Руководитель САП – о «базарной бабе» Сытнике, контактах с Генпрокурором, последствиях дела с аквариумной прослушкой, попытках отъема завода Фирташа в, квартире Сергея Лещенко, «незаконных» переговорах НАБУ с Онищенко. А также о Виде и Вукоевиче, девушке из модельного агентства и многом другом – в интервью для «Цензор.НЕТ».
Последние несколько месяцев здорово потрепали нервы руководителю Специализированной антикоррупционной прокуратуры Назару Холодницкому.
Скандал с прослушкой в его кабинете, проработка в прессе, вызов «на ковер» в Верховную Раду; жизнь «под колпаком» в квалификационно-дисциплинарной комиссии прокуратуры, обвинения в коррупции — такого груза проблем вполне достаточно для того, чтобы человек лишился сна, потерял аппетит и подсел на сердечные капли.
Холодницкий, между тем, выглядит бодряком; особой вялости в руководителе САП корреспондент «Цензор.НЕТ» не обнаруживает. Относительно обвинений по земле и недвижимости Назар Иванович уже дал объяснение «Цензору» 2 недели назад. Пришло время поговорит о других актуальных делах и влиятельных людях.
«ДЛЯ НАС БЫЛО УДИВИТЕЛЬНО УЗНАТЬ, ЧТО ДЕТЕКТИВЫ НАБУ, МИНУЯ ПРОКУРОРА САП, ВЕДУТ ПЕРЕГОВОРЫ С ОНИЩЕНКО. ЭТО ФАКТИЧЕСКИ ПЛЕВОК В ЛИЦО ПРОЦЕССУАЛЬНЫМ РУКОВОДИТЕЛЯМ»
— Что скажете о решении Хозяйственного суда Запорожской области, который удовлетворил ваш иск и принял решение вернуть имущество «Запорожского титано-магниевого комбината» (ЗТМК) государству?
— Если вспоминать 2016 год, когда мы подавали этот иск, то тогда разные антикоррупционные а-ля активисты кричали о то, что все это делается для того, чтобы Дмитрий Фирташ выиграл и остался в собственниках. То, что мы на протяжении двух лет сделали первый шаг для возвращения комбината в госсобственность, – свидетельствует о том, что мы идем в правильном направлении. Да, это только первое решение, открывать шампанское еще рано. Но это важный шаг, который подтвержден решением суда из Запорожской области (относительно позиции которого мы очень переживали). Суд подтвердил, что при фактической приватизации ЗТМК были допущены нарушения. Мы и дальше будем отстаивать свою позицию. Но для меня и всей прокуратуры это действительно очень хорошая новость.
— По апелляции вот людей Фирташа что-либо уже известно?
— Нет, решение было оглашено только сегодня, так что о чем-то говорит пока рано.
— Но до этого решения суда дело двигалось весьма вяло?
— Да, по директору дело в суде слушается вяло, заседания постоянно переносятся. По второму судопроизводству дело тянется столь же медленно. Но мы от своего не отступаем…Хоть я и понимаю, что все хотят сразу получить результат – но надо понимать, что такого не будет. Но эти завышенные ожидания используются для того, чтобы вообще дискредитировать всю структуру, которая хоть что-то делает.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, например, мы не выходим на переговоры с Онищенко о келейных договоренностях – несмотря на то, что мы на это уполномочены. А кто-то – не уполномочен…
— О ком речь? Без конкретных имен и назван институций читатель просто не поймет, что вы имеете в виду.
— Насколько я помню, был выявлен факт переговоров руководителя Главного подразделения детективов НАБУ Андрея Калужинского по скайпу непосредственно с Онищенко о возможном заключении сделки со следствием. И в опубликованных записях четко озвучивалась сумма, которую предполагалось уплатить в обмен на какие-то преференции.
— Объясните, пожалуйста, несведущему читателю, в чем ваши претензии касательно этой ситуации.
— Напомню, что «сделка со следствием» — инородное понятие. На самом деле УПК четко предусматривается «сделку с прокурором». И для нас было удивительно узнать, что детективы НАБУ, минуя прокурора САП, ведут переговоры с беглым депутатом. Такие тайные переговоры — это фактически плевок в лицо процессуальным руководителям. И дальнейшие публикации – в том числе на сайте НАБУ – о том, что мы якобы были в курсе; все эти переведения стрелок – это неправда. Был лишь один общий разговор с Онищенко — при участии прокурора Омельченко и по совсем втором производству. Но относительно заключения сделки по первичному производству, которое и стало причиной его бегства из Украины, могу твердо сказать: САП, прокуроры, процессуальные руководители не знали о факте проведения таких переговоров. Это грубое нарушение закона со стороны детективов НАБУ и руководителя Бюро. Который, как мы видели на видео, участвовал в переговорах и проговаривал некоторые тезисы. И это при том, что он не был детективом в производстве – а потом каким образом мог вести какие-то переговоры и вмешиваться в ход следствия? Пускай все это устанавливает уже другое следствие.
— Когда вы об этом узнали, имевшего беседу с руководителем НАБУ?
— Смотрите, впервые эта информация стала нам известна из интервью Онищенко «Украинской правде» в 2017 году. Я тогда этот вопрос Сытнику задал. На что он мне ответил, что это все вранье, Онищенко хочет нас поссорить, НАБУ никаких переговоров за спиной у прокуроров не вело.
— Поверили ему?
— Поверил, конечно. Как и верил руководству НАБУ во многих случаях. За что потом и поплатился.
Тем не менее, через полгода мы увидели в Интернете видеодоказательства внепроцессуальных контактов с Онищенко. И, на мой взгляд, все это не может остаться безнаказанным.
— Кстати, вы читали книгу Онищенко?
— Нет. Точнее, читал, но отрывки в постах тех людей, которые эту книгу прочитали.
— Удивительно это слышать, Назар Иванович. Скажем, многие журналисты-расследователи эту книгу уже прочитали, а вы, оказывается, — нет. Между тем, там полно материалов о ваших клиентах, как «активированных», так и потенциальных.
— Скажу так: сейчас у меня много работы. Буду в отпуске – книгу прочту и сделаю свои выводы.
— Вернемся к Запорожскому титано-магниевому заводу. САП борется за то, чтобы вернуть предприятие в госсобственность. Скажите, а люди Фирташа на вас выходить пробовали? Ну, чтобы решить вопрос полюбовно?
— На меня абсолютно никто не выходил.
— Ни адвокаты, ни посредники?
— Вообще никто – ни на меня, ни на прокурора. Такая информация относительно моих подчиненных мне неизвестна. Мы в этом деле идем уверенно и не будем сдаваться.
— Исходя из вашего опыта, как дальше будут развиваться события по этому делу?
— Учитывая то, что наша позиция там крепкая, делается все, чтобы затянуть рассмотрение: а вдруг что-то изменится?
— Имеете в виду насреддиновское «или ишак умрет, или эмир умрет, или я умру»?
— Да, так они и поступают.
— Считаете, что они ожидают вашей отставки?
— Этого и ожидают. И думают, что с моей отставкой что-то изменится. Или ждут выборов – может, с ними что-то изменится…То есть когда нет юридических контраргументов, начинается затягивание процесса. Почему, к примеру, по делу Насырова читается весь обвинительный акт? Потому что они тянут и тянут: а вдруг что-то изменится? Или сроки пройдут. Либо еще что-нибудь.
«ПУСКАЙ В МЕНЯ ПЛЮНЕТ ТОТ, КТО НЕ МАТЮКАЕТСЯ. ПРИ МОЕЙ РАБОТЕ МАТ ОБЪЯСНИМ. ПУСТЬ В ЭТО КРЕСЛО СЯДЕТ ТОТ, КТО БУДЕТ БОРОТЬСЯ С КОРРУПЦИЕЙ ЛИТЕРАТУРНЫМ ЯЗЫКОМ!..»
— Следующий вопрос – о якобы имевшей место фальсификации детективом НАБУ части прослушки нардепа Полякова. Правда ли, что в связи с этим САП возбудила дело?
(Здесь Назар Холодницкий по телефону просит зайти и дать объяснение своего первого заместителя Максима Грищука. «Чтобы вы не меня одного слушали», — поясняет он).
— Ситуация была такая, – объясняет Грищук, — по факту выявленного экспертизой внесения детективом НАБУ недостоверных данных мы зарегистрировали уголовное производство по факту подделки протокола негласных следственных действий. Направили его с сопроводительным письмом в Генеральную прокуратуру с просьбой определить подследственность по СБУ. На данный момент решение – за Генеральным прокурором
— Почему СБУ?
— Поскольку мы вести это дело не можем: конфликт интересов.
Максим Грищук уходит, а «Цензор.НЕТ» продолжает разговор с Назаром Холодницким.
— В прессе прошла информация о том, что Соединенные Штаты Америки якобы отказали вам в визе, вследствие чего на мероприятиях в США Украину представлял лишь Юрий Луценко. О отказ в визе – это правда?
— Мне про это ничего не известно. Действительно, была поездка в ООН, и Генеральный прокурор составил список делегации. Меня в эту делегацию не включили.
— С Генпрокурором вы по этому поводу имевшего беседу?
— Был разговор. Он сказал: «Ты не поедешь, потому что еду я».
— Но вас туда приглашали обоих?
— Я не знаю, этим занималась «международка». Но как такового приглашения, вероятно, не было. И я так, понимаю, что если едет Генеральный прокурор, то вопрос, должен ли ехать кто-то еще…То есть меня международное управление поставило перед фактом, что принято такое решение: едет только Генеральный прокурор. И к визам этот вопрос вообще никакого отношения не имеет. Но кто-то умышленно раздувает такие скандалы. Ну, успехов.
— Вернемся к скандалу вокруг прослушки в вашем кабинете. В апреле я брал интервью у Генерального прокурора. Заголовок был такой: «Юрий Луценко: «В кабинете Холодницкого зафиксированы слова и действия, после которых, с моей точки зрения, он больше там работать не может». Более того, по словам Генпрокурора все выходило так, что через 10-15 дней, самое долгое – через месяц, квалификационно-дисциплинарная комиссия прокуратуры примет по вам решение. Еще одна цитата: «Мне кажется, что за 5-7 дней Холодницкий может дать объяснение. После чего комиссия на открытом заседании должна принять обьективное решение».
То интервью было взято 5 апреля. Сейчас на календаре – середина июля – и все тихо. Ну, относительно тихо, разумеется: первый документ вот КДКП обнародован, но это только начало. Да и вы вполне уверенно сидите в своем кресле. На каком этапе сейчас это разбирательство?
— Ну, видите, в апреле было сказано «10 дней», а сейчас идет уже четвертый месяц. Мое личное субъективное мнение (которое подтверждается фактами) таково: кое-кто хотел провести удачную пиар-кампанию – и на том, первом, впечатлении – скомпрометировать менять, создать негативную картину.
— И как, по-вашему, удалось?
— Бог добрый, как всегда не вышло. Что-то сделали, а вышло: холостой звук. И когда в прессе стали появятся «сливы» из НСРД (негласные следственные розыскные действия, – автор), оказалось, что все было не так, как описывали на YouTube-канале коллеги-правоохранители. Правда, выяснилось, что на записях я матерюсь. Ну, так пускай в меня плюнет тот, кто не матюкается. При моей работе мат объясним. Пускай в это кресло сядет тот, кто будет бороться с коррупцией литературным языком!.. А в реальности к тебе в кабинет приходят твои подчиненные, у каждого свои проблемы. Никто же не придет с хорошей новостью, все приходят с проблемами!
— Например?
— Например, приходят детектив с прокурором: «Назар Иванович, нам суд первой инстанции не принял основное доказательство по делу. Можете позвонить судье в апелляции, чтобы мы выигравшего?» И это люди приходят после того, как я якобы давил на суд?!
— А давление было?
— Да какое давление, судьи Соломенского суда говорят: «Да мы этого Холодницкого за 2 года ни разу не видели!»
Знаете, если давление выражается в том, чтобы отозвать незаконном ходатайство – ну, извините, я не считаю, что это давление. Прокурор должен надзирать за законностью, а не быть статистом в следователей и подписывать все, что им придет в голову. Прокурор не должен быть шариковой ручкой и болванкой, которая подпишет все.
— С Юрием Луценко вы общаетесь?
— Конечно, общаемся. По рабочим вопросам.
— По телефону или очно?
— Последний раз я у него был где-то 3 недели назад.
— Просто мне показалось – по тому, как он тогда формулировал в нашем интервью – что вы для него – уже сформированный коррупционер, и иметь с вами дела он больше не желает. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. А в реальности это выглядит каким образом?
— Есть рабочие отношения. Я не психолог и не психиатр, чтобы по мимике определять отношение.
— То есть ваши беседы проходят в формате «вопрос-ответ»?
— Да, вопрос-ответ. Есть, к примеру, представление на Дунаева (народный депутат от Оппозиционного блока Сергей Дунаев, – авт.) – обсудили, оно ушло на Верховную Раду; недавно вернулось; сейчас доработаем (хотя нет чего дорабатывать) – и снова отправим…То есть рабочие отношения. А то, что когда-то были первые горячие комментарии – ну, что было – то было. Например, в жалобе и Луценко, и Сытник написали, что злоупотреблял служебным положением, изменив подследственность по делу «Авангарда», так?
— Да.
— Через 2 дня детектив опротестовывает Генеральному прокурору мое решение – которым я якобы злоупотреблял служебным положением. А еще через неделю Генеральный прокурор отвечает, что это решение законно и отмене не подлежит. Так где же тогда истина, в каком из этих документов? В жалобе, утверждающей, что я подлец? Или в выводе Генпрокурора о том, что все законно?
И так – по каждому факту!
— А зафиксированные на записях ваши указания по мэру Вишневого?
— А что по этому делу? 10 месяцев, практически ч, шло досудебное следствие. И когда час спустя мне принесли проект подозрения…ведь что такое подозрение? Это конкретное обвинение конкретного человека в конкретном преступлении. А мне приносят подозрение, в котором написано, что обвинение основывается на доктрине уголовного права?! Это что такое? «Руководствуясь доктриной уголовного права, теоретическим определением понятия «злоупотребление»», детектив пришел к выводу, что кто-то виновен. А где конкретные обстоятельства? Где факты?
«ДО МЕНЯ ДОХОДИЛИ СЛУХИ О ТО, ЧТО ДЕТЕКТИВЫ ПО УКАЗАНИЮ РУКОВОДИТЕЛЯ НАБУ ШАСТАЮТ И ИЩУТ КОМПРОМАТ НА РАЗНЫХ ЧЛЕНОВ КДКП»
— О Луценко я вас спросил. А с Сытником общаетесь?
— А мне с ним не о чем говорит. Он не является руководителем органа досудебного расследования, не является следователем и не подписывает никаких процессуальных документов. Он – просто базарная баба, которая озвучивает по телевизору разную неправду.
— Но до того, как случился скандал с подслушкой, вы общались, и часто, и в первую очередь – по рабочим вопросам. И, насколько я понимаю, такое общение было необходимо для успеха общего дела.
— Мне сейчас с ним не о чем говорит. Сейчас работа идет просто в законном русле. Есть основания – даю согласие. Нет – не даю. И пускай он там рассказывает что хочет про то, как мы тормозим. Пускай ходит жаловаться в посольства, к разным борцунам. Это эго дело. А у нас – рутинная работа. Нужно лучше работать, а не пиариться и лайкать. И не жить в фейсбуках и тому и Инстаграмах.
— В обнародованном недавно заключении КДКП вас признали заслужившим выговор за дисциплинарный проступок – и не более. Эксперты и журналисты считают такое решение благоприятным для вас; считается, что более серьезных последствий вам ожидать не приходится. Согласны с такими оценками?
— Это вывод не всей комиссии, а лишь одного ее члена. Чтобы вы понимали, выводы членов комиссии состоят из 53 листов. Из них 30 листов – это, собственно, суть жалобы, 23 листа – сбор всех объяснений, и только половина листа – самы выводы.
Член комиссии вынес свое решение. Я с ним по некоторым моментам не согласен, но до заседания КДКП комментировать ничего не буду, — чтобы не было толкований в том смысле, что я давлю на комиссию своими комментариями. Свою позицию по всем фактам я озвучу на заседании КДКП 26 июля.
— Вот Генпрокурора и шефа НАБУ реакция относительно первого вердикт КДКП до вас доходило?
— Ну, из ГПУ никакой реакции, они и не должны как-то давит. А что касается НАБУ, то приходилось читать очередные информационные выхлопы Сытника о то, что если я останусь на должности, то это будет крах системы…Ну, у него всегда все апокалиптично. Везде и всюду крах, только он один – крутой пацан. Что хочет, то и мелет, и здесь я ничего комментировать не хочу. Ожидаем решения КДКП.
— А что вам известно о позиции членов КДКП по вашему вопросу? Какие-то слухи до вас доходили?
— Разные слухи доходили – в том числе про давление на членов комиссии.
— А подробнее?
— До меня доходили слухи о то, что детективы по указанию руководителя НАБУ шастают и ищут компромат на разных членов КДКП.
— Для чего?
— Для того, чтобы заставить их «правильно» проголосовать. Но пока что это слухи, и я не хочу их комментировать.
— А как на это реагируют члены КДКП?
— Об этом нужно спросить у них. Если на членов КДКП действительно давят, им нужно заявит об этом публично.
— Складывается впечатления, что у вас с Генпрокурором отношения наладились в заметно большей степени, чем с Артемом Сытником. Шефа НАБУ вы костерите без сомнений, о Юрии Луценко говорите значительно глаже…
— Ничего не «глаже». Просто есть нормальные рабочие отношения, безо всякого там панибратства. Есть общая работа, общие производства, общие группы. А дальше будем просто работать.
«ПОСЛЕ СКАНДАЛА С ПРОСЛУШКОЙ ПООБЩАТЬСЯ С ПРЕЗИДЕНТОМ НЕ ПЫТАЛСЯ. А ЗАЧЕМ?»
— Если брать за точку отсчета скандал с прослушкой в вашем кабинете, количество просящих в вашей приемной уменьшилось?
— Но вы же видите: в разгар рабочего дня никого нет. Хотя депутаты ходят и теперь. Некоторые действуют беспринципно – приходят без звонка: «Я нардеп такой-то, пропустите».
— Мне рассказывали, что еще недавно в АП вы были частым гостем…
— (С иронией) Да? А доказательства есть? Или только blah-blah-blah?
— Мне об этом рассказывали сотрудники АП. А насчет доказательств – ну, понятно, что никто не выходил в коридор и не снимал вас на телефон. Если это неправда – скажите прямо сейчас.
— Вот я и говорю вслух: это неправда.
— Вы попали в серьезный переплет, в том числе политический. У вас есть влиятельные союзники, которые вас поддерживают?
— У меня есть коллектив, который меня понимает и поддерживает. Я ни одной политической силе, несмотря ни на что, ничего не обещал.
— А напрямую пообщаться с Президентом после истории с прослушкой вы не пытались?
— Не пытался.
— Почему?
— А зачем?
— Потому что в рамках украинских политических координат это было бы логично: раз уж вас обвиняют в коррупции люди, в том числе напрямую подчиняющиеся Президенту, за справедливостью следует идти к нему самому.
— Послушайте, разумные люди сделают свои выводы. Я знаю, что все делаю правильно. Могу быть матюкальным, кричальным, невоспитанным – но я был и остаюсь антикоррупционным. могу вас заверить: с какими доходами я сюда пришел – с такими и уйду. Пришел сюда с двухкомнатной квартирой в Вишневом (а не с квартирой в 300 кв.м возле Оперного театра) – таким я с этой работы и вернусь.
— Имеете в виду жилище народного депутата Сергея Лещенко?
— Да. По этой квартире сейчас ведется следствие.
— И на каком оно этапе?
— Увидите.
— А когда увидим?
— Увидите. В отличие от своих коллег, я не хочу называть какие-то сроки. Потому что это неблагодарное дело. Скажу так, следствие соберет достаточно доказательств.
— Хотелось бы все-таки иметь какую-то ясность. В начале осени? Поймите, чем ближе к выборам вы огласите результаты, тем больше обвинений будет в ваш адрес: мол, использует информацию в политической борьбе.
— Увязывать все это вы можете с чем хотите. Я на выборы не работаю и своих людей на них не ориентирую. Я ориентирую их на доказательную базу. Если эту базу мне принесут сейчас – направим представление в парламент сейчас. В середине июля – тогда в середине июля. Пускай постановление полтора месяца ждет регламентного комитета. Мы дожидаться сентября не будем и подстраиваться под чьи-то «хотелки» и интересы – не станем.
— Вопрос о деле замминистра обороны генерала Павловского. Еще в марте в интервью «Цензор.НЕТ» он жаловался, что САП и НАБУ эго не допрашивает и вообще потеряло интерес к общению с ним. Что в этом деле происходит сейчас? Уверены ли вы в своей доказательной базе?
(По просьбе Холодницкого в кабинете вновь появляется Максим Грищук. Первый зам антикоррупционного прокурора и процессуальный руководитель по делу дает такой комментарий):
— Сейчас речь идет об уголовном производстве, в котором выполняются требования 290-й статьи УПК. И на данный момент мы открыли стороне защиты материалы для оз-накомления. То есть они знакомятся с материалами. Кто-то уже ознакомился в полной мере, кто-то – нет. Ну, а то, что Павловский дает интервью, то это его право и такой эго, можно сказать, способ ведения защиты. Это его позиция. А наша позиция изложена в материалах уголовного производства. Мы там все четко сформулировали и аргументировали. Есть уточненное подозрение, которое ему также вручена.
— Еще один важный вопрос к вам касается громкого дела начальника управления бронетанкового вооружения ВСУ генерал-майора Юрия Мельника . Как развивается ситуация на данном этапе?
— Сегодня ему вручен обвинительный акт (разговор состоялся 9 июля), завтра, думаю, дело уйдет в суд.
— И что дальше?
— Мы отправляем в суд, после чего назначается предварительное судебное заседание. Смотрят, подследственное ли это дело, и так далее. А потом дело слушается уже по сути.
Грищук уходит, Продолжаем разговор с Назаром Холодницким.
«МОЯ ДЕВУШКА? ЭТО ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ, И Я НЕ ХОЧУ НИЧЕГО КОММЕНТИРОВАТЬ. СКАЖУ ЛИШЬ, ЧТО Я – НЕ ГЕЙ, И ДЕВУШКА – НАСТОЯЩАЯ. И ОТНОШЕНИЯ НАСТОЯЩИЕ»
— Вы же еще и вице-президент Федерации футбола Украины. Давайте поговорим о коррупционном скандале в украинском футболе. Скандал этот волнует воображение многих. На Фестивале блогеров в Днепре зрители из зала так и спрашивали: «Способен ли коррупционный скандал в нашем футболе кардинальным образом изменить политические расклады?»
— Смотрите, когда меня избрали вице-президентом ФФУ, за меня на Конгрессе проголосовало 95 из 95 участников. То есть ни одного человека не было «против» или «воздержался». Хотя по другим кандидатурам были и «против» и «воздержался».
— Но вы же в курсе, что в обществе ваше избрание вице-президентом ФФУ вызвало очень неоднозначную реакцию…
— В каком обществе? В Фейсбук-обществе?
— Отзывы были такого рода: зачем это Антикоррупционному прокурору? Еще одно кресло? Для чего?
— (С сарказмом) Ну, да, ему, значит, на стадионы вообще нельзя ходит? Он же робот должен быть; ему нужно сидеть здесь, в кабинете, кушать только машинное масло и заряжаться от батарейки…
Самое интересное: те, кто меня тогда за это избрание критиковали, нынче первыми стали говорит о том, что в ФФУ происходят реальные изменения, что началась борьба с коррупцией. Это после того, как мы вместе с полицией начали эту операцию, которая готовилась почти час. И свое мнение изменили многие из тех, кто час обливали меня грязью: «Зачем эму это? Сколько ему там платят?».
Сколько заплатили? Да ни копейки мне там не заплатили.
— Вы реально уверены в том, что какого-то фатального удара по украинскому футболу это дело не нанесет? Ну, да, система коррумпирована – но ведь она худо-бедно держит все компоненты «в узде».
— Я не говорю о фатальном ударе. Но уверен, что это дело завершится первыми обвинительными приговорами. Пускай даже условными, пускай с соглашениями, предусматривающими тюрьмы. Но посмотрим, как будет развиваться следующий чемпионат. Думаю, многие задумаются: а нужны ли мне эти сто долларов за игру, если меня за это могут повязать.
— То 95 человек, которые голосовали за вас, — как думаете, они об этом пожалели?
— Думаю, некоторые пожалели.
— Какой процент?
— Думаю, процентов 30-40 пожалели. Понимаете, я пришел в Федерацию футбола не для того, чтобы делать себе пиар. Я за этот час в Федерацию футбола не привел ни одного своего человека. Работаю с тем комитетом, который там уже был; с тем комитетом арбитров, который там был. Потому что моя задача – не делать там карьеру, а реально вычистить украинский футбол от «договорняков» и коррупции.
— Чемпионат мира по футболу смотрите?
— Смотрю. На польском канале.
— Ответили честно. Многие чиновники по понятным причинам факт просмотра футбола не афишируют. Хозяин чемпионата – агрессор; каждый день на фронте погибают наши; голодает Олег Сенцов…
— Я о Сенцове помню и его поддерживаю, это наш герой. И то, что чемпионат мира сейчас проводится в России – это, конечно, негатив для футбола. (Оживляется). Кстати, очень понравилась игра Россия-Хорватия. Серия пенальти в пользу хорватов: как такое можно было пропустит (смеется)?
— Что думаете о видео Виды и Вукоевича?
— Считаю, что это было их личное дело, и они показали, что помнят страну, в которой играли. И ничего плохого здесь нет, я здесь согласен с Федерацией футбола Украины: за то, что они сказали, не должно быть никакого наказания. Наоборот, спасибо этим хорватам за то, что они в этой ситуации показали себя бОльшими украинцами, чем некоторые наши земляки в наших реалиях.
— Спрошу напоследок о вашей girlfriend, про которую написали СМИ. Я правильно понимаю, что это модель? Можете рассказать о ней?
— Эта девушка – не модель, но она работала в модельном агентстве. Это личная жизнь, и я не хочу его комментировать. Скажу лишь, что я – не гей, и девушка – настоящая (смеется. – Е.К.). И отношения настоящие.
— А вы уже предупредили ее о том, что в аквариуме в спальне могут быть «жучки»?
— Не предупреждал, потому что у меня в спальне нет аквариума.
— Ну, а под кроватью?
— Тоже нет.
— Я не сравниваю детали, они очень разные, но вы же помните, как в России 90-х записали и выложили в публичный доступ скандальное видео с Генпрокурором Скуратовым. Не боитесь появления таких же записей?
— Не боюсь, мне нечего скрывать. Но если кто-то так поступит – пускай готовится к войне. Потому что это личная жизнь, и у всего есть свои пределы.
Евгений Кузьменко, «Цензор.НЕТ»
Источник: https://censor.net.ua/r3075964 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ