Народная артистка Украины, которую в России заочно приговорили к трем годам тюрьмы за помощь украинским бойцам, недавно вернулась из Англии, где состоялась премьера антрепризного спектакля с ее участием.
Под этим снимком Виктор Шендерович написал: «После вчерашней премьеры, с Адой Роговцевой. Сам себе завидую ))»
Об этом проекте мало известно в Украине. Но все звучало странно: Ада Николаевна, принципиально отказавшаяся работать в России и в репертуаре которой остался всего один спектакль на русском языке, внезапно согласилась участвовать в русском проекте… Почему? С чем это связано? После премьеры в Лондоне и возвращения Героя Украины домой мне удалось поговорить с ней и получить информацию из первых рук.
«Ну я же все забыла за две недели, пока работала в Лондоне! Совсем все! — нервничала Ада Николаевна в гримерке киевского Театра на Левом берегу во время прогона спектакля «Условно освобождены». – Забуду текст, откуда должна выйти…» Удивительно было наблюдать за любимой миллионами артисткой, которая нервничала, как школьница, как будто это ее первый выход на сцену, а режиссер спектакля — не ее дочь Екатерина Степанкова, а страшный Карабас-Барабас с нагайкой. И уже сидя в пустом зале, наблюдая за прогоном спектакля, получала удовольствие от того, как ведет себя Ада Николаевна, как шутит, разряжая обстановку, как исправляет сама себя, если перепутала фразы, и как может подчеркнуть характер своей героини всего лишь крохотным жестом, поворотом головы или смешко.
Беседовавшего мы в то полчаса, когда Ада Николаевна не появляется на сцене. Месяц назад в постановке в Лондоне под названием «Какого черта!» по пьесе Ирины Иоаннесян и Нателлы Болтянской и работе с украинской актрисой нашему изданию рассказал Виктор Шендерович. О Роговцевой публицист говорил с восторгом. Такие же эмоциональные слова услышала и я о нем.
«Я ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ УМНЫХ СОБЕСЕДНИКОВ, ЛЮБЛЮ ПРИСУТСТВОВАТЬ РЯДОМ С УМНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ, ПАРАДОКСАЛЬНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ, СМЕЛЫМ ЧЕЛОВЕКОМ»
— Ада Николаевна, когда Вы в последний раз были за границей?
— Дай подумать… В Италии на вручении премии имени Николая Гоголя. Но это еще до Майдана… А в прошлом году была в Израиле с выступлениями в среде украинских волонтеров-израильтян… Пару раз ездила в Литву и Латвию. А что касается России… После того, как были разорваны все наши отношения с этой страной, я никуда работать не ездила.
— Почему согласились на предложение поработать в Лондоне, сыграть в пьесе на русском языке?
— Потому что, во-первых, Шендерович! Я очень люблю умных собеседников, присутствовать рядом с умным человеком, парадоксальным человеком, смелым человеком. А так как он в моих глазах и смелый, и умный, и парадоксальный, то это мне было интересно. И не только покалякать за рюмкой вина, а поработать, пообщаться, что, в общем-то, я и получила сполна. Во-вторых, мне понравилась пьеса. Она хорошо написана. По драматургии моему персонажу немного не хватало в проявлениях, амплитуде. Я бы хотела чего-то побольше. Но это все компенсировалось диалогами с замечательным человеком, который играл со мной. Виктор всю жизнь мечтал стать актѐром. Не получилось, но он всегда находился возле театра. Обычно он читает моноспектакли по своим произведениям, и чужие тексты раньше не произносил. «Впервые в жизни я артист», — говорил он во время репетиций. И очень кайфовал по этому поводу. Да весь процесс подготовки был смешной, озорной. Репетиции доставили мне колоссальное удовольствие. Единственное, я была очень больна, когда все они приехали репетировать в Киев, и не могла тогда отдаться работе настолько, насколько мне хотелось бы. Уже в Лондоне у меня было восемь репетиций. В общей сложности получилось всего около 15 рабочих дней, но очень насыщенных и напряженных.
Вообще вся группа работала очень много. В спектакле, кроме меня, есть еще трое моих детей и черт. Если коротко, пьеса о том, что взрослой женщине снится черт, и она с ним разговаривает о детях, о жизни, о старости, о возрасте.
— Шендерович играет…
— …черта! Это очень смешно, и весело, и умно. Все работали давно. Мне нужно было только свою работу сделать. Конечно, это требовало от меня сил и времени на это уходило много. Но Бог меня помиловал – я выдержала.
— Насколько я поняла, условия этого проекта – один из участников антрепризы должен быть непрофессиональным актѐром.
— Да, но Виктор профессиональнее нас всех вместе взятых! Он человек очень гибкий. Понимаешь, если артист умный, то отсутствие профессионального опыта уже не так и заметно. Если это умный человек! А тут еще и парадоксальное мышление. Мне просто повезло! Это была не работа, а великая радость. Я узнала, что в интернете можно найти беседы Шендоровича с Быковым, которого тоже люблю. Я очень-очень скучаю по умным собеседникам. Когда встречаю таких, становлюсь совершенным трехлетним ребенком и начинаю все воспринимать по-новому. Мне все очень интересно. Тем более, когда это связано с нашим делом: со словом, драматургией, литературой. У меня прямо открываются легкие.
— Извините, я немножечко вмешаюсь, — добавляет актриса Театра на Левом берегу, Заслуженная артистка Украины Светлана Орличенко, которая во многих спектаклях играет вместе с Адой Николаевной и много лет дружит с ее семьей. — Кроме того, что Ада Николаевна становится ребенком, у нее в такие моменты открываются то потаенные чердачки, которыми она не пользуется в обыденной жизни, когда вынуждена общаться с теми, кто не так образован, как она, без такого опыта, как у нее. Во время таких особенных встреч она может вести беседу на своем уровне. Я видела, как они общаются, — это беседы равных масштабных людей.
— То, что спектакль ставили в Лондоне, на русском языке, с Шендеровичем, приехавшим из России…
— Это антреприза, которая ставит русскую современную драматургию и по-русски, но во всех странах, кроме России, что мне сразу и было озвучено. А присутствие в актерском составе оппозиционера Шендеровича и политического эмигранта Андрея Сидельникова, который играл моего сына, стало гарантией того, что я буду находится в дружественном лагере.
Андрей очень тесно общается с украинским центром. Все эти люди ничего не пропускают, никаких событий. Я не участвовала, но присутствовала на благотворительном вечере, который проводил Шендерович. Это было мероприятие, во время которого собирали деньги на мемориальную скамейку Борису Немцову. Казалось бы, ну что в этом такого. Но на самом деле это очень важно. Они делают, что могут. Лондонский украинский центр собрал около двух миллионов фунтов на тепловизоры и другие полезные вещи для нашей армии, они содержат детский дом на Донбассе. Я поехала в Лондон к людям! И поэтому ни одного вопроса, ни одного вздоха против не было.
«В ЛОНДОНЕ Я ДАЖЕ СЛУЧАЙНО ПОЗНАКОМИЛАСЬ С ХОДОРКОВСКИМ»
— То есть, Вы, кроме подготовки к спектаклю, успевали еще и побывать где-то, увидеть кого-то?
— А как же! Я даже с Ходорковским случайно познакомилась. Он уходил из центра, а мы туда пришли. Меня ему представили. Я спрашиваю: кто это? Я ведь очень многое пропускаю, не всегда сразу узнаю кого-то… Особенно, если у меня репетиция, работа… Вот сейчас с тобой говорю, а у меня же в голове текст спектакля, прогон… Однажды Виктюк хорошо сказал: глава артиста — не мусорное ведро. А с возрастом это усугубляется. Для работы приходится мобилизовать все свои усилия. Но я, по-моему, ничего не пропустила из того, что могла увидеть в Лондоне, воспринять, услышать, над чем можно было подумать.
Как мне Ходорковский? Ходорковский как Ходорковский. Заболело сердце, конечно. Человек такого масштаба, в скромной курточке тихонечко вышел из маленького зданьица и куда-то почапал себе пешочком по Лондону.
За то время, что я была в Лондоне, я прочитала еще и вот такущую книжку – 850 страниц — о Сахарове. Телевизор я там ни разу не включала. Учила роль, читала и гуляла по Лондону.
— Спектакль будет показан в Киеве?
— Вроде бы в декабре этого года. Планируется, что антрепризу увидят в Одессе, Днепре и Харькове.
— Так как там есть Шендерович, в России спектакль будет как-то представлен?
— Боже упаси! – восклицает Ада Николаевна. — Кто же в Россию поедет? Мы же не идиоты. Представляешь – я еду в Россию! Вопроса такого нет. Мы можем ехать в Финляндию, Латвию, Литву, Эстонию, где уже есть заинтересованность. Я слышала, что поступили предложения из Германии и Израиля. Спектакль отыграется 40-50 раз, и слава Богу.
Еще одним потрясением в Лондоне для меня стал проект Ильи Хржановского в московском институте физики и Ландау в частности. Его создатели сняли 900 часов рабочего материала! Нарабатывали эго десять лет. Чуть раньше я озвучила для них пятичасовой фильм, начитавшая авторский текст. Причем с меня взяли подписку о неразглашении, что я видела на экране и о чем говорила. На английском языке этот же текст начитавшая Мэрил Стрип. Можешь представит себе уровень проекта. У меня запись заняла много времени. Это была мучительнейшая работа, потому что я со своим бронхитом, с этими всеми ингаляторами, пшикалками, лекарствами, а нужно было сесть и отработать… И вот наконец я попала к ним в офис. Мне рассказали, как все происходит, что делается. Это не подвластно осмыслению в плане творчества. Совершенно новое искусство.
Будучи членом Шевченковского комитета, я подала творческую группу, которая создала новаторской кинопроект для музея АТО в Днепре. Но на заседании я не смогла рассказать, передать словами увиденное… Это уникальный видеоряд на 360 градусов, колоссальное количество видеоматериала, из которого монтировался фильм, не говоря уже о том, что один из создателей фильма – Евгений Титаренко – будучи «Госпитальером», снимал видео в каждый возможный момент, когда не был занят спасением раненых. Чтобы все это добыть, сделать, нужно мужество, смелость… Но никто не мог меня понятий. И ни в одну номинацию этот проект не вместился. А спустя время туда поехал Сережа Жадан. Увидев все, он сказал: «Боже мой, почему я не услышал, что Ада говорила»… Это все надо видеть!
Здесь то же самое. Это надо видеть. Шесть фильмов из тринадцати этой осенью будут показывать в Берлине. Там даже не билеты планируют продавать, а будут что-то типа визы выдавать на посещение территории, где покажут все эти фильмы. Спрашиваю: десять лет потратили и что? «Мы собрали столько информации, вещей, костюмов, фактов, что это бесценно. Ни один музей столько не имеет. Помимо фильмов еще и все это будет. Отработав больше шестидесяти лет в театре и кино, я с подобным не сталкивалась, не видела ничего похожего на это. И в проекте задействованы не совсем артисты. Ландау, например, играет дирижер. Директора института — человек, который двадцать лет проработал директором тюрьмы. Еще одного персонажа – знаменитый театральный режиссер Владимир Васильев… Я не знаю, имею ли уже право оглашать, но это все непостижимо. Это потрясает, впечатляет, заставляет думать. Как они это делали — мне непонятно. Проект занимает огромный трехэтажный офис. Весь мир дает им деньги на реализацию идеи. Поначалу и Москва дала средства, но когда они поняли, что рассказывается о создании и затем уничтожении института физики и его ученых, отсудили все, что дали. То с радостью вернули.
Почему я тут вспомнила о нашем музее АТО в Днепре? Потому что на комитете Шевченковской премии предложила: давайте подумаем, как ввести новую номинацию, учитывающую новые жанры в искусстве. Если уже есть представители, которые должны быть награждены высокой премией, то мы должны их отмечать. Жизнь сама заставляет нас реагировать на такие вещи.
— В Лондоне Вас спрашивали или уточняют, что же у нас здесь происходит?
— Ни разу. В украинском центре все все знают и живут Украиной. Они в курсе малейших нюансов. Мы просто говорили при встрече: «Слава Украине — Героям слава. И все было сразу ясно. Зимой, даст Бог, поеду к ним на свой творческий вечер, который они решили организовать. Хотя, мне рассказывали, в интернете на страничке продюсера лилась грязь: зачем берешь «бандеровку» Роговцеву, оппозиционера Шендеровича и этого «предателя России» Андрея Сидельникова? Но наша замечательная продюсер и одна из авторов пьесы Ирочка Ионесян выше всего этого…
P. S. Уже вычитав интервью, внеся незначительные правки, Ада Николаевна вспомнила эпизод, произошедший с ней в лондонском аэропорту «Хитроу». «В день отлета домой я немного заблудилась в терминале, — рассказывает Роговцева. — Шла-шла, рассматривала все вокруг, магазины разные, и зашла в тупик. Ну, думаю, куда дальше, где мой выход к самолету? Вижу, мне навстречу идет сотрудница аэропорта в форменной одежде. Я ей: «Excuse me»… А в ответ слышу: «Здравствуйте, Ада Николаевна. Что вы хотели?» Представляешь? Оказалась девочка из Беларуси, работает в Англии много лет». Актриса рассмеялась, а режиссер Катя Степанкова добавила: «Нет такого места на земле, где маму бы не узнали!»
…
Виолетта Киртока, «Цензор. НЕТ»
Источник: https://censor.net.ua/r3071655 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ