До наступления осени осталась всего пара недель, после чего страна вступит в предвыборный сезон со всеми его составляющими: активностью политиков, шквалом рекламы и тотальным промыванием мозгов. О том, чего ждать электоратов в ближайшие несколько месяцев, «Цензор.НЕТ» поговорил с нардепом фракции БПП, представителем Кабмина в парламенте и человеком, близким к премьер-министру Владимиру Гройсману.
«СЧИТАЮ, ЧТО ПО СОСТОЯНИЮ НА СЕГОДНЯ У НАС ЕСТЬ 3 С ПОЛОВИНОЙ КАНДИДАТА В ПРЕЗИДЕНТЫ»
— Вы много встречаетесь с людьми из разных штабов, обсуждаете предвыборные дела и проекты. Можете сказать, какую фразу слышите чаще всего?
— Проще сказать о том, чего я не слышу. Никто не говорит о победе. На самом деле ни в одном штабе нет человека, который скажет: «Мы верим в победу».
— Почему так? Суеверие?
— Нет, не суеверие — ведь, скажем, на прошлых выборах было несколько групп, заявлявших: «Да, мы уверены в нашей победе».
— Ну, и где сейчас эти люди?
— (Смеется. – Е.К.) По-разному, некоторые даже баллотируются. Но сейчас никто не верит в свою победу, и этот момент – объединяющий для всех штабов.
О чем говорят? Начали говорит об общественном договоре и каком-то мифическом референдуме. Первую опцию никто не предложил, а вторую, думаю, никто не проведет. Но говорит об этом начали.
— А почему заговорили об общественном договоре? Что, самое поднятие этой темы повышает твой рейтинг? Или стороны все же начали понимать, что нельзя строить предвыборную борьбу на швырянии друг в друга дерьма?
— Думаю, что референдум – это такой фетиш последних лет. Если у тебя нет стоящей темы – нужно снова вспомнить о референдуме. А про общественный договор и то, что нужно что-то менять, говорят годами. Но никто ничего не меняет. Поэтому пока все эти разговоры – это пустые слова. И если копнут глубже и спросить «Референдум о чем?» — ответа вы не услышите. И с вопросом «А что будет прописано в этом общественном договоре?». Ничего кроме штампов – к примеру, призыв «Не воровать!» вот людей, воровавших последние 20 лет – я не слышал.
— Я правильно понимаю, что основной удар по мозгам избирателей – через телевизор, радио, Интернет, рекламу – начнется уже в октябре, поскольку в сентябре люди еще будут заняты огородами и школьными хлопотами?
— Думаю, у нас будет несколько волн. Чем сейчас на самом деле занимаются штабы? Ищут какие-то точки, которые смогут зацепить людей. Как только такая точка будет найдена,…
— Постойте, разве не все эти точки уже известны?
— Вот, я просто напомню всем, как появилась фраза «особый статус Донбасса». Партия «Самопомич» очень долго искала, чем же им зацепить ситуацию. Тогда были споры вокруг изменений в Конституции, заседала Конституционная комиссия. И сначала они говорили о том, что Конституционная комиссия работает плохо – но людей это не «цепляло». Потом – что эта тема не обсуждается с людьми (и людей это вообще не волновало). А потом совершенно нечаянно появилась фраза «особый статус Донбасса». И – понеслось!
Поэтому не совсем верно, я думаю, привязывать активизацию предвыборной кампании к каким-то срокам. Как только будет найдена точка – пойдет волна. Потом она спадет. Снова новая точка – и вскоре новый спад.
Надо также понимать, что ни у одного из кандидатов еще нет четкой программы. Разве что набор штампов. Более того, нет даже повестки выкристаллизованных страхов.
— Страхов?
— Да. Потому что, боюсь, на этих выборах люди будут не столько покупать, сколько пугать.
— Это дешевле стоит?
— Нет, это стоит одинаково дорого. Но это позволяет мобилизовать электорат.
— Почему?
— Потому что по социологии мы видим: более 12-13% лидер не получает. И чтобы, образно говоря, аккумулировать следующие 10%, нужно чем-то пугать людей.
— Чем именно?
— Пока никто не может нащупать. С одной стороны, все боятся вывести людей из теплой ванны; с другой – их нужно чем-то пугать. Так что колесо прокручивается – но не более того.
— Месяц назад нардеп, блогер и спичрайтер Виталий Чепинога, описывая у себя в Фейсбуке ситуацию в политикуме менее чем за час до выборов, сформулировал в том смысле, что от Петра Алексеевича пятясь и кланяясь, уходят некоторые соратники, а на стоянке возле штаба «Батькивщины» на Туровской – аншлаг. Это верное описание предвыборных тенденций?
— Я считаю, что по состоянию на сегодня у нас есть 3 с половиной кандидата. Первый – это, как бы то ни было, — Порошенко. И я считаю, что выиграть он может лишь в том случае, если сможет сыграть в игру «Голосуй или проиграешь». Если сможет нащупать этот страх у своего электората.
— Второй кандидат?
— Это, безусловно, Юлия Тимошенко. И третьим, на мой взгляд, станет, объединенный кандидат от Оппоблока и Медведчука. И вполне реально, что это будет не Рабинович и не Бойко.
— А кто тогда?
— Думаю, они будут пробовать искать (хотя не факт, что найдут) какое-то псевдоновое лицо. Как в России для коммунистов нашли Грудинина.
— А если попробовать и прикинуть – в качестве интеллектуальной разминки – кто может стать этим «чертиком из табакерки»?
— Это может быть мэр какого-то города. Классический пример – Запорожье.
— «Хозяйственник с харизмой»?
— Хозяйственник. Плюс они, безусловно, будут упирать на то, что, мол, у нас есть Медведчук, который покажет всем, как сделать мир. А почему он не может это сделать сейчас – об этом сейчас никто не спрашивает. И не будет спрашивать.
— Трех кандидатов вы назвали. А половинка?
— Четвертый – условный – кандидат – «новый реформатор». И вот здесь имеем формулу со многими неизвестными. Кроме Гриценко и Зеленского, которые теоретически могут иметь какие-то шансы, вполне вероятно, появится кто-то еще.
— Половинка? Вот здесь, как говорится, «Анатолию Степановичу немного обидно стало».
— Ну, я считаю, что у него есть шансы. Опять-таки, вся проблема – только в эго личности: сможет ли он наступит на горло своей собственной песне или нет?
— Имеете в виду, что он индивидуалист?
— Да. И мы видим, что люди, которые к нему приходят, — тоже индивидуалисты; люди, которые живут, не побоюсь этого слова, в своих комплексах.
— Вы же, кажется, когда-то входили в число завсегдатаев ситуационной (или кризисной) комнаты в Администрации Президента…
— Нет, я никогда не входил в такую группу.
— Хорошо, будем считать, что меня дезинформировали. Но вы же хорошо представляете, как подобная группа функционирует. Как думаете, какие предложения эта группа генерирует?
— Мне тяжело прогнозировать, но я думаю, что набор этих инструментов более-менее известен: Евросоюз, НАТО, децентрализация…
— Это понятно. А предложения по нивелированию рейтингов конкурентов Петра Алексеевича?
— На сегодня я не вижу реальной войны ни с Тимошенко, ни с Гриценко – кандидатами, которые находятся на этом электоральном поле.
— Анатолий Степанович так не считает. В интервью нам он отметил, что кампанию по его дискредитации ведут как из штаба Тимошенко, так и команда Порошенко. Приводил примеры такого «мочения».
— Ну, у нас на самом деле есть большая проблема политиков, которые никогда не работали в журналистике и с журналистами. Эти люди почему-то считают, что любая статья, в которой написано, что политик Х что-то не так сделал, — это «заказняк».
— А почему они упорствуют в этом заблуждении?
— Потому что считают, что журналисты в принципе объективно писать не могут. Могу объяснить на конкретном примере. Когда была ситуация с Лозинским и о ней писали абсолютно все издания, в штабе очень многие совершенно искренно считали, что это «заказуха» против них. Когда же им говорили, что человека просто убили, как животное, и что это сделал депутат от «Батькивщины», они говорили: «Ну, и что?»
— Вспоминается история, которую мне рассказывал нардеп от Партии регионов. Дело было за час до президентских выборов 2010 года. Виктор Янукович все время опасался, что ему в машину (домик для отдыха, etc.) хотят подбросить труп какого-нибудь бомжа и даже местного политика. Поэтому Виктор Федорович в ходе поездок по регионам с подозрением смотрел на любую подъезжающую машину…
В связи с этим – такой вопрос: есть ли у нас в высших эшелонах власти политики, лишенные подобной паранойи?
— Нет, ну как только ты поднимаешься на этот уровень, ты уже становишься параноиком. И, возвращаясь к предыдущему вопросу: для того, чтобы реально начать «мочить», нужна база. У нас выборы всегда выигрывали 4 группы телеканалов плюс сопровождающий пул Интернет-сайтов и газет. Это можно очень четко проследить по всем выборам. 2004 год: оранжевая революция победила в тот момент, когда, кроме всего прочего, на сторону Оранжевой революции перешли «1+1» и каналы Пинчука. 2010 год: в принципе, то же самое. Ну, а в 2014-м всего 4 группы каналов, по большому счету, работали на одного кандидата.
И так – по любым выборам. Особенно на президентских (с выборами в Раду все немного размывается). Вывод: для того, чтобы «мочить» кого-то, надо иметь пул из двух крупных каналов плюс еще что-то. Поэтому людям с паранойей надо просто изучить индекс цитируемости. И понятий, что они просто не хотят смотреть правде в лицо.
«ЗЕЛЕНСКИЙ ИМЕЕТ ШАНСЫ КАК МИНИМУМ ВЫЙТИ В ТРОЙКУ. НО, КАК И ВАКАРЧУК, ОН ДОЛЖЕН ПОНИМАТЬ, ЧТО ЭТО ЕГО ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС В ЭТОЙ ЖИЗНИ. ПОТОМУ ЧТО РОВНО ЧЕРЕЗ ПОЛГОДА ВСЕ БУДУТ ЕГО НЕНАВИДЕТЬ»
— Серьезную роль в предвыборной кампании у нас традиционно играют социологичес структуры. Скажите, каким из них вы доверяете хотя бы на 70-80%?
— Я сейчас не доверяю ни одной такой структуре. Если, конечно, речь не идет о жестком внутрипартийном заказе на тот или иной замер.
— Ого. А почему нет доверия?
— Потому что, в принципе, все выборы показывали одну и ту же тенденцию: до момента голосования у нас были одни цифры, а потом, в экзитпуле мы неожиданно получали правильные цифры. Которые в точности совпадали с реальной ситуацией.
— Примеры?
— Давай вспомним, как «Свободе» давали 2%, а она получила 10.
— Или история с сумасшедшим скачком «Народного фронта» в 2014-м, когда разрыв между ожидаемым и итоговым был просто неприличный?
— Безусловно. Поэтому, к сожалению, я не верю ни одной социологической структуре относительно публикуемых рейтингов. Могу привести один из последних примеров – не называя имен. Прежде чем задать вопрос «Кого из кандидатов вы поддерживаете?», респондентам задали целый ряд вопросов, которые звучали так: «Как вы считаете, можно ли поддержать инициативу такого-то кандидата уменьшить тарифы в 2 раза?». Или «уменьшить пенсионный возраст на столько-то лет»?
И после такой серии вопросов тебя спрашивают: «За кого из кандидатов вы будете голосовать?».
— В общем, это слегка закамуфлированный вариант киношного вопроса: «Девочка, ты хочешь, чтобы тебе оторвали голову или на дачу?»
— При этом если мы отдадим в аудит это социсследование, любой социолог скажет, что здесь все честно и сходится по цифрам…
— Какой навскидку процент электората в тот или иной мере внушаем за счет схемы, когда тебя постоянно долдонят: «Вот фавориты, голосовать нужно за них, а за остальных не голосуйте!»?
— Думаю, очень высокий. Потому что есть вопрос, который практически никогда не светится – но при этом очень часто задается разным социологическим компаниям. Звучит он так: «Как вы считаете, кто победит в этой кампании?» И очень часто в ответе указан совсем не тот человек, за которого респондент собирается голосовать.
— С чем это связано?
— С тем, что, скажем, на прошлых выборах нас за неделю до голосования около 40% людей еще не определились с выводами. А 20% вообще определилось, уже придя на избирательный участок. И это очень серьезный по значимости сегмент. На самом деле, в какой-то момент ты присоединяешься к лидеру. Или наоборот – голосуешь против лидера…
— И этот колоссальный процент неопределившихся свидетельствует о том, что в последние 2 недели давление на мозги будет невероятным?
— А так всегда было, есть и будет.
— Телеведущая Наташа Влащенко у себя в ФБ задалась таким вопросом: почему в рейтингах не видно Романа Безсмертного с Инной Богословской, зато есть шоумены с артистами?
К этому вопросу я приплюсую еще один: а кто включает (либо дает команду не включат) в рейтинги тех или иных людей? Откуда, к примеру, впервые появилась в рейтингах фамилия Зеленского?
— Во-первых, я не исключаю, что Зеленский будет баллотироваться. Нужно понимать, что все замеры Зеленского показывают невероятный уровень доверия населения. И, по моему мнению, при правильно проведенной кампании этот человек имеет шансы как минимум выйти в тройку. Но, как и Вакарчук, он должен понимать, что это его единственный шанс в этой жизни.
— Почему?
— Потому что ровно через полгода все будут его ненавидеть.
— Более того, вся его карьера…
— …умрет. Да, и решение – за ним. Либо он хочет сейчас получить что-то…
— Что именно?
— Мотивация у каждого человека своя. Кто-то идет в политику, чтобы иметь славу, кто-то – власть. Кто-то хочет заработать деньги или добиться того, чтобы женщины смотрели на него с придыханием. Какая мотивация у Зеленского, я сказать не могу, поскольку лично с ним не знаком. Но то, что он умный человек и очень четко понимает все риски, — в этом я не сомневаюсь.
— А еще он понимает, за что люди не любят политиков. И со своим комическим талантом сможет это использовать. Правда, только до тех пор, пока сам не стал президентом.
— Безусловно. Более того – все изменится, как только он вступит в игру. Хотя, конечно, он может вступит в игру как комик – но это только в американских фильмах комики «по приколу» становились президентами. В жизни же такое пока не случалось.
— Особенно в воюющей стране.
— Да. Но он все это понимает. Этой как в моей любимой истории (кстати, невыдуманной): как в первый день работы этого парламента идет по площади возле Рады один очень известный ныне (а тогда – совсем неизвестный) депутат. И к нему подходит бабушка и говорит: «Сыночек, а ты – народный депутат?». – «Да, бабушка, я – народный депутат». Она его – слоях сумкой по голове! Он: «Бабушка, да я же еще ничего не сделал!». – «А неважно, ты – сволочь!»
Вот, в принципе Зеленский прекрасно понимает, что ровно в тот же день, как он вступит в эту игру, он станет «подонком и сволочью». И рейтинги «Слуги народа» моментально упадут.
«В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ БУДЕТ ВБРОС ВЫДУМАННОГО ПЛАНА О ТОМ, ЧТО ГРОЙСМАН ЯКОБЫ СОБИРАЕТСЯ УЙТИ В ОТСТАВКУ И НАЧАТЬ РАСКРУЧИВАТЬ СВОЙ ПОЛИТПРОЕКТ…»
— Вас ведь можно назвать политтехнологом – из песни слов не выкинешь. Что испытывает политтехнолог, когда эго задумка – циничная или вполне романтичная по духу – дает максимальный эффект и рейтинг эго клиента за считанное время подскочил; и технолог понимает, что виной тому – именно его задумка?
— Испытывает то же, что испытывает человек, сделавший хорошее дело.
— Хорошее или удачное? Согласитесь, разница есть. Взять, к примеру, условного политтехнолога Медведчука….
— Кто-то когда-то сказал, что если ты работаешь с Медведчуком, нужно или поверить в него, или сойти с ума. Поэтому люди, которые с ним работают, верят, что делают что-то хорошее. К сожалению. То же самое касалось и Партии регионов, и Януковича. Если ты не веришь в кандидата, работать невозможно. Любая фальшь, она же всегда чувствуется. Особенно в таких вещах.
А ощущение испытываешь такое же, как рабочий, качественно сделавший свою работу. Или архитектор, построивший дом, в котором, как ему кажется, удобно жить.
— Вы – один из тех, кто отвечает за формирование положительного имиджа Владимира Гройсмана. В какой мере этот человек обучаем? Понятно ведь, что между винницкой мэрией и Кабинетом министров он должен был впитать в себя террабайты новой информации.
— Не знаю, как произошел его переход из Винницы на пост вице-премьера: я с ним познакомился уже непосредственно в парламенте (в бытность Гройсмана спикером Верховной Рады. – Е.К.). Могу точно сказать, что с ним очень легко работать. Он умеет слушать; умеет принимать критичные решения, быстрые решения. И – что очень важно для политика – он умеет говорить с людьми. Он не боится людей. В отличие от многих других наших политиков.
— В отличие от каких именно политиков?
— Ну, например, почему сегодня я не верю в Садового и считаю, что он перестал быть кандидатом даже второго эшелона? Потому что он боится разговаривать с людьми. А умение разговаривать с людьми – одно из важнейших достоинств политика. Причем разговаривать не в теплой ванне, не в коллективе, где все собрались, чтобы тебя похлопать.
— Честно говоря, многочисленные фото Гройсмана, сидящего на завалинке с бабушками или рассекающего по полю на комбайне, оставляют именно такое впечатление. И вызывают у адекватных людей кислую улыбку.
— Я говорю не об этом. Я же вижу, как это происходит в поездках: разговоры достаточно жесткие. Людям в коллективах не раздаются вопросы, они могут спросить о чем угодно в любом месте и в любое время. И если политик не боится идти на такие встречи, это для него уже большой плюс.
— А по каким болевым точкам пытаются бить оппоненты Гройсмана? Понятно, что на президентские выборы он (вроде бы) не идет – но в гонке топ-рейтингов неизменно присутствует и свои политические амбиции имеет.
— В первую очередь, я думаю, будут бить по правительству. Когда ты находишься в правительстве, твоим оппонентам всегда есть за что зацепиться. В любой незакрученной лампочке виноват премьер-министр. Или вот пример: впервые за долгое время выделено огромное количество денег на ремонт дорог. Но как только начали делать, сразу же пошли рассказы о том, что все плохо: там не сделали какую-то яму – виноват Гройсман. И любое, даже самое позитивное, решение правительства будет сопровождаться критикой. Это объективная реальность; так происходит в любой стране мира.
— Но у нас ведь есть и своя украинская специфика. Вы же наверняка в курсе, так поделитесь с нами: на чем будут строиться грядущие антигройсмановские кампании?
— Хорошо. У нас есть информация, что в ближайшее время будет вброс выдуманного плана о том, что Гройсман якобы собирается уйти в отставку и начать раскручивать свой политпроект в одной команде с рядом известных политиков, которые в последнее время были засвечены в определенных скандалах.
— И зачем, по вашему, будет делаться такой вброс?
— Я думаю, что многим не нравится самостоятельность премьера, и его хотят «замазать». Особенно важно, что это происходит на фоне борьбы с контрабандой. Борьбы, которая уже дала первые существенные результаты.
«ПОЧЕМУ НОВИНСКОГО И МЕДВЕДЧУКА НЕ НАПРЯГАЮТ? ПОТОМУ ЧТО С НИМИ УЖЕ ДОГОВОРИЛИСЬ. ДУМАЮ, ЕСТЬ НЕКИЙ ПАКТ О НЕНАПАДЕНИИ»
— С Гройсманом разобрались. А как этой осенью будут строиться кампании негатива против Гриценко и Тимошенко?
— В случае с Гриценко, я думаю, нужно просто поднять документы о том, как он был министром обороны…
— Да ну, это все старая тема на новый лад. Уже и какие-то документы подняли, и парламентскую комиссию создают…Беда в том, что инициаторы не пользуются большим доверием общества.
— Опять-таки, никто всерьез этим не занимался. Если этим серьезно заняться, результат может быть иным. Если на протяжении месяца два крупных телеканала и еще 15 крупных изданий будут в среднем раз в 2-3 дня вытаскивать очередной проданный вертолет и то, что последняя воинская часть в Луганске закрылась в бытность Гриценко министром, — я гарантирую, что люди об этом начнут говорит и начнут задумываться.
— А что, основная масса людей не в состоянии сложить два и два – что, вот, выборы, и внезапно такие сюжеты и статьи валят в большом количестве? То есть включили телевизор, увидели, впитали в себя – и пошли дальше?
— В основном, да. Ведь как устроена человеческая память? Взять, к примеру, изучение иностранных языков. В первые два часа ты забываешь около 50% из того, что ты выучил. А за 24 часа – до 90%. И если ты не повторил выученное – неизбежно идет забывание.
Почему сейчас эта антикампания не работает? Потому что нет системной борьбы против Гриценко. Никто ее на сегодняшний день не ведет. Да и вообще, более-менее системная борьба ведется только против Порошенко.
— А почему такой системной борьбы не ведется? Не дали отмашки? Не определились с тактикой?
— Для того, чтобы начать воевать с кем-то, нужно в начале понять, что делаешь ты. И потом, никто не хочет тратить деньги. Плюс все прекрасно понимают, что при нормальной работе за 3 месяца можно промыть мозг так, что человек не будет помнить, что было 3 месяца назад.
Плюс к этому мы же понимаем, что штабы пока развернули только две структуры: Тимошенко и Аграрная партия. Поэтому избирательная кампания как таковая пока не началась.
— А как насчет антикампании по Тимошенко? На что будет делаться упор? До меня доходили слухи о разные «бомбы», которые якобы серьезно пошатнут репутацию Юлии Владимировны…
— Я уже слышал нечто подобное, когда в Интернет вывалили известное видео об одном политике, который сам напрямую сознался в гомосексуализме. И где это видео? И где этот человек?
Пока Тимошенко ставят в вину связи с Россией – что она якобы кандидат от России. Но пока эта тема не работает; и я сомневаюсь, что появится нечто такое, чего мы до сих пор не слышали.
— Вы так говорите, как будто она неуязвима. Хотя во многом, должно быть, правы: Юлия Владимировна уже столько лет в этой среде, что в высшей мере сложно отыскать против нее что-то «свежее».
— Есть еще одна причина, по которой она может со старта чувствовать себя уверенно: Юлия Тимошенко – единственный в Украине политик, у которого есть свой ядерный электорат. Непробиваемый и стойкий. Причем это живые люди, не боты. А это очень важно в ситуации, когда 20% принимают решение непосредственно на избирательном участке. И очень часто это решение принимается за счет того, что ты с кем-то говоришь. И Тимошенко – одна из немногих, кто может сказать: у меня есть…
— …штат агитаторов. Причем не за деньги, а по убеждению.
— Да. Поэтому пока никаких вводных против нее нет. Хотя точно будут эксплуатироваться идея связей с Россией и крики о том, что «Юля – воровка». Как и было на всех прошлых выборах. Сработает ли это сейчас – пока непонятно. Но говорит о том, что будет какая-то информационная бомба, которая все разорвет…лично я пока в этом очень сомневаюсь. Хотя и ничему не удивляюсь – ведь мы все помним историю с педофильным скандалом – когда Партия регионов придумала историю о том, как 3 депутата от «Батькивщины» якобы занимались сексом с ребенком одного журналиста. История была абсолютно выдуманной – но в результате сломали судьбу журналисту, травмировали детей. Могут ли быть придуманы подобного рода скандалы сейчас? Я этого не исключаю. Думаю, в ходе этой кампании будет достаточно много черного.
— Мои знакомые (как правило, не имеющие отношения к политике) в последнее время часто спрашивают: почему Вадим Новинский, Виктор Медведчук, etc. не таясь работают в интересах России – и при том чувствуют себя достаточно свободно? Конечно, у них есть телохранители, но правоохранительные структуры и вплоть не занимаются.
Переадресую этот вопрос вам.
— Потому что с ними уже договорились. Думаю, что есть некий пакт о ненападении.
— Договорились с ними то, кто при желании мог бы их напрячь?
— Да. Поэтому их никто не напрягает.
— Здесь придется немного «разжевать». Речь идет о руководстве государства? Все-таки в его ведении находятся так называемые компетентные структуры.
Я понимаю, что депутату от БПП не с руки об этом говорит…
— Я думаю, что, в принципе, есть определенные гарантии того, что в политическом плане никаких жестких движений в отношении этих людей не будет.
— Но ведь любые гарантии предполагают договоренности двух сторон. А между тем, тот же Новинский, по некоторой информации, уговаривал официальную Анкару саботировать предоставление Томоса Украине. Да и многолетняя деятельность Медведчука публике тоже хорошо известна.
— Ну, кроме всего прочего, эго «война» — это еще и гарантии его безопасности. Вот, сейчас он это делает – и в глазах европейской общественности это человек, который борется за свою религию. А не человек, разрушающий государственность Украины.
«НА ВЫБОРАХ НУЖНО ДУМАТЬ ГОЛОВОЙ. И ПОМНИТЬ. НА САМОМ ДЕЛЕ, ВЫБОРЫ – ЭТО ПРОМЫВАНИЕ МОЗГА ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ТЫ ЗА ТРИ МЕСЯЦА ЗАБЫЛ, ЧТО БЫЛО ДО ЭТОГО»
— Сколько людей в парламентской фракции БПП на данный момент готовы всерьез «тянуть лямку» за Петра Алексеевича в предвыборной кампании?
— Думаю, что пока мы можем говорит о всех 130. Ну, исключая Найема, Лещенко и Залищук.
— Какой-то уж очень лоялистский ответ вы дали. Вот, к примеру, во фракции «Народного фронта» сразу несколько человек, ранее не замеченных в симпатиях к Юлии Тимошенко, стали вдруг говорит мне про то, какой она системный политик и патриот-государственник…
— (с улыбкой. – Е.К.) Я даже знаю этих людей. Но пока кампания не началась и можно тянуть с определением своей позиции, думаю, что мы можем говорит о 130 депутатах.
— То есть нельзя пока говорит с уверенностью, что они куда-то перейдут?
— Именно так.
— Какая судьба этой осенью ожидает парламентскую коалицию? Какие процессы мы будем наблюдать? Существуют ли какие-то темы, которые будут собирать достаточно голосов без суровых мучений?
— Думаю, что в этом отношении, если не будет каких-то форс-мажоров, никаких изменений в парламенте не будет. Все будет голосоваться. Конечно, парламент вряд ли примет какие-то экстраординарные законы. Но в любом случае, рабочее настроение будет более-менее у всех. Разброд и шатание сегодня никому не выгодны.
— А о каких форс-мажорах вы говорите? Приведите пример.
— Ну, например, появляется педофильный скандал. То, что мы сейчас не можем предугадать.
— Говоря о ваших коллегах по фракции БПП, много ли людей уже присмотрели себе подходящий мажоритарный округ?
— Ну, БПП, в принципе, половина фракции – мажоритарщики… Я думаю, что из списочников на округ готовы смотреть человек 15, не больше. И то – возможно, я преувеличиваю.
— А почему так? Не хотят идти в Раду?
— Ну, во-первых, вполне реально, что закон не будет изменен и останется списочная часть. И, в принципе, гораздо выгоднее договариваться насчет списочной части, чем сейчас идти на округ – и рвать. Потому что все округа, так или иначе, заняты.
— К тому же, на округе ты вкладываешь деньги, да еще и пашешь…
— …И при этом нет никакой гарантии успеха.
К тому же, среди списочников не так много людей, понимающих, как нужно делать выборы на округе.
— А вы себя какой-то округ уже присмотрели? Или говорит об этом еще рано?
— Я для себя еще не решил, буду ли баллотироваться в следующий раз.
— Вы – человек опытный и имеете неплохое представление о том, как в ходе предвыборной кампании политики и их команды вешают лапшу на уши электоратов. Что если я вам предложу дать советы избирателям относительно того, как не стать жертв такого мухлежа. Какие навыки необходимо в себе надо выработать, чтобы сделать верный выбор? Своего рода маленькое пособие для электората…
— Здесь не может быть никакого пособия, кроме одного: думать головой. И помнить. На самом деле, выборы – это промывание мозга для того, чтобы ты за три месяца забыл, что было до этого. Но если ты сопоставишь факты того, что было, с тем, что говорится, и подумаешь о том, что будет хотя бы в среднесрочной перспективе, — тогда пазл сложится.
И еще: выборы – это прежде всего эмоции. И если отставить в сторону эмоцию и подумать головой, становится проще решить, за кого голосовать.
Евгений Кузьменко, «Цензор.НЕТ»
Источник: https://censor.net.ua/r3081249 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ