Более года в Минфине говорят о ликвидации налоговой милиции и желании создать новую структуру, которая будет расследовать финансовые преступления. Пока же правоохранители продолжают получать финансирование из бюджета и возмещать в свою очередь убытки, причиненные государству от теневых схем и неуплаты налогов.
В интервью «Цензор.НЕТ» первый заместитель главы ГФС Сергей Белан рассказал, каким образом трансформировалась за это время работа налоговой милиции, как изменились схемы по уклонению от уплаты налогов и что нового необходимо внедрить в борьбе с финансовыми преступлениями.
«РЕФОРМА НАЗРЕЛА, НУЖНА СТРУКТУРА, ГДЕ ПРОФЕССИОНАЛЫ БУДУТ ВОСТРЕБОВАНЫ»
— Почему вы до сих пор руководите несуществующим ведомством, ведь налоговую милицию упразднили?
— Давайте я Вам объясню, в чем на самом деле дело и как пытаются заниматься популистскими манипуляциями организаторы теневых схем и отдельные, покрывающие ых, чиновники и депутаты. В законе об изменениях к Налоговому кодексу предусмотрено исключение раздел о налоговой милиции только после принятия соответствующего закона о новом органе, который будет расследовать финансовые преступления. Принимая в конце 2016 года изменения в Налоговый кодекс, депутаты допустили техническую ошибку, правильно указал раздел, только сбившись в нумерации пунктов раздела, что не меняет сути и логики нормативного акта.
Кроме того, есть целый ряд других законов, Уголовный, Уголовно-процессуальный кодексы и т.д., согласно которым, по-прежнему по нарушениям, связанным с неуплатой налогов, может открывать уголовные производства только налоговая милиция и никакие другие ведомства
— А как на «ошибку» отреагировали сотрудники службы? Многие ушли в другие правоохранительные структуры?
— Да, к сожалению, мы потеряли немало профессионалов и не только из-за этой «технической ошибки». В большинстве случаев люди увольнялись, чтобы перейти на более высокооплачиваемую работу в других госорганах: НАБУ, Нацполиции, прокуратуре. Лишь в прошлом году уволились более 700 человек, что составляет около 20% от общей многочисленны работников налоговой милиции. И их можно понять, учитывая зарплату в 2500-3500 тысячи гривен. В результате кропотливой работы мы убедили Кабинет министров принять меры, и в последние месяцы 2017 года удалось поднять уровень зарплаты до приемлемого, отток кадров прекратился.
— Уволилось 20%, а сколько в прошлом году пришло новых сотрудников?
— В течение 2017 года на службу в налоговую милицию было принято 159 человек, большая часть пришла в течение последних 3 месяцев, после увеличения денежного обеспечения. Однако, по-прежнему у нас некомплект на всех уровнях. Мешают старые стереотипы, что в налоговой должности продаются за деньги, что здесь только по блату устраивают, что тут все воруют, но сейчас время другое. На самом деле люди уходят, потому что зарплата для них – главный источник дохода, а работы много, ответственность большая. Поэтому набирают опыт у нас, нарабатывают связи, и затем находят более выгодные варианты трудоустройства.
Реформа назрела, нужна структура, где профессионалы будут востребованы, обеспечены, будут видеть перспективу, смогут заниматься только крупными преступлениями.
— Премьер Гройсман и министр финансов Данилюк многократно называли одним из ключевых факторов создания службы финансовых расследований и ликвидацию налоговой милиции. Когда это будет сделано? Кому будет подчиняться новый орган?
— Еще начиная с 2015 года, как только я был назначен на эту должность, мы подготовили и подали в Минфин несколько законопроектов по реформированию налоговой милиции. Все понимают, что налоговая милиция создавалась как часть командно-административной системы управления экономикой, чтобы, грубо говоря, выбивать налоги согласно спущенном плана. Под это строился весь функционал, и так это работало много лет.
Но мы должны строить свободную конкурентную экономику, для этого и фискальные органы надо перестраивать. Несмотря на деятельность ГФС, МВД и СБУ, как мы видим, теневая экономика в Украине составляет не менее 40%.
На сегодняшний день есть несколько законопроектов о создании новой структуры, вот как Министерства финансов, так и Комитета по вопросам налоговой и таможенной политики. ГФС не является субъектом законодательной инициативы, и принятие законов зависит от парламента. В любом случае в системе государственного управления необходимо убрать дублирование функций и сократить число проверяющих и контролирующих органов. Не может по одному и тому же факту приходит на предприятие департамент защиты экономики Нацполиции, потом департамент контрразведывательной защиты экономики государства СБУ, а потом налоговая милиция.
Честно сказать, устранение системных проблем гораздо важней вопроса, кому все это будет подчиняться. Я убежден: даже простое сокращение числа проверяющих органов — уже важная реформа для украинского бизнеса, чтобы остановить эти «карусели» проверок. Это задача государства. И выгода от такого объединения будет огромной и для экономики, и для президента, и для премьер-министра, и для правительства в целом, и для МВД, и для СБУ, и для Государственной фискальной службы и налоговой милиции, в частности.
«БОЛЬШЕ ПОЛОВИНЫ ПЛАТЕЖЕЙ ПО ВЫЯВЛЕННЫМ СХЕМАМ УКЛОНЕНИЯ ОТ УПЛАТЫ НАЛОГОВ УПЛАЧИВАЕТСЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯМИ В ДОСУДЕБНОМ ПОРЯДКЕ»
— А пока будут продолжаться маски-шоу?
— А когда вы слышали о маски-шоу налоговой милиции в последний раз? Когда налоговая милиция блокировала работу коммерческого предприятия? Хотя бы слухи назовите, описывают ли такие случаи на форумах, жалуются ли журналистам предприниматели, хотя бы неофициально? К сожалению, маски-шоу проводят некоторые другие ведомства, однако граждане, конечно, не разделяют, кто конкретно в масках бегает по офисам, и пятно ложится на все государственные структуры в целом. Увы.
Вы знаете, что в конце прошлого года вступил в силу закон, который в обществе назвали «Маски-шоу стоп», предусматривающий обязательную видеофиксацию во время проведения обысков. В налоговой милиции мы это практикуем уже больше года. Все обыски, во избежание конфликтных ситуаций, фиксируем на видео и вносим в протокол. Это очень помогает и дисциплинирует как одну, так и другую сторону. Поэтому по всем конфликтным ситуациям, которые возникали, мы без проблем обосновываем в прокуратуре и судах свою позицию.
Например, в прошлом году налоговую милицию обвинили в превышении полномочий во время обыска консультация по заготовке орехов в Черкасской области. На заседании профильному комитета ВР было показано видео, смонтированное из нескольких фрагментов, с комментарием, что это якобы был беспредел налоговой милиции. Мы, в свою очередь, смогли продемонстрировать, как все было на самом деле, и показали народным депутатам полную без купюр видеозапись событий, где были кадры и о том, как в наших сотрудников бросали камнями, как били следователя по лицу постановлением о проведении обыска люди, которые часто мелькают на различных проплаченных акциях и известны правоохранительным органам. Поэтому тот якобы «скандал» был исчерпан, а наша позиция была признана правовой и обоснованной.
Мы всегда предоставляем суду все основания для проведения следственно-оперативных действий. И наши сотрудники выполняют решения судов, проводя обыски.
— Как же вы работаете, если не проводятся маски-шоу?
— Сейчас больше половины платежей по выявленным схемам уклонения от уплаты налогов в рамках уголовных производств налоговой милиции уплачивается предпринимателями добровольно в ходе досудебного следствия. То есть, мы не караем и не уничтожаем – мы даем возможность бизнесу, который работает «в тени» из-за многолетнего хаоса в государстве, выйти из «тени». По соглашению о признании вины в 2016 году было направлено в суд 390 дел, а в 2017-ом — 408. В 2017-м благодаря работе налоговой милиции в государственный бюджет поступило живыми деньгами 1,3 миллиарда гривен. Это не зачеты, не бумаги, не слова, а реальные деньги, которые не были предусмотрены какими-либо планами.
— А раньше не платили по соглашению?
— Раньше ждали приговора суда, подавали апелляцию. Если проигрывали, все равно тянули с платежами настолько долго, как могли, открывалось исполнительное производство, долго бегали, искали этих предпринимателей, заставляли их платит, продавая имущество на аукционах. Потому что на самом деле подача иска от налоговой милиции стала руководством вымогать взятки с предпринимателя, поэтому чем дольше шел процесс, чем дольше висел дамоклов меч над головой у бизнесмена, тем больше чиновников за мзду помогали «решать вопросы».
При обнаружении неуплаты налогов есть два варианта: несколько лет судится по трем инстанциям или же заключит соглашение, когда человек признает свою вину и заплатит деньги в бюджет, Второй выгодней и для репутации налогоплательщика, и для бюджета.
— Что нового необходимо внедрить в борьбу с финансовыми преступлениями в Украине, и что удалось изменить вам?
— Прежде всего необходим тесный уровень взаимодействия с аналогичными зарубежными службами. Мы должны учится — учится на всех уровнях, что значит не просто сидеть за партой, а совместно работать. Мы общаемся с правоохранительными органами других стран, перенимаем опыт, проводим совместные операции. Как пример, недавнее задержание в Одессе крупной партии сигарет совместно с коллегами из Великобритании.
Мы работаем очень плотно с Госфинмониторингом, Нацбанком, Комиссией по ценным бумагам. Изменив подходы, стараемся опираться на аналитику. И начинаем затрагивать то сферы, в сторону которых раньше не смотрели ввиду отсутствия опыта у самих сотрудников налоговой милиции. Сложно документировать преступления, если не понимаешь сути процесса.
Мы создавшего отдельное подразделение по финансовой кредитно-банковской системе, перевели сюда самых толковых молодых сотрудников из всей Украины, с перспективой карьерного роста. Они показывают очень хороший результат.
Наконец мы сделали все, чтобы о нас «забыл» малый бизнес и те налогоплательщики, которые работают в правовом поле. Рассматриваем это как вклад налоговой милиции в содействие развития благоприятного бизнес-климата в Украине.
— Какие основные дыры в налогообложении, основные схемы уклонения от уплаты налогов?
— К сожалению, невозвращение валютной выручки и налоги, которые не уплачиваются по внешнеэкономическим операциям, намного больше, чем налоги, которые собираются внутри государства. Поэтому нам так важно сотрудничество с нашими иностранными партнерами. Наши правоохранители, к сожалению, и многие сотрудники налоговой милиции зациклены на расследовании преступных схем в рамках нашей страны. Так изначально сложилось. Вот здесь мы боремся, здесь мы кого-то ловим. Но как только денежные потоки пересекают границу, опускаются руки. Дальше не документируют преступление.
А ведь у нас для этого есть все инструменты. Есть Госфинмониторинг, есть ГПУ и такой инструмент, как запрос в рамках международной правовой помощи. Есть Интерпол. В конце концов, налоговые органы других стран не менее заинтересованы в том, чтобы останавливать теневые схемы и бороться с легализацией доходов, полученных преступным путем. И последние наши совместные реализации с правоохранительными органами других государств показывают, насколько это плодотворная работа.
Сейчас главные инструменты уклонения от уплаты налогов на уровне крупных финансово-промышленных групп кроются в сфере страхования, ценных бумаг, в использовании цепочек зарубежных компаний, на которые выводится прибыль. Сегодня аналитики, которые расследуют финансовые преступления, должны свободно владеть английским языком, стажироваться за рубежом, ориентироваться в офшорном законодательстве. У нас всего этого никогда не было, и сейчас создана мощная индустрия по уклонению от уплаты налогов, по выведению средств из Украины. И государство почти никак не влияет на эту сферу.
Нам необходима свобода вывода капиталов из страны, но нельзя допускать, чтобы вывод капитала осуществлялся без налогов. Именно потому, что вывод капиталов у нас не является свободным, схемы выгоднее, чем уплата налогов. Понимаете, мы ежегодно теряем десятки миллиардов, которые крупными финансово-промышленными группами долгие годы по разным схемам выводятся из страны без уплаты налогов. Эти деньги не возвращаются в качестве инвестиций. Ну и конечно, очень многих дельцов беспокоит, что налоговая милиция начала добираться до этих схем, нанимают политиков, требуют ликвидировать, убрать, лишь бы их не трогали.
— Реально ли успеть создать Службу финансовых расследований или Национальное бюро до выборов? Или разговоры наших политических лидеров продлятся еще два года, и уже новое правительство и новый парламент будут решать проблему?
— Если действовать быстро, вполне реально, чтобы новая служба или бюро финансовых расследований смогли приступит к работе уже в 2019 году. Для этого надо, чтобы все политические силы сделали создание новой структуры повесткой дня. К тому же следует понимать, что после принятия закона еще нужно длительное время на назначение руководства и сотрудников, организационные вопросы и т.д. Мы можем наблюдать ситуацию с новыми структурами – с тем же Госбюро расследований в частности. То есть надо понимать, что до реального начала борьбы с финансовыми преступлениями нового органа может пройти и полгода, и год, и больше.
— Чем новая служба должна отличаться от действующих органов, в том числе от налоговой милиции?
— Нужно четко и однозначно прописать полномочия, ответственность, задачи и функции. Однозначно определить систему как осуществляется контроль, как осуществляются проверки, чтобы проверка перестала быть стихийным бедствием, парализующим менеджмент, чтобы проверяющие не требовали тонны документов за все годы, а запросы шли по делу.
Новая служба должна быть «головастой» и «зубастой». Должен быть мощный аналитический аппарат, грамотные финансисты, которые научатся разбираться в проводках за рубежом. Обязательно иметь право вести оперативно-розыскную деятельность, а также возможность проведения негласных следственных действий (прослушка, наружное наблюдение и другие инструменты, которые позволят документировать преступление). Чтобы новой структуре доверяли, мы в своих вариантах законопроектов предлагали взять за основу западные модели, чтобы был ясен пример и логика.
— То есть все-таки нужен спецназ?
— Нужна физзащита на время следствия. Нужен спецназ не армейского типа, с бронетехникой, автоматами, а небольшие группы, для работы в офисах и на предприятиях, для обеспечения физзащиты. Там, где мы понимаем, что есть вооруженные лица, например, в офисах конвертцентров как правило вооруженные охранники. То есть в особых случаях.
— Сейчас есть две концепции реформы. Первая — вот Минфина Александра Данилюка, вторая — от комитета по вопросам налоговой и таможенной политики Нины Южаниной. Вам какая ближе?
— Концепция, предложенная Минфином, это хорошая идея, но там не прописано много деталей и механизмов. Поэтому на данный момент концепция, предложенная налоговым комитетом ВР по созданию Национального бюро финансовой безопасности более проработана и жизнеспособна.
Понятно, что оба закона еще нуждаются в обсуждении и доработке. Самое главное, что Национальное бюро должно расследовать только масштабные схемы по уклонению от уплаты налогов, а не заниматься контролем мелочей, подменяя ими суть работы. Основной приоритет в работе — безопасность государственных и публичных средств, насколько правомерно они расходуются.
«РЕЗУЛЬТАТЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НАЛОГОВОЙ МИЛИЦИИ В СЛУЧАЕ ПРЕВЫШАЮТ ЕЕ ДЕНЕЖНОЕ СОДЕРЖАНИЕ»
— Говорят, что на содержание налоговой милиции тратится больше средств, чем составляет ее бюджет. Какие цифры?
— Во-первых, налоговая милиция не хозрасчетное предприятие, а правоохранительный орган, задача которого — не зарабатывать деньги, а противодействовать преступности. А в нашей стране не только есть честный бизнес, но есть и нечестный, который вообще не хочет никаких налогов платит. Кто будет заниматься этими преступлениями? Посчитайте, какой урон получит легальная экономика, если нелегальный бизнес будет понимать, что никакого контроля нет.
Во-вторых, хоть и неправильно так оценивать, но результаты деятельности налоговой милиции в случае превышают ее денежное содержание. Например, только по направленным по 2017 год в суд уголовным производствам обеспечено возмещение нанесенного ущерба бюджету на сумму около 500 миллионов гривен. Это уже больше, чем составляет бюджет налоговой милиции. А вот еще цифры, которые легко проверить. 2,8 миллиарда — наложен арест на имущество и средства по уголовным производствам. 2,6 миллиарда – уменьшена к возмещению сумма НДС, которая является предметом досудебных расследований. 848 миллионов — предотвращено возмещение фиктивного НДС в системе электронного администрирования налога. 520 миллионов — взыскано в бюджет по результатам проведенных проверок в сфере государственных закупок. 765 миллионов — взыскано в бюджет с выгодоприобретателей конвертационных центров. 1,7 миллиарда — изъято из незаконного оборота подакцизной продукции. 232 миллиона — дополнительно уплачены субъектами хозяйствования таможенных платежей от увеличения таможенной стоимости задекларированных товаров благодаря действиям налоговой милиции. 1,6 миллиарда — возмещенный ущерб во всех уголовных производствах.
Это не виртуальные суммы, а реальный результат, подтвержденный прокуратурой, годовой отчет работы следственных подразделений размещен в общем доступ, в том числе на сайте ГФС.
— Что можете назвать своими достижениями, если вы сами говорите об огромной теневой экономике, которую не в силах побороть?
— Результаты есть – целый ряд многомиллиардных схем уклонения от уплаты налогов уже не существуют. Чтобы ликвидировать схему, конечно, потребовались совместные усилия государственных органов. Например, за два последних года по выявленным фактам необоснованного использования спецрежима налогообложения НДС зарегистрировано более 120 уголовных производств на сумму установленных убытков почти 2 млрд гривен. С начала же прошлого года, с внесением изменений в Налоговый кодекс (речь об исключении статьи 209), указанная схема практически перестала функционировать.
Еще одна схема, которую нам удалось сломать, касается ввоза на территорию Украины топлива под видом компонентов для его производства (платформат, реформат), которые в то время не относились к подакцизной группе товаров.
В 2016 году схема прекратила существование в связи с тем, что в Налоговый кодекс Украины внесены изменения, согласно которым компоненты для изготовления топлива также признаны подакцизными товарами. Все это сделано на основе наших обращений, уголовных дел по конкретным случаям.
Все эти изменения, в том числе, в Налоговый кодекс, стали возможными только после достижения нами конкретных результатов, открытых уголовных производств и дальнейших предложений в Верховную Раду и Кабинет Министров Украины по пресечению конкретных преступных схем.
«ВЫ УЖЕ НЕ НАЙДЕТЕ, КАК ЭТО БЫЛО ПРИ ЯНУКОВИЧЕ, ВСЕМ ИЗВЕСТНЫХ КОНВЕРТАЦИОННЫХ ПЛОЩАДОК, КУДА НАЛОГОВАЯ МИЛИЦИЯ САМА ЗАГОНЯЛА БИЗНЕС»
— В новостях часто мелькает: тот или иной ликвидирован конвертцентр. Но, несмотря на эти ликвидации, конверты продолжают работу.
— Вы уже не найдете, как это было при Януковиче, открытых и всем известных конвертационных площадок, куда налоговая сама загоняла бизнес. Сейчас конвертцентры если и пытаются работать, то с куда меньшими оборотами и на короткий период, загонщиков нет, и все больше появляется предприятий, которые с конвертами не связываются, честно платят налоги. Если, например, в 2014 году средний оборот операций отдельного конвертационного центра составлял 470 миллионов гривен, в 2017 году — 210 миллионов, при этом курс гривны к доллару вырос, то есть реальные доходы «конвертов» упали.
Еще одним показателем, понятным для простого обывателя, служит стоимость «обналички» на теневом рынке. Если в 2015 году это было в среднем 6.5%, то сейчас это 12-14%, в немалой доле благодаря нашей работе. Мы стараемся сделать такую деятельность более рисковой, если стоимость таких услуг поднимется хотя бы до 18%, для предприятий реального сектора экономики будет выгодней платит налоги в правовом поле.
Но полностью уничтожить конвертцентры только карательными мерами невозможно, и я понимаю, что мы еще делаем недостаточно. В 2017 году ликвидировано 65 конвертационных центров с общим объемом проведенных через них операций свыше 13,5 миллиарда гривен, изъято средств в сумме 334 миллиона, из которых наличными — 214 миллионов. Из указанной суммы наличных средств 191 миллион гривен признано вещественными доказательствами по уголовным производствам, наложен арест. Например, в Черниговской области изъято наличных средств в эквиваленте на 161 миллион, которые в настоящее время находятся на казначейском счете.
Если посмотреть на реальные поступления в бюджет, очевидно, что база налогообложения растет, налоговые отчисления тоже. А это и есть конечный результат нашей работы. Наблюдается ежемесячный рост декларирования и поступления в бюджет. Например, в октябре 2017-го по платежам, закрепленным за фискальной службой, обеспечен сбор в общий фонд государственного бюджета в сумме 60 миллиардов гривен, с учету бюджетного возмещения НДС поступления составили 50,2 миллиарда гривен. При этом индикативный план Министерства финансов был выполнен на 103,9%, то есть бюджет был перевыполнен на 1,9 миллиарда гривен. Цифры говорят о крайне медленной, но все-таки реальной детенизации в определенных отраслях экономики.
— Журжий Народный депутат утверждает, что наличка, которая изымается на обысках, в бюджет не поступает, и что с ней происходит, знаете только вы. Сколько было изъято в прошлом году?
— Мы очень благодарны народным депутатам за внимание к работе налоговой милиции, в том числе и Андрею Валерьевичу за его небезразличную и активную позицию. Хотя это и сомнительный показатель, но количество конфискуемых средств с каждым годом увеличивается. Для справки: в прошлом году во время обысков изъято более 79 млн гривен, 8,3 млн долларов США, 786 тысяч евро и 1,1 млн российских рублей. Хочу отметить, что любые действия с этими денежными средствами с момента изъятия осуществляются в строгом соответствии с действующим законодательством.
— Что с такими деньгами происходит? Почему они не поступают в бюджет?
— Они поступают, естественно, после вынесения решения судом. Это не мы решаем, что делать с деньгами, после того, как передаем дело в суд. Например, на сегодняшний момент в ГФС на депозите находится 57 млн гривен, пока идет следствие в уголовных производствах.
— Судя по цифрам, частично отдали обратно. Часто случается, что доказывают законность происхождения денег, и их приходится возвращать?
— Такие решения судов есть, и мы их выполняем.
— А кто и каким образом должен доказывать?
— Доказывают не нам. В суд предоставляются документальные подтверждения законности происхождения средств и прав владения ими. Это и договора купли-продажи, и передачи на хранение, и справки о наличии доходов в прошлых периодах, и нотариально заверенные долговые расписки… Да что только не предоставляют в суд! Не следует забывать и том, что в Украине действует презумпция невиновности. Таким образом, до тех пор, пока не будет установлена судом именно противоправность владения имуществом, доказывать законность человек не особо-то и обязан.
В европейских странах необходимость доказывания законности владения денежными средствами или другими ценностями является обязанностью граждан, а у нас надо доказывать незаконность. И это работа правоохранительных органов. Пока эту систему не поменяют так, как это сделано в Европе, борьба с незаконными финансовыми средствами будет недостаточно эффективной. Всегда есть масса лазеек сказать – это мое личное, или подаренное, или одолженное. Раз у нас принято полное декларирование расходов и доходов государственными служащими, такое же декларирование должно быть установлено для всех граждан без исключения. Тогда если государство найдет деньги или имущество, за которые не уплачены налоги, то это сразу будет признано незаконным.
— Помнится, Премьер-министр чуть ли не в первом своем выступлении критиковал проверки налоговой компаний-экспортеров орехов. Что там сейчас с этой темой?
— Законодательно для урегулирования этой проблемы ничего не сделано. Это касается не только орехов, но и плодов, ягод, грибов. Просто орехи – наиболее дорогостоящий товар, поэтому пользуются такой популярностью и позволяют строить целые схемы. Первая: неуплата налогов при всех операциях с покупкой. Официально зарегистрированных ореховых садов в Украине незначительное количество, оно в десятки раз меньше вывозимой продукции. Поэтому в ходу у теневиков продажа сертификатов происхождения товара.
Вторая схема – фиктивный вывоз товара с целью минимизации налогов или возмещения НДС.
Третья — невозврат валютной выручки. Работает это так. Предприятие в Украине заключает контракт с предприятием за границей на поставку продукции на определенную, достаточно крупную сумму. Оплата продукции должна произвестись после поступления товара за границу. А если там целый ряд партий, если включается законодательно предусмотренная отсрочка платежа на 120 дней, то дальше продукция вывозится, после чего никакой валюты в Украину не возвращается.
— Почему?
— Получатели груза обращаются в третейский арбитражный суд и берут справку о форс-мажоре. Или еще что-нибудь придумывают.
Согласно информации территориальных подразделений ГФС, объем экспортных операций по орехам урожая прошлого года за период с октября 2017 года по январь 2018 года составил 22 тысячи тонн, общей фактурной стоимостью 2 038 млн грн. При этом 37 предприятиями – экспортерами налогов уплачены на общую сумму свыше 7, 6 млн грн, в том числе НДФЛ 4,9 млн грн, возвращено валютной выручки только 190 млн грн., то есть 11% от фактурной стоимости орехов.
— И вы ничего не можете сделать?
— Почему не можем? Делаем, но наших усилий без создания законодательных условий недостаточно. Благодаря результатам нашей работы возврат валютной выручки вот такой продукции в прошлом году по сравнению с 2016-м увеличился в два раза.
— Какие сейчас задачи налоговой милиции будете решать, пока не создано СФР или Национальное бюро?
— Прежде всего, отмечу, что налоговая милиция не ждет создания нового профильному ведомства. Мы старательно делаем каждодневную работу по обеспечению финансовой безопасности государства.
Так, в 2018 году продолжается проведение операций «Акциз» и «Рубеж», на постоянной основе проводятся мероприятия по ликвидации транзитно-конвертационных групп. Активизируется работа с зарубежными партнерами по схемам вывода капитала без уплаты налогов.
Также пристальное внимание уделяется документированию фактов выдачи заработной платы в «конвертах».
А теперь о приоритетах. Почти все участники, эксперты и разработчики концепции деятельности нового органа по обеспечению финансовой безопасности сходятся во мнении, что в основе его работы должна быть аналитическая составляющая. Могу с уверенностью утверждать, что сегодняшняя налоговая милиция работает именно по такому принципу.
Приведу конкретный пример. Деятельность страховых компаний. Размер прибыли страховых компаний увеличился приблизительно на 30 процентов. При этом размер налогооблагаемой прибыли непропорционально возрос на 12 процентов, что позволяет опосредовано говорит об использовании «схемных» операций. На европейском страховом рынке до 70 процентов премий связаны со страхованием жизни физических лиц. Почему-то у нас картина обратная. 67% премий, а это свыше 14 млрд гривен, поступает от юридических лиц. А судьба операций перестрахования отдельных компаний превышает 60%. Думаю, что любой здравомыслящий человек задумался над такой странной статистикой.
Поэтому в 2018 году мы сосредоточили усилия на финансово-кредитных отношениях, страховом рынке, фондовых биржах, схемах с использованием «мусорных» ценных бумаг.
Несколько слов о банках. Как один из наиболее весомых элементов базы налогообложения – это проблемные, необеспеченные или сомнительные кредиты. В ежегодном отчете Нацбанка значительную часть таких кредитов в портфелях финучреждений называют ключевым риском банковской системы. Здесь Украина даже установила мировой антирекорд. Наибольшая часть проблемных кредитов – в строительстве, добывающей и химической промышленности. Проценты по таким кредитам годами необоснованно относятся к валовым расходам плательщиков налога на прибыль. Комплексная отработка данного вопроса также является нашим приоритетом.
В продолжение строительной тематики. Темпы строительства в 2017 году выросшим в 1,4 раза. Выполнено работ на общую сумму 53 млрд гривен. Вместе с увеличением объема прогнозируемо увеличились факты уклонения от уплаты налогов, расхищения бюджетных средств, мошенничества. Также участились факты незаконного использования и завладения застройщиками средствами инвесторов. Мы не остаемся в стороне. И с этого года организовано проведение операции «Строитель».
В выборе своих приоритетов, помимо ожидаемого экономического эффекта, мы обязательно учитываем социальный аспект будущих мероприятий и их общественную пользу. В частности, планируя мероприятия в фармацевтической отрасли, был учтен тот факт, что динамика роста стоимости лекарств превзошла все другие товары, в том числе предметы первой необходимости. Так, только за прошлый год, стоимость импортных медикаментов в аптеках увеличилась более чем на 70%. Адекватного поступления налоговых платежей почему-то не произошло. Учитывая емкость рынка (около 90 млрд гривен), оценочная сумма потерь бюджета от непоступления налогов составляет до 3 млрд гривен. Неуплата налогов при территорию калининградской вакцин, препаратов, субстанций для производства вакцин, неучтенное производство лекарственных препаратов, махинации при поставках медоборудования. Это злоупотребления при закупках медпрепаратов, оборудования и поставки их конечному потребителю. Поэтому ситуация на фармацевтическом рынке на сегодня является объектом пристального внимания.
Национальным координационным центром кибербезопасности поручено создать рабочую группу по вопросу криптовалюты и порядка ее функционирования в Украине. Это тоже один из наших приоритетов.
Татьяна Бодня, для «Цензор.НЕТ»
Источник: https://censor.net.ua/r3054494 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ