>Ростов и война в «ДНР» и «ЛНР»
Со времени образования «ДНР» и «ЛНР» прошло 4 года . К августу 2014-го представители «республик», провозглашенных той же весной в помещениях обладминистраций Донецка и Луганска, закрепились в основных промышленных центрах двух областей, но по-прежнему не представляли реальной власти и правили лишь в телевизионном эфире.
Рутинные дела по инерции осуществляли украинские областные администрации и муниципалитеты. Например, в августе 2014-го под артиллерийские канонады мэрия Донецка торжественно открывала велодорожки, обещанные еще к футбольному кубку Евро-2012.
Перемены начались после Иловайской битвы, в которой на стороне сепаратистов воевали российские военные. Самый кровавый эпизод российско-украинского конфликта унес жизни, по сводным данным обеих сторон, около 700 человек. На занятых территориях начиналось ускоренное создание собственных структур власти, впрочем, на деле это принимало форму захватов действующих украинских учреждений. Большинство сотрудников таких учреждений, включая СБУ, МЧС и МВД, оставались на своих местах, меняя лишь флаги и портреты в кабинетах.
В становлении молодых республик принимала активное участие их ближайшая соседка — Ростовская область, которая все последние годы была тылом и базой обеспечения мятежников Донбасса. Через ее территорию в Донецк и Луганск направлялись военные, техника, провизия. Обратно в Ростовскую область ехали отдохнуть и подлечиться повоевавшие и раненые. Многие оставались в России, захватив с собой и оружие.
Очень быстро стало ясно, какие проблемы несет для региона соседство с молодыми «республиками». Начиная с 2014 года в Ростовской области неуклонно растет преступность. Если в 2013 году область занимала 14-е место по уровню преступности в стране, то в 2014 и 2015 годах поднялась уже на 9-е место, в 2016 году — на 8-е место и, наконец, в 2017 году оказалась на 6-м. За первое полугодие 2017 года число особо тяжких преступлений выросло в области на 66,2%.
Об особенностях соседства с «ДНР» и «ЛНР» в интервью рассказал один из высокопоставленных силовиков региона, вышедший недавно в отставку. По его просьбе редакция опускает имя источника.
Потеря полицейской связи
Когда только начиналось создание республик, многие восприняли этот процесс с воодушевлением. Вы помните, какое было ликование. Но почти сразу стало понятно, что всех нас, кто граничит с Украиной, ждет веселенькая жизнь. В ростовской полиции это поняли сразу, как только у нас оборвалась связь с нашими коллегами из луганских и донецких городов.
Связь эта была исторической, мы дружили через границу, поверх федеральных начальников — эта практика сложилась еще в советское время. Например, начальник ростовского главка обязательно ездил в Донецк на День милиции, поздравлять коллег с праздником. А начальник донецкого главка приезжал к нам на День работника полиции. Причем это не частные визиты были, народ выезжал друг к другу на автобусах, ехали офицерские оркестры, хоры, везли гостинцы. И в будни у нас всегда была связь друг с другом, звонили, взаимодействовали на горизонтальном уровне, когда вставали рабочие вопросы.
Отловить преступников, укрывающихся на той стороне границы или, наоборот, перевезти их, разыскать кого-то, навести справки и прочее взаимодействие — все было налажено. Но с началом брожений в Донецке и Луганске очень быстро вся связь была утеряна. Тамошнее милицейское руководство стремительно куда-то подевалось, появилось новое. Это был 2014 год.
Мы решили познакомиться — вроде нормальные парни, менты, но только ничего не могут и ни на что не влияют даже в сфере своей ответственности. Потому что кругом вооруженные люди, царит право сильного. Ну мы обменялись контактами, встретились с ними, ребята стали жаловаться на беспредел местных вооруженных группировок. Вот они рассказывают: вызов на квартиру в Донецке, ограбление, выезжает наряд, а на месте уже бойцы так называемого батальона «Оплот». На полу расстрелянные ими подозреваемые, валяются вещи.
Ополченцы забирают «в пользу республики» из квартиры все ценное и бросают милиции: «Ситуацию разрешили по законам военного времени. Ну а вы тут приберитесь, оформите».
И непонятно, кто здесь преступник, когда произошло ограбление. Что касается заявлений об угонах машин, то эти случаи в полиции «ДНР» даже никто не регистрировал. В 2014 и 2015 годах все эти угоны оказывались «конфискацией» на нужды республик. Когда они нам это пересказывали, становилось ясно, что творилось в стране после октября 1917 года.
Поток криминала из «ДНР» и «ЛНР»
Интересно, что по возвращении со встречи с полицейскими «ДНР» наших офицеров вызвали на беседу в ФСБ и раскатали — мама не горюй. Приказали не лезть больше туда и забыть вообще дорогу. Поездка была понята так, будто полиция влезает в их зону ответственности и интересов. Естественно, фейсы (сотрудники ФСБ) желали получить максимальные выгоды от ситуации в регионе. Притом что сам по себе проект по созданию «ДНР» и «ЛНР» как был, так и остается экономически очень накладным для российского государства. Все коммерческие связи региона с Украиной были разорваны, а с нами никак не налаживаются, российскому рынку никакие их товары не нужны.
Ни металлы, ни уголь — его якобы покупает Россия для себя, а на самом деле перепродает той же Украине. Только цепочка стала длиннее и крышуется фейсами.
Любой трансграничный бизнес проходит через них. Многие ростовские коммерсанты пытались зайти в Донбасс, кто-то вез свой товар, кто-то хотел открыть бизнес, но получалось у единиц, которые соглашались отдавать долю.
А мы наблюдали за происходящим и разгребали последствия. Например, как только там начались военные действия, то моментально оттуда к нам пошел поток криминала и местных проституток.
Прежних воров теснили новые, пошел передел, и никто со старой гвардией не церемонился: мошенники, наркоторговцы, воры спасались, ринувшись в Ростовскую область.
Проститутки бежали следом — но чисто по экономическим причинам: там, где воюют, обычно за удовольствия не расплачиваются. В итоге в наших городах началось невиданное. Таганрогские, ростовские девочки взвыли от конкуренции и умоляли остановить демпинг украинок. Жены полицейских обрывали мужьям трубки во время дежурств и не отпускали ни на какие рыбалки.
Пару месяцев творился полный бардак, хотя было ясно, что это временно — наша область рассматривалась среди таких «беженцев» только как перевалочный пункт. А когда стало ясно, что конфликт на Донбассе надолго, и девочки, и воры двинулись дальше, в Центр России. Янукович, говорят, тоже больше не живет у нас, перебрался в Москву.
Полицейский автомобиль на одной из улиц в Донецке
Вот вам тоже случай — в Матвеевом Кургане при попытке угона иномарки арестовали двух 20-летних пацанов с украинскими паспортами. Везут в отделение, допрос: вы откуда такие? Отвечают: с Донбасса мы. «А чё приехали?» — «Да дома работы нету, ну мы сначала воевали, машины отжимали, а сейчас все уж отжато и войны нет». — «А сейчас куда?» — «Да в Москву, на заработки».
Приличной работы в обеих республиках нет, если не считать службы в их армиях. До 2016 года многие россияне сами ехали туда повоевать и заработать, но потом пошла обратная волна. И россияне, и местные едут на заработки к нам. Почти нет такого, чтобы, как раньше, народ ехал на Донбасс из романтических соображений.
Возвращение из ДНР и ЛНР
С романтиками вообще интересно вышло. В последние пару лет сверху идет установка, чтобы осложнить активным участникам событий возвращение в Россию. А последний год, перед футбольным чемпионатом, это стало особенно заметно. Многих идейных, заметных граждан, и особенно тех, у кого были когда-либо проблемы с государством, фейсы просто разворачивали обратно в «ДНР» и «ЛНР».
Людям говорили про уголовное наказание за наемничество и настоятельно убеждали не возвращаться в Россию. Тем не менее было такое, что люди с боем прорывались домой.
Был случай, когда казаки на угнанной машине переехали через границу и протаранили шлагбаум на российском КПП. Погранцы преследовали их сколько-то километров, пока не остановили, открыв огонь на поражение. Похожих эпизодов происходит масса. Причем особенно удивительно, что россиян щемят и в самих «ДНР» с «ЛНР». Заводят уголовные дела, сажают, особо непонятливым устраивают подставы.
Например, в прошлом году у нас в одном из районных судов [Ростовской области] с третьего раза осудили одного ветерана-ополченца по фамилии Дрыгваль. Он в 2014 году как идеалист поехал воевать и строить на Донбассе новое русское государство. Но, видя откровенный беспредел и то, какая там создана криминальная иерархия, с каждым днем все больше печалился. Начал выговаривать, выражать недовольство режимом, шуметь на местных начальников. Наконец, те не выдержали, надели ему мешок на голову и с вещами повезли на границу, приказали под дулом автоматов переходить на российский КПП. Здесь его встретили наши пограничники, начали досмотр и нашли в сумке гранату.
Мужик объясняет ситуацию: мол, подкинули проклятые контрреволюционеры, не дебил же я совсем! И вроде как все ясно. Но оружие есть оружие, возбуждается дело, доходит до суда. Судья выносит оправдательный приговор, что нечасто бывает. Но Ростов отменяет решение и направляет на новое рассмотрение. Дело берет второй судья, но тоже разводит руками — не могу, мол, осудить невиновного, нет мотива! Выносит оправдательный, а Ростов снова отменяет! Третий суд, наконец, все понял — дает Дрыгвалю обвинительный и отпускает на свободу, поскольку он уже свое отсидел в СИЗО. Вывод напрашивается простой: никакие бунтари-идеалисты, ни свои, ни чужие, государству не нужны.
То, что людям там надо помогать, с этим у нас все согласны. Но в нашей ситуации мы, наоборот, видим, что регион социально и экономически уничтожается. В последние пару лет стало поспокойнее, порядок вроде навели, но люди бегут оттуда, жалуясь на нищету, бесперспективность, что все обесценилось. На наших гражданах это тоже отражается, причем довольно забавно. Например, многие ростовчане поначалу клюнули на дешевизну имущества у соседей. Рванули в Донецке скупать за бесценок квартиры в надежде заработать в будущем, когда война кончится. Скажем, в 2015 году 3-комнатную квартиру в центре с ремонтом можно было купить за 20–25 тысяч долларов. А сейчас, если повезет, ее можно продать только за 10.
КРИМИНАЛЬНЫЙ МИР — КРИМИНАЛЬНЫЕ НОВОСТИ