Таблица 1. Влияние типа конфликта на его результат и эффективность результата в 1945-1964 гг. Источник: Выполнено автором на основании данных в работах Эдварда Люттвака.
Само собой, социальные слои, участвовавшие в тех революциях и участвующие в этой революции, тоже сильно отличаются. Правда, тут поздний модерн и постмодерн имеют и общие черты: и тогда, и сейчас для образованных слоев, особенно студентов, профессионалов, интеллектуалов и в некоторых случаях офицеров характерна повышенная политическая активность.
Что было в тех далеких революциях и радикальных движениях из того, что есть сегодня в Белорусской Революции?
И те революции, и эта являются по своему характеру национально-демократическими и национально-освободительными. За исключение кибер-войн и пропагандистских войн, типы конфликтов и тогда, и сейчас — одни и те же.
Из всех 375 конфликтов, 324 (86%) приходится на внутренние (internal) и лишь 51 (14%) — на международные (international) конфликты (табл. 1).
Группа внутренних конфликтов включает 6 типов, а группа международных — 5 типов конфликтов. Обычно революция — это комбинация нескольких конфликтов. Они могут быть мирными, ненасильственным (отмечены в таблице кодом w-). В других задействовано (но не всегда применяется!) оружие (код w+). Одни типы конфликтов выражены в Белорусской Революции (код В+), а другие — нет (код В-).
Из группы внутренних конфликтов в Беларуси ярко полыхает тип конфликта (код В+), который является ненасильственным и не предполагает действий с оружием (код (w-)). Это конфликт гражданского неповиновения (civil disorder). В 1945-1964 годах на этот тип конфликта приходится 38% от численности внутренних конфликтов и 33% от численности всех конфликтов. Тогда это был самый большой по числу случаев тип конфликта.
Какой результат нужен революционным массам, участвующим в акциях гражданского неповиновения?
Только победа (won)! Потому что все половинчатые результаты, не говоря уже о поражении (lost), не приводят к достижению целей революции.
Согласно данным таблицы 1, конфликт гражданского неповиновения не был высокорезультативным. Он закончился победой с эффективностью 15%, а в 38% случаев обернулся поражением. В большинстве случаев (41%) протестующие не добились решительных результатов или результаты оказались половинчатыми.
Конфликт в форме мирного ненасильственного гражданского неповиновения был и пока остается ключевым проявлением Белорусской Революции. Он продолжается, ищет и находит новые формы, радикализируется. Но перспективы его динамики, а тем более результат и эффективность, пока не ясны.
Из 5 типов конфликтов в группе международных конфликтов в Белорусской Революции присутствуют аж 3 (код В+). Это скрытое вторжение (covert invasion), блокады и санкции (blockades & sanctions) и угрозы (threat).
В 1945-1964 годах эти три типа конфликтов случались нечасто: еще не пришло время глобализации. Тем не менее, удельный вес трех указанных конфликтов среди всех международных конфликтов уже в те годы составил 33%.
Несмотря на маскировку и конспирацию, признаки скрытого вторжения России в Беларусь с целью оказать давление на ход Революции многочисленны.
Например, в самом конце сентября — начале октября в Беларуси находились военнослужащие из состава двух подразделений Российской национальной гвардии. Это были визитеры с опытом операций на территории Украины. Официальный предлог — участие в военно-спортивных соревнованиях в Беларуси. А фактически — проведение серии тактических занятий с силами белорусского спецназа.
Еще пример скрытого вторжения. С началом Белорусской Революции такие элитные подразделения российской армии как ВДВ проводят учения в республике по принципу ротации. Это означает, что российская армия фактически постоянно находится на территории Беларуси и в любой момент может быть использована для подавления мирных протестов белорусов.
Иностранная держава, организующая скрытое вторжение с целью подавления революции, обычно посылает хорошо вооруженных (код w+) и подготовленных профессионалов: в военной форме, с опознавательными знаками или без них или переодетых в гражданское.
Согласно данным таблицы 1, конфликт скрытого вторжения был малорезультативным. Он закончился победой с эффективностью лишь 10%, а в 10% случаев обернулся поражением. В абсолютном большинстве случаев конфликт либо не завершился решительным результатом либо результат оказался половинчатыми.
Так было 50 или 70 лет тому назад. Тогда еще не было гибридных войн. Сегодня такие войны — в основе доктрины Герасимова. Они являются краеугольным камнем военной стратегии России.
Если «царь» Путин решит, что Белорусская Революция настолько подрывает связанность между государством-клиентом Беларусь и имперской Россией, что это 1) разрушает «союзное государство» 2) угрожает геоэкономике «серых» гешефтов Москвы в Беларуси и 3) может нарушить военный баланс между Россией и НАТО в Восточной Европе, то скрытое вторжение России в Беларусь наверняка перерастет в открытое вторжение.
В 1945-1964 годах конфликты типа блокад и санкций и типа угроз можно пересчитать по пальцам (табл. 1).
Санкции устанавливают правовой барьер для экономических, торговых и финансовых связей со страной, с организацией или индивидуумом.
При блокаде задействуют (но не обязательно применяют) военную силу, чтобы частично или полностью отрезать противника, повстанцев, партизан от снабжения, военных материалов и коммуникаций.
Т.е., санкции и блокада являются как бы соответственно «мягкой» и «жесткой» (задействуют оружие) формами одного типа конфликта. Иногда мягкая форма перерастает в жесткую. Этот тип конфликта имеет код w-+.
В таблице 1 данные приведены по блокадам; данные по санкциям отсутствуют. Как видим, в 1945-1964 годах ни одна из блокад не привела к победному результату (эффективность 0%). Классический пример — провал блокады («карантина») США против кубинской революции.
Насколько эффективными могут быть санкции, введенные коллективным Западом против узурпатора Лукашенко и его верхушки?
Реально не исповедующие никакой идеологии или религии и чуждые белорусскому патриотизму, эти деятели повязаны обогащением, коррупцией и преступлениями.
Попав под санкции, они и их семьи попали под пристальное вниманием служб юстиции многих зарубежных государств.
На практике это означает, что их репутация упала до нуля. Без репутации в глобальном обществе закрыты все двери. Сомнительно, что, скажем, барон Лихтенштейна Тимоти фон Ландскрон будет и дальше представлять за рубежом интересы узурпатора и его клики.
Но это еще не всё.
Теперь уже не важно, где находятся активы и недвижимость узурпатора и его приспешников — в офшорах, Гонконге, арабских странах, КНР или России. Даже если им удастся избежать суда за содеянное, покинуть Беларусь и воспользоваться наворованным, они до конца жизни останутся изгоями. Так в свое время случилось, например, с бежавшими в Аргентину нацистами. Поэтому введение персональных санкций ведет к раздраю в верхушке заваливаемого белорусами режима Лукашенко…
В 1945-1964 годах было только три случая, которые идут в таблице 1 как тип конфликта под названием угроза. Как и в предыдущем типе конфликта, задействование оружия в типе конфликта угроза трудно определить однозначно (код w-+). Угроза представляет собой скорее намерение использования силы, нежели ее реальное использование.
Два случая конфликта этого типа не привели к решительным результатам, а один случай завершился успехом. Иными словами, эффективность составила 33%.
Победой этот тип конфликта завершился в 1947 году в Румынии. Коммунисты заставили короля Михая признать контролируемый ими кабинет министров. Монарху пригрозили, что в случае отказа советские войска, окружившие дворец, применят оружие.
Данный случай может представлять некоторую ценность при проигрывании гипотетических ситуаций в развитии Белорусской Революции. Оружие не было применено, но монарх, который был отнюдь не трусом, подчинился угрозе радикалов. Почему?
Объяснение можно найти в рассуждениях Люттвака о логике отношений власти между клиентом империи и императором. Ее суть состоит в том, что клиента можно держать в узде только если периодически предпринимать против него карательные акции. Если таковые отсутствуют, то клиент перестает воспринимать всерьез мощь и могущество империи.
Теперь вернемся к нашему несчастному королю.
Решение монарха было основано на том, как он воспринимал советскую армию: «Если я не соглашусь, то советские военные возьмут дворец штурмом и убьют меня и всех остальных». Восприятие королем угрозы и его согласие подчиниться были основаны на том, что после оккупации Румынии советские военные неоднократно применяли оружие.
Можно сказать и несколько по-другому: угроза радикалов опиралась на восприятие мощи, сложившееся у граждан в результате периодического применения русскими военными в Румынии кинетической силы.
Участие военнослужащих, гвардейцев и сотрудников спецслужб из России в подавлении акций гражданского неповиновения в Беларуси — это не только жестокий «урок». Это внешняя угроза. Применение кинетической силы призвано сформировать у населения государства-клиента стойкое восприятие имперской России как источника «подавляющего могущества» и жестоких наказаний за неповиновение, которых можно, однако, избежать покорившись.
Окончание следует.
Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».
Новости Беларуси Сегодня