Бывший пограничник с позывным Чибис, что воюет с 2014 года и дослужился от командира взвода до командира батальона в 24 бригаде, рассказал Цензор.НЕТ о пять танковых атак за сутки, молодых бойцов, контуженную шестилетнюю девочку, Марьинку и свой взгляд на «формулу Штайнмайера».
«ПОСЛЕДНЯЯ РОТАЦИЯ БЫЛА ТЯЖЕЛАЯ: 5 ПОГИБШИХ И 27 РАНЕНЫХ»
Я пограничник. В 1999 году выпустился из академии. Служил на молдавской границе, в Чернобыле и в Мукачево… Впоследствии уволился из пограничных войск, начал работать на таможне. И если бы мне кто тогда сказал, что я вернусь на службу, – не поверил бы.
Но в 2014 я вернулся. И с октября того года я на войне практически безвылазно.
Сначала я был командиром роты огневой поддержки в 24 бригаде. Дислоцировались мы тогда на Луганщине, я был между 29 и 31 блокпостами. 20 января 2015 там начался танковый прорыв, и 31 блокпост мы потеряли – мы тогда отходили с боем, был один погибший… А на 29 блокпосту мы отбили за сутки пять танковых атак.
Вскоре весь наш батальон перевели в 54 бригаду. Уже оттуда я уволился и пол года тогда посидел дома. Ну, как дома… на самом Деле за месяц после демобилизации я уже был на позициях как волонтер.
В 2016 году я официально вернулся в армию и стал командиром взвода в 130 разведывательном батальоне. Притащил туда своих пацанов, 22 бойцов. Стояли мы тогда на Світлодарській дуге вместе с 54 бригадой.
Я дослужился от командира взвода до командира батальона. У меня там было две ротации на Світлодарській дуге, одна ротация в Авдеевке, где мы тогда вместе с 72 бригадой брали «Алмаз» … Потом – Гладосове, Зайцевое. И когда я уже комбатом стал — Марьинка. Кстати, мы освободили Марьинку полностью. Но последняя ротация у меня тяжелая была: 5 погибших и 27 раненых в батальоне.
… Не люблю я рассказывать о войне…
«БЫЛИ ДЕТЬМИ, А СЕЙЧАС ВЗРОСЛЫЕ ДЯДИ, КОТОРЫЕ ПРОШЛИ АД»
Все мои ребята, все мои малыши – все герои… Не хватает у меня пацанов, которые пришли на войну в 18 лет. Пришли в батальон буквально со школы. Тогда они были еще совсем детьми, а сейчас, смотрю – это уже взрослые дядьки, которые прошли со мной ад войны.
Некоторые уже позвільнялися. Бывает, звонят мне: «Командир, у меня тут проблемы…» А я отвечаю: «Все, давай, возвращайся в армию».
Два-три месяца – и больше они просто не выдерживают на гражданке. Молодым бойцам гораздо труднее, мне за них страшнее, чем за других. Ведь они со школьной скам’ї, из дома, сразу попали в суровые военные будни. А потом годами убивали. Где они теперь найдут себя в гражданской жизни? Что будут делать, когда война закончится?..
Как она закончится, спрашиваете? Мы пойдем вперед (смеется). Самое интересное сейчас только начинается.
«ПОДДЕРЖИВАЮТ КАПИТУЛЯЦИЮ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ НЕ ВОЕВАЛИ И НЕ ПРОЛИВАЛИ КРОВЬ»
Если серьезно, то любая война рано или поздно заканчивается. Конечно, мне не хочется, чтобы мы сдавали позиции. Трудно. Если сейчас скажут выводить войска из Марьинки – то я с какой целью эту Марьинку освобождал? За что отдали жизни погибшие ребята? Немало боевых комбатів так думают… Но с боевыми комбатами сейчас начинаются проблемы. У нас большой авторитет в войсках, бойцы уважают нас, потому что знают наш боевой путь. Знают, что мы в 14-15 не сидели в штабах, а вместе со всеми копали окопы и отбивали атаки.
Но сейчас на должности стараются ставить молодых неопытных офицеров. Сужу по одной из бригад, где комбриг всюду пытается всунуть молодых лейтенантов, которым я лично взводами управлять не доверил бы. А боевых офицеров, зато убирают. Почему? Потому что у меня, например, есть собственная точка зрения, которую я буду доказывать. А старлею 2017 года выпуска что прикажешь – то он и будет делать.
Много непонятного. И войско, честно говоря, поделилось в этой ситуации 50 на 50. Но те, что поддерживают капитуляции – это в основном люди, которые не воевали и не проливали кровь. Они просто не понимают, какой ценой нам достались эти земли.
«ОН В ТАКОЙ ФОРМЕ, КАК И ВЫ, НО С ТОЙ СТОРОНЫ»
Парус, мой комбат, меня отправлял в места, куда других не сослал бы. Он просто знал, что я с той позиции, приду отдохнувший, да еще и с магнитиками на холодильник. Или и с холодильником – если его придется забрать, потому что магнитики не отдираются. Так он отправил меня, например, Гладосове, куда я взял с собой половину своей роты. Нашей задачей было ввести противника в заблуждение. Зашло на позиции 22 человека, два ГАЗ-66 и один «Урал». Но мы сделали так, чтобы сєпари подумали, что туда вошел целый батальон. И они стянули под Гладосове войска.
Пока я был капитаном, меня бойцы называли «Капитан Война», а когда я стал подполковником — стали называть «Комбат Миномет». Потому что, если где-то работал снайпер – я сразу туда открывал минометный огонь. Крыли мы конкретно, мин не жалели. Когда у нас был двухсотый в Марьинке, а на следующий день еще один – мы сразу разнесли террикон «Крокодил». Четыре года его никто не мог разнести! Сєпари нас боялись, реально боялись. За мою голову даже обещали деньги, а в придачу, что меня поразило – две путевки в путешествие по Золотому кольцу России (смеется).
Весело было, конечно… Но в Марьинке я уже был комбатом, поэтому не с автоматом бегал, а думу думал. Хотя штаб был за 500 метров от передовой, на прямой линии обстрела.
Есть ли в Марьинке проукраинские гражданские? Да… Но их меньшинство. А 70% — это когда вроде человек тебе улыбается, но у этого же человека отец, сын или муж воюет с той стороны. Во время одного из обстрелов Марьинки сєпари попали в гражданский дом. Там контузило девочку лет шести, ее вытаскивали мои медики. И я у девочки спрашиваю: «А где твой папа?» А она говорит: «Он в такой форме, как и вы, но с той стороны».
«ЧТО-ТО ИЗМЕНИЛОСЬ»
Я когда женился, жене сказал: «Ты не думай, что ты на первом месте. На первом месте батальон». Она поображалася-поображалася на меня, но потом поняла.
Недавно меня перевели в Сторожинец на должность заместителя комиссара в военкомате. Это временно. Я планирую идти в 10 горно-штурмовую бригаду, но там пока что нет моей должности.
Куда я – туда и мои пацаны пойдут. А я, со своей стороны, буду в армии до тех пор, пока они здесь.
Останусь в ВСУ, если закончится война? Нет. На таможню?! Нет, на таможню я не вернусь ни за какие деньги. Что-то во мне изменилось на Донбассе. И те вещи, которые меня раньше интересовали, теперь не интересуют вообще. Сидим с друзьями, пьем по 50, а я думаю себе: «О чем они разговаривают?» Мне с любым бойцом-атошником легче найти общий язык, чем с теми, кого я знаю много лет. Что-то изменилось.
… В Марьинке девушка в октябре погиб от пули снайпера (Ярослава Никоненко, — Ред.), и произошло это на том же месте, где когда-то погибли мои ребята. Когда у нас был первый двухсотый от снайпера, я сразу собрал всех своих снайперов, и мы тогда начали жесткий снайперский террор. Результат — 43 подтвержденных по ту ротацию. У меня в Марьинке погибло пятеро, а я обещал, что за каждого нашего погибшего заберу 10 душ сєпарів. Пока не успел.
Хотя 43 – это же только подтвержденные.
Валерия Бурлакова, Цензор.НЕТ
Источник: https://censor.net.ua/r3167615 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ