции и диктатора трудно предвидеть.
Вместо заключения
Аналитическая рамка, построенная с использованием подходов школы стратегии Люттвака, дает возможность рассматривать Белорусскую революцию как совокупность нескольких типов конфликтов.
Мирные массовые протесты в Беларуси — хорошо известный в ХХ веке тип конфликта «гражданское неповиновение». Со временем этот старый тип конфликта видоизменился и получил название «цветная революция». Независимо от названия, данный конфликт отражает углубляющийся системный кризис в Беларуси.
Этот внутренний конфликт осложняется международными конфликтами «скрытое вторжение», «санкции» и «угроза», корни которых уходят в геополитику и геостратегию восточноевропейского макрорегиона.
Россия и Запад ведут пропагандистскую войну и кибервойну за Беларусь, что выводит острейший кризис в стране на глобальный уровень. Помноженные на новые цифровые технологии и новые методы политической инженерии постмодерна, взаимопереплетение конфликтов становится гордиевым узлом в географическом центре Европы.
Закрытие узурпатором границ Беларуси со всеми странами, кроме России, является очередным шагом в эскалации кризиса. Этот шаг в направлении поглощения системой (Россия) подсистемы (Беларусь) ведет к еще одному внутреннему конфликту — партизанской войне (guerrilla war). Уже появились первые признаки этого опасного конфликта.
Гражданская война обычно охватывает всю страну или значительную ее часть. Правительственным силам очень трудно победить в этом затяжном, изнурительном конфликте. Но и партизанам приходится нелегко. Тип конфликта «партизанская война» характеризуется умеренной результативностью и эффективностью 31% (таблица 1 в первой части данной статьи). Но так было 50-70 лет назад.
В Белорусской революции растет число конфликтов, а в некоторых случаях и их интенсивность. Конфликты не могут разрешиться. Увеличивается давление внутри системы и усиливается давление на нее извне. Этот паровой котел может пойти вразнос и взорваться. Возникнет хаос.
Система является персоналистско-авторитарной. Выпустить пар из этого котла можно лишь выбив «клапан» под названием Лукашенко, который пытается силой заглушить рвущиеся наружу противоречия. Это станет отправной точкой для разрешения конфликтов.
Как в этой ситуации поведет себя путинская Россия?
Она будет и дальше спонсировать подавление Белорусской революции — с Лукашенко у власти или уже без него, если возникнет угроза потерять Беларусь как военно-стратегического партнера. Образ возрожденного в ХХI веке Великого княжества Литовского (или Речи Посполитой) у западных границ Московии — кошмарный сон «царя» Путина.
Спонсировать каким образом? Любым способом, который могут купить деньги!
Как много может потратить Москва? Столько, сколько нужно!
В конце концов, могут быть использованы деньги с офшорных счетов Путина и его чекистов. По оценкам британской исследовательницы Кэтрин Белтон, на их секретных счетах находится порядка 800 миллиардов долларов. Много это или мало? Для сравнения скажем, что ВВП России составляет 1,6 триллиона долларов.
Как далеко может пойти Запад в поддержке Белорусской революции? Он пойдет до той черты, за которой начинается военная интервенция России в Беларусь — прямая и неприкрытая или гуманитарная под видом голубых касок ООН.
Главное оружие Запада — это санкции. Деньги президентского резервного фонда и Управления делами президента Беларуси размещены за рубежом. У Департамента юстиции США имеется огромный опыт отсечения диктаторских режимов от источников финансирования, спрятанных за рубежом.
Вероятно, США также способны блокировать каналы, по которым узурпатор полулегально продает оружие, а средства от продажи направляет на подавление Белорусской революции.
Пока не ясно, как далеко может пойти Запад в оказании помощи Беларуси в ее трансформации из своего системного противника в системного партнера. Я писал об этом в предыдущем цикле статей для Naviny.by. Естественно, теперь речь идет об экономических реформах после Лукашенко. Тут уместно вспомнить известную формулу Люттвака: стратегия сильнее политики, а политика сильнее торговли…
Будем думать, планировать и действовать.
Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».
Новости Беларуси Сегодня