Арсен Аваков, подельник убийц из «беркута»
Власть превратила защиту Родины из чести в принуждение. Воевать за Родину — это как идти в штрафбат.
Руководство МВД не только покрывало преступления, не только, по собственному усмотрению, фактически выбирало форму наказания, — оно унизило подвиг тех, кто пошел воевать добровольцем. Милиция, формально превратившись в полицию, сохранила 80% домайдановских кадров.
26 февраля 2014 г. тогдашний исполняющий обязанности главы МВД, а еще за неделю до этого — один из комендантов штаба Майдана Арсений Аваков ликвидировал спецподразделение милиции общественной безопасности «Беркут».
Ликвидация «Беркута» была одним из требований только что победившего Майдана. Мог ли тогда кто-нибудь представить, что вскоре Аваков будет трудоустраивать бывших «беркутов» в обновленной правоохранительной системе? Что его подчиненные и ближайшее окружение будут защищать тех, кого будут обвинять в тяжких преступлениях, совершенных во время Революции Достоинства?
Мог ли кто-нибудь предвидеть, что вскоре после расстрела Небесной сотни подозреваемым в расстреле 48 людей на Институтской 20 февраля 2014-го постмайдановское МВД предложит искупить вину в зоне АТО?
Но произошло именно это.
«Искупить кровью на Донбассе вину за пролитую кровь на Майдане»
История первая
В расстреле 48 и ранении 80 митингующих на улице Институтской 20 февраля 2014 г. Генеральная прокуратура подозревает именно экс-бойцов киевского «Беркута». 23 сотрудника спецподразделения, по версии ГПУ, являются теми людьми в черных мундирах, которые (что зафиксировано на многочисленных видео) стреляли из автоматов в невооруженных майдановцев, пытавшихся подняться вверх по Институтской.
Следователи уверяют, что имена всех подозреваемых были установлены. В преддверии их задержания в августе 2015-го (о котором знали только несколько высоких чинов внутри МВД) кто-то «слил» информацию о запланированной операции. 18 фигурантов спешно выехали из страны. По нашим данным, — в Россию. Все они сейчас находятся в розыске.
Шестеро сотрудников столичного «Беркута» были задержаны. Трое — командир так называемой «черной роты» Дмитрий Садовник, Павел Аброськин и Сергей Зинченко — были задержаны еще в апреле 2014-го. В октябре того же года судья Печерского районного суда Киева Светлана Волкова разрешила отпустить Садовника из-под стражи под домашний арест. Дома экс-ротный находился под круглосуточным наблюдением полиции. Что не помешало ему сбежать. Сергея Тамтуру, Александра Маринченко и Олега Янишевского задержали в июле 2015-го. Вместе с Зинченко и Аброськиным они находятся в СИЗО по сей день.
Единственный офицер среди них — экс-заместитель командира полка Олег Янишевский. Именно его следствие считает тем человеком в пятнистом камуфляже, который отличался на фоне других силовиков, одетых в черное. Этот же человек на одном из видео с Институтской стреляет из автомата Калашникова очередями в толпу.
Я встречалась с Янишевским в следственном изоляторе Киева. В легендарной Лукьяновке он производил впечатление человека, который едва ли не заправляет всем, даже надзирателями. Несмотря на то, что наш разговор затягивается, персонал СИЗО, по распоряжению Янишевского, нас не подгоняет, поскольку он хочет договорить.
Он утверждает, что на кадрах расстрела себя не узнает, но подтверждает, что был одет в пятнистый камуфляж. Он также не отрицает, что является человеком в пятнистом камуфляже, который, как зафиксировано на одном из видео, поднимается по улице Институтской от Майдана 20 февраля 2014-го, еще до начала расстрелов, и руководит отводом милицейской техники. Дело в том, что в этот момент в руках человека в характерном беркутовском мундире еще нет АК.
О 20 февраля 2014-го Янишевский говорит немного, ссылаясь на то, что еще не давал свидетельств в суде. Но готов говорить о своих действиях после того дня и до момента задержания.
Он работал несколько месяцев в полку как заместитель командира, хотя формально «Беркут» был расформирован. Кстати, и он, и его подчиненные аккуратно получали зарплату. А в мае 2014-го «беркутам» предложили поехать в АТО — «искупить вину кровью».
Вот как об этом предложении рассказывает сам Янишевский:
«Подразделению предложили принять участие, заметив, что он получит индульгенцию за события на Майдане. (Предложение было. — Ред.) от министра Авакова. Вызвали руководство полка. Был наш командир, руководители из главного управления киевской милиции, Аваков и его заместители. Еще были командиры некоторых подразделений из регионов. Я на той встрече не был. Это уже как приехали на базу полка — командир доложил, что была такая встреча и такое предложение».
Прежде чем попасть в СИЗО по подозрению в расстрелах безоружных людей, Янишевский успел побывать в Донбассе и получить статус участника боевых действий. Как, кстати, и еще один беркутовец — Александр Маринченко. Во время судебных заседаний Янишевский и его коллеги неоднократно отмечали, что 20 февраля 2014-го на Институтской уже была военная ситуация, и они — т.е. «Беркут» — считали себя одной из воюющих сторон, а митингующих — другой. Отсутствие оружия у тех, в кого они стреляли, представителей «воюющей стороны», вероятно, не смущало.
На настоящей войне в Донбассе вчерашние враги оказались по одну сторону фронта. Под Славянском в мае-июне 2014-го «беркуты» воевали вместе с добровольцами, сформированными из сотен самообороны Майдана. Вместе с тем с противоположной стороны тоже был «Беркут» — бойцы донецкого и луганского спецподразделений.
«Мы не разговаривали на эти темы — о Майдане, просто выполняли задачи. Что было, то прошло…» — так рассказывает Олег Янишевский об отношениях с майдановцами на фронте. В действительности там случались многочисленные конфликты: когда между беркутовцами и добровольцами заходила речь о Майдане, некоторые хватались за автоматы.
Стремление большинства своих коллег из Донецка, Луганска и Крыма остаться на оккупированных территориях Янишевский объясняет просто: там их социальные связи. О присяге, чувстве обязанности даже во время войны, говорит туманно.
Почему пошел на передовую? Чтобы сохранить подразделение, утверждает Янишевский.
— А почему так важно было его сохранить?
— У нас там такая тренировочная база, понимаете?
Не очень понимаю, если честно.
Янишевский уверенно говорит, что все равно вновь выбрал бы службу в «Беркуте».
Стремился ли министр внутренних дел Арсений Аваков перевоспитать «беркутов» на передовой? Вряд ли. А если бы и хотел, то вряд ли это ему удалось. Хотела ли власть отмазать хотя бы часть «беркутов» от ответственности, чтобы получить благосклонность остальных представителей системы, которая служит силовой защитой любому режиму? Вероятно, да. Но имела ли она право выписывать индульгенции за страшные преступления? Конечно, нет.
Власть превратила защиту Родины из чести в принуждение. Воевать за нее — это как идти в штрафбат. Руководство МВД не только покрывало преступления, не только, по собственному усмотрению, фактически выбирало форму наказания, — оно унизило подвиг тех, кто пошел воевать добровольцем.
«Единственная площадка поиска справедливости»
Все пятеро экс-сотрудников киевского подразделения «Беркут» каждую неделю принимают участие в заседаниях суда. С этих заседаний их отвозят в СИЗО. Изо всех беркутовцев им повезло меньше всего. Но и у них есть шанс — быть обмененными на украинских военных или гражданских, находящихся в плену у боевиков «ДНР» и «ЛНР». Имена трех подсудимых — Павла Аброськина, Сергея Зинченко и Сергея Тамтуры — фигурировали в так называемых списках Савченко, которые депутат обнародовала в прошлом году. Адвокаты беркутовцев и их семьи уверяли: не доверяют спискам, поэтому комментировать их не будут.
Несмотря на большое количество доказательств вины в гибели митингующих именно этих экс-беркутовцев, они упрямо рассказывают о мифической «третьей силе», которая организовала стрельбу 20 февраля 2014-го и по майдановцам, и по правоохранителям. Многочисленным баллистическим экспертизам не верят.
Процесс продолжается третий год — внимание СМИ и общества к нему постепенно угасает. Только в апреле суд закончит заслушивать показания пострадавших и перейдет к опросу свидетелей, которых в деле — сотни. Сами обвиняемые в суде до сих пор показания не давали.
Общество, безусловно, раздражено, что процесс длится так долго. Однако, на мой взгляд, именно он остался единственной площадкой, где на самом деле ищут ответы на болезненные вопросы. Другие судебные заседания по делам Майдана, как и дело Януковича, превратились в шоу и площадку для политического пиара. Как по мне, этому делу повезло с председательствующим судьей. Сергей Дячук несколько лет был военным судьей, его дела отмечаются дисциплиной и вниманием к деталям.
Надеюсь, года через два дойдет до приговоров. Возможно, к единственным обоснованным справедливым приговорам во всем огромном деле Майдана. Начнут ли «беркуты» говорить — о приказах, о тех, кто их отдавал? Пока они ведут себя как люди, уверенные в том, что их прикроют. Однако реальная угроза пожизненного заключения может заставить их изменить поведение.
Если этому не помешают непредсказуемые обстоятельства. Например, тот же обмен. Хотя моральная обязанность власти — такого обмена не допустить.
«Нам за Майдан ничего не было. И сейчас не будет»
История вторая
29 января 2015-го, в разгар боев за Дебальцево, наша съемочная группа как раз возвращалась с Донбасса в столицу, проведя неделю на передовой.
Около полуночи на контрольно-пропускном пункте полиции Песочин, что неподалеку от Харькова, наш автомобиль остановили. Трое работников уже не милиции, а полиции, в запрещенной камуфляжной форме «Беркута», в грубой форме стали требовать показать все наши вещи, а на попытку зафиксировать процесс осмотра на видео отреагировали в лучших традициях своего «бессмертного» подразделения: заломили руки оператору, швырнули на землю, били ногами и отобрали камеру. Повторяя, что им за Майдан ничего не было и сейчас не будет. Со временем, уже после вызова их руководства, камеру подбросили на заднее сиденье автомобиля. Но без карты памяти.
Все трое — а это экс-работники харьковского подразделения «Беркут» Александр Костюк, Владимир Рияко и Виталий Гончаренко, как впоследствии выяснилось, были на Майдане. Гончаренко подозревался в убийстве 3 митингующих 18 февраля 2014-го около Крепостного переулка, Рияко и Костюк — в избиении активистов 20 января 2014-го близ колоннады стадиона Лобановского на улице Грушевского.
Однако эти обстоятельства не помешали всем трем попасть в переаттестованную харьковскую полицию. Когда за препятствование работе журналистов против этих троих было возбуждено дело, у них нашлись влиятельные защитники. Советник министра внутренних дел Антон Геращенко рассказал о «подвигах» трех бывших «беркутов». Якобы они (несмотря на отстранение от службы) задержали партию нелегального оружия. За это Геращенко рекомендовал представить полицейских к награде и радостно фотографировался с «героями».
А когда два уголовных дела — за Майдан и избиение журналистов — дошли до суда, руководство харьковской полиции хлопотало перед судом о взятии своих подопечных на поруки. В конце концов, после удовлетворения ходатайства суда, все трое бежали из-под домашнего ареста, записав перед этим видео о преследовании со стороны нынешнего «режима». С 2016-го, по нашим данным, все трое находятся в России.
Представители власти в неофициальных беседах, как тогда, так и теперь, уверяют, что без полиции нельзя, а другой у них нет. Что всех невозможно уволить, потому что где же, дескать, найти других, и откуда взять время, чтобы обучить новых?
Наверное, отчасти поэтому провалилась попытка переаттестации полицейских. Чувствуя фактическую поддержку власти, большинство уволенных благодаря давлению общественности (преимущественно за участие в событиях на Майдане) восстановились на своих должностях с помощью судов. А часть вообще обошла процесс переаттестации.
Опаснее другое. Небольшая часть людей, пришедших в полицию и Нацгвардию с Майдана и из АТО с искренним намерением полицию изменить, позже засветились как защитники «старой гвардии» в судах. Майдановец, ветеран войны на Востоке, а ныне — заместитель главы Нацполиции Александр Фацевич принялся защищать представителей департамента общественной безопасности Бабича и Серединского, фигурирующих в судебном процессе как лица, фактически руководившие всеми подразделениями «Беркута» 18–19 февраля 2014-го. Владимира Гриняка — генерала Нацгвардии, который во время Майдана был заместителем департамента общественной безопасности МВД и фактически организовывал штурм Майдана 18 февраля, — теперь защищают майдановцы, которые позже прошли с Гриняком фронт.
Можно ли пребыванием на фронте оправдать причастность к убийствам? Можно ли говорить об искуплении вины, когда мера вины еще только исследуется? Кто имеет право определять вину и наказание — милицейский чиновник или суд? У кого больше прав говорить об искуплении — у однополчан или родственников погибших?
«Выстрел в ягодицу и обида министра»
История третья
20 февраля 2018-го, ровно через 4 года после расстрелов на Институтской, бойцы киевского полка специального назначения (теперь так называется «Беркут») вышли на молчаливый протест. Протест бойцов силового ведомства — едва ли не первый в истории независимой Украины. Молчали они под Шевченковским судом столицы. Хотя устав не позволяет работнику полиции прибегать к таким акциям, в руководстве МВД объяснили, что ничего страшного, поскольку у бойцов был-де обеденный перерыв.
Спецназ пришел помолчать в знак протеста против решения судьи Шевченковского суда. Дело в том, что судья отпустила под домашний арест протестующего, ранившего из пистолета их коллегу. Бойцы расценили эту меру пресечения как слишком мягкую.
Пуля попала в ягодицу силовика, который в 2014-м был беркутовцем, противостоял майдановцам. Выпустил пулю бывший боец добровольческого батальона «Донбасс», который прошел бои за Иловайск, получил за проявленное мужество наградной пистолет от министра внутренних дел, бывшего майдановца Арсения Авакова.
Из этого наградного пистолета экс-доброволец и выстрелил в экс-беркутовца. Обстоятельства применения оружия исследуются. Свидетели утверждают, что бывший донбассовец стрелял под ноги спецназу, пытаясь таким образом отогнать их, когда они начали его бить. Демонстративная жесткость правоохранителей (привычных как к таким действиям, так и к безнаказанности за чрезмерное применение силы) зафиксирована на видео.
Министр Аваков, как известно, обиделся на решение судьи Шевченковского суда и даже пригрозил снять охрану с судов, где слушаются и дела экс-беркутовцев за события на Майдане. Параллельно, с молчаливого согласия руководства МВД, вчерашние беркутовцы вышли на свои первые протесты.
Декларируя, что право на насилие есть только у государства, власть приумножает количество тех, кто хочет такое право присвоить. Потому что государство не может (не хочет?) применить наказание к тем, кто его заслуживает. Провоцируя кое-кого на установление справедливости по собственному усмотрению. В частности, силой структур, созданных по инициативе или при содействии МВД. Или с помощью оружия, полученного от руководства того же МВД.
По данным прокуратуры, милиция, формально превратившись в полицию, сохранила 80% домайдановских кадров. Система не обновилась, она или выплюнула тех, кто пришел извне, или поглотила, заставив действовать по новым цеховым правилам. Те, кто противостоял «Беркуту» на Майдане, борясь за право обновить систему, теперь — в одной шеренге с «беркутами», защищая их право действовать по-старому.
Вместе они (сознательно или нет) защищают новую власть в ее стремлении жить по-старому.
«Зеркало недели. Украина»
Скандальные новости