Вскоре после того, как Специализированная антикоррупционная прокуратура закрыла уголовное производство в отношении генерала Сергея Будника, задержанного в августе прошлого года во время совместной операции ГПУ и СБУ по подозрению в том, что через посредника требовал кроме официальных платежей более 80 тысяч гривен ежемесячно за предоставление услуг по физической охране бизнесмена, последовал скандал с «пленками Холодницкого».
И хотя они еще не озвучены полностью, НАБУ обнародовала лишь фрагменты, в некоторых СМИ уже появились намеки на то, что, возможно, там идет речь и об этом резонансном деле.
Любопытно: ранее правоохранители заявляли, что преступление задокументировано, что Будника и посредника взяли при получении девяноста шести тысяч гривен, опубликовав фото, на котором есть и деньги, в момент задержания. По версии следствия, это уже был третий транш передачи денег. А посредником якобы выступал друг генерала. По сути был задержан один из высших руководителей правоохранительной системы, который работал много лет при разной власти и казался непотопляемым. Почему же при таких неопровержимых, на первый взгляд, уликах САП закрыла дело? Чтобы ответить на этот и другие вопросы, мы встретились с Сергеем Будником, который, как выяснилось, после увольнения из Департамента полиции охраны работает в аппарате главы Нацполиции.
«ПОСЛЕ ЗАДЕРЖАНИЯ МОИМ РОДСТВЕННИКАМ ЗВОНИЛИ КАКИЕ-ТО ЛЮДИ И ПРЕДЛАГАЛИ «ПОРЕШАТЬ»
— Вы встречались с главой Специализированной антикоррупционной прокуратуры Назаром Холодницким, говорили о своем деле?
— Нет. Я только два раза встречался в Специализированной антикоррупционной прокуратуре с прокурором, который являлся процессуальным руководителем по делу: при получении ходатайства о продлении сроков досудебного следствия и второй раз при получении постановления прокурора о закрытии уголовного производства в части, касающейся меня.
– Вас взяли с поличным, задержан посредник в холле Департамента, часть денег нашли у вас дома. Почему закрыто уголовное производство?
— С каким поличным? Меня задержали, когда я отъезжал от Департамента, машина была заблокирована. И задерживали меня, как я узнал позже, сотрудники «Альфы» и оперативные сотрудники СБУ. Это было показательно, жестко, как будто задерживают какого-то матерого преступника. Могли спокойно в кабинет зайти. Но меня специально вытянули из машины, положили на землю, заломили руки за спину, одели наручники.
– Вы носите при себе оружие? В тот день оно с вами было?
– У меня есть наградной пистолет, но я не ношу его с собой. Есть также травматический пистолет. И, по большому счету, оружие у меня могло быть. Возможно, они считали, что я буду оказывать сопротивление, но думать можно что угодно, а когда проводится задержание, не должны быть какие-то люди в джинсах, клетчатых рубашках и в бронежилетах с надписью: «СБУ». Они должны быть в форме, чтобы было видно, что это представители власти, а не какие-то самозванцы. Мне никто даже удостоверений не показала. Только уже следователь прокуратуры, когда начался обыск автомобиля.
Чтобы вы понимали: в кабинете на работе у меня нашли конверт с деньгами, которые я отложил, чтобы оплатить коммуналку, – около тысячи гривен. В кошельке лежали сто долларов. Их обнаружили при обыске автомобиля. Накануне мы были у родителей жены, они попросили обмена ым на гривны.
– Как вы познакомились с заявителем и о чем договаривались?
– Сама идея этого цирка была абсурдна! Ни один вменяемый человек не будет нанимать себе охрану в три раза дороже, чем она стоит реально. Любому человеку, который хочет взять охрану, предоставляэтся расчет. Этот бизнесмен платил по самой высокой ставке.
– Почему?
– Есть специальный нормативный акт, где расписано, из чего состоит цена часа охраны. И там есть один пункт, оговаривающий, в каких случаях стоимость может варьироваться и охрана получает более высокий процент прибыли.
– То есть сам факт того, что бизнесмен пользовался услугами охраны, вы не отрицаете? И того, что к вам его привел ваш друг, который потом и выступил посредником?
– С человеком, которого вы называете моим другом, мы познакомились лет девять назад, когда я еще работал в ГАИ, а он занимался автомобильными перевозками. После этого общались. На футбол даже ходили вместе несколько раз.
Что касается этой ситуации, то он мне позвонил и сказал: «Сергей Иванович, есть бизнесмен, который хочет охрану». Я ему ответил, что мы заинтересованы в клиентах. Через время он позвонил и попросился на встречу, куда уже с пришел с поручителем бизнесмена. Объяснил, что человек хочет познакомиться, уточнит какие-то детали. Именно этот поручитель и потом оформлял договор. Как я понял из постановления о закрытии уголовного дела, в ходе следствия установлено, что бизнесмен вообще был не в курсе, кто и кому платил, он просто перечислял деньги по безналу на Управление полиции охраны по физической безопасности в г. Киеве. Кстати, все требования нормативно-правовых актов в части проверки бизнесмена были соблюдены.
— А что это за бизнесмен?
— Мы не знакомы с бизнесменом лично, виделись только с его поручителем. Это был очень короткий разговор. Как раз в тот момент у меня в приемной был начальник управления. Я их сразу познакомил, и они уже дальше сами оформляли договор.
Думаю, что так называемый посредник специально привел его, чтобы показать, что со мной дружен. Сейчас следствие по нему продолжается. Насколько мне известно, одна из статей – «Мошенничество».
– Деньги поручитель бизнесмена все-таки передавал?
– Судя по тому, что показало расследование, да. Они встречались с поручителем бизнесмена на Майдане Независимости, он передавал ему папку с деньгами, и все это документировалось СБУ. Предполагаю, что в папке была и записывающая аппаратура. В протоколе допроса посредника записано, что он эту папку – когда заходил ко мне – не брал, она была в машино. Это было как бы при второй передаче денег, часть из которых якобы и нашли у меня дома при обыске. То есть в тот раз посредник заходил ко мне в кабинет вообще без ничего.
— На фото отчетливо видно и папку, и деньги.
– Там еще в папке были мои визитки. Не обратили внимание? Объясните, зачем мне было их ему давать, если мы, как вы выразившемуся, дружим?
В тот день мне пришло смс, что он звонил, а я не ответил. Эму такое же. Перезваниваю и спрашиваю, как дела и где он. Говорит, что гуляет на Майдане. Пригласил на кофе, он пришел. А ему перед этим дали папку с деньгами. Потом ее же изъяли, когда он выходил из департамента.
— Почему же в этот день он не оставил ее в машино?
— Он был без машины. Причем в тот день он был в спортивном костюме и кепке, кожаная папка с такой одеждой плохо гармонировала, он еще попросил у моего секретаря пакет с надписью: «Полиция охраны». Эго вы наверняка тоже видели на фото. Он, по моим данным, не знал, что его документируют.
Мы тогда толком даже не успели поговорить. Когда он дошел, у меня в кабинете был человек, ему пришлось ждать в приемной. Он накануне оставлял мне документы, просила посмотреть. Ранее я ему сообщил, что смога в начале сентября в командировке изучить вопрос и потом поговорить, но он сказал, что вопрос уже не актуален и просила вернуть документы. Как я понял, позже эти документы ему тоже дали оперативники, чтобы он точно ко мне зашел 22 августа, сказали ему через посредника, что их надо срочно забрать и вернуть. Когда он пришел, предложил кофе, но он отказался. Поэтому мы перекинулись парой слов и расстались. У меня была назначена встреча вне Департамента, поэтому нужно было уехать.
Так что никаких денег я не получал. Ни на каком этапе. Хотя заявлялось, что это была третья передача денег за месяц.
На третий день после задержания, когда уже состоялся суд по избранию меры пресечения, мой, назовем его «приятель» дал в прокуратуре показания о том, что брал деньги, но мне их не отдавал и не собирался. Также расписал, куда дел суммы, полученные при первой и второй передаче денег. В первый раз это было 1,5 тысячи долларов, во второй – 38 тысяч гривен. Ну, и в третьем траншеи – это 96 тысяч, которые мне якобы несли.
В один день – 22 августа – были обыски в моем рабочем кабинете в департаменте, в автомобиле и у меня дома. Жены не было дома, ей позвонили, чтобы она приехала. Были сотрудники СБУ с прокурором и понятыми. Они приехали все вместе в одном автомобиле, а не так, как пишется в протоколах, что понятые – это случайные люди, которые что-то делали в Киево-Святошинском районе, и их пригласили на проведение обыска. При этом не был допущен наш адвокат. Даже дочь зачем-то выставили из дома. Представьте состояние жены в тот момент!
– Так что с деньгами, которые нашли дома?
– Когда они ходили по дому, жена пыталась снимать на телефон происходившее, но очень нервничала, поэтому что-то записала, где-то случайно нажала и выключила запись. У нас нет подтверждающего видео, но деньги, которые выдают за часть взятки, были подброшены. По этому поводу тоже будем разбираться.
– А где конкретно нашли деньги?
– В доме есть кабинет, где я работаю. Там книжные шкафы, стол, небольшой диван. В шкафу, где лежали блокноты, подаренные сувениры и коробка с алкоголем. Под этой коробкой и якобы нашли конверт с деньгами, которые я получил при второй передаче, – купюры по сто гривен. Самое любопытное, что другие деньги, которые лежали в кухне в тумбочке и в сумочке в прихожей их не заинтересовали. А здесь сразу же бросились сверять и записывать номера купюр. После этого интерес и оперативных работников, и прокурора к проведению обыска пропал.
– При обыске в доме также изъято 16 слитков золота, 44 тысячи долларов и 11,5 тысячи евро. Откуда все это?
– Жена сама открыла им сейф, хотя говорили, что будут ломать. Там хранились сбережения не только наши, но и родителей жены. Я их даже специально подписал, чтобы никто из домашних случайно не взял.
– Это 44 тысячи долларов, которые вашей теще вернул апелляционный суд? А почему они были у вас?
– Родители жены раньше жили на Софиевской Борщаговке (пригород Киева, – авт.), сейчас живут в селе. Пожилые люди, они посчитали, что у нас будет надежнее. Да, сейчас уже есть решение суда о том, что их деньги изъяли неправомерно и их следует вернуть.
– 16 слитков – это сколько килограммов?
– Видел, что об этом много писали и показывали фото с килограммовыми слитками. Они не настолько большие. Четырнадцать по 20 граммов, один – пять граммов и еще один – чуть больше двух граммов. Их дарили мне, жене на день рождения, дочерям я сам покупал и дарил. Стоимость слитка уэсом 20 граммов примерно 20 тысяч гривен. Все зависит от веса. Чем меньше – тем дороже, чем больше – тем дешевле.
Ситуация со взяткой – провокация СБУ и ГПУ. После задержания моим родственникам звонили какие-то люди и предлагали «порешать». Просили раз в десять больше, чем я зарабатываю в час. Они, естественно, отказались.
Пока я не могу назвать заказчика всего того, что произошло, но рассматриваю несколько вариантов. Я руководил структурой, которая не всем нравилась. Особенно определенному кругу людей, имеющих свои частные охранные компании. Им сложно было с нами конкурировать.
– Потому что полиция охраны давно стала монополистом на рынке охранных услуг – в силу того, что единственная имеет право на огнестрельное оружие?
– После принятия закона об оружии такой монополии в полиции охраны не будет. Планируется, что создадут госпредприятие, которое будет работать также, как и все остальные охранные структуры на рынке этих услуг.
Здесь другая проблема. У нас нет стандарта оказания охранных услуг. Оружие не является определяющим фактором качества. Определяющей, к сожалению, стала цена. Полиция охраны не может здесь конкурировать с частными охранными структурами. Особенно с теми, которые работают на едином налоге.
– Как часто полиция охраны предоставляет услуги физлицам?
– На тот момент, когда я там еще работал, по всей Украине было около 350 человек. Это бизнесмены, депутаты разного уровня, есть случаи, когда мужья подписывали договор на охрану жен или детей.
– Сколько денег в год зарабатывает полиция охраны?
– Я бы сказал не о заработке, а об обороте. А вон порядка 2,4 миллиарда гривен. При этом около 700 миллионов из них уходит на налоги.
– Деньги из бюджета выделяются?
– Нет. На содержание тратится то, что заработали. С этих денег платятся зарплаты, покупается форма, оружие, автомобили, оплачивается их обслуживание.
– В других странах есть аналогичные подразделения?
– Остались в некоторых странах бывшего Советского Союза: Беларусь, Россия, Казахстан, Грузия, Азербайджан, Кыргызстан.
– Были случаи, когда ваши сотрудники грабили объекты, которые находились под вашей же охраной. Сколько их было в период, когда вы руководили службой? Много ли ваших бывших подчиненных осуждено?
– За время моей работы таких случаев было три. Говорит о какой-то системе нельзя. С этим жестко боролись. В составе департамента есть подразделение внутренних расследований, которое постоянно проводит проверки, в том числе негласные.
Осудили кого-то или нет, не скажу, не отслеживал.
– Ваших подчиненных публично обвиняли в том, что полиция охраны стала участником схемы рейдерского захвата предприятия «Житомирські ласощі». Комментируя это журналистам, вы обещали разобраться. Служебное расследование проводилось? Какой результат?
– Да, тогда проводилось несколько служебных расследований. Правомерность подписанного договора подтвердили суды. Поэтому я считаю, что мои подчиненные поступили законно.
– Давайте поговорим о Княжичах. Дело уже слушается в суде. Но до сих пор нет ответа на главный вопрос: почему погибло 5 человек? Ваше мнение…
– Это была трагическая случайность. До этого случая не существовало прописанной инструкции о том, как взаимодействовать оперативным подразделениям с полицией охраны в ситуациях, когда проводятся спецоперации.
В данном случае полиция охраны об этой операции ничего не знала. И когда сработал сигнал в доме, соответственно, послали туда наряд. Наряд поехал, посмотрел, якобы выявил проникновение. Доложил.
– Якобы выявил?
– Приехали и увидели, что на второй этаж лестница стоит и там открыто окно.
– Возле дома они пробыли около двух часов. Что там делали?
– Им сказали охранять место разработки и что к ним приедет вторая группа и старший ответственный офицер. Но в связи с тем, что эта вторая группа находилась в 29 километрах от Броваров, в другом конце района, она сначала поехала в Бровары, взяла этого офицера, потом вместе уже они приехали в Княжичи. И по следам нашли сотрудников подразделения криминальной разведки.
– Они все вместе пошли в тот дом?
– Пошел старший офицер с двумя, а еще двое отправились к лесу, туда тоже следы вели. Но в лесу они никого не нашли, а разведчиков задержали.
– Почему разведчики сидели в засаде в каком-то заброшенном доме, а не в доме, который собирались грабить, если операция была направлена на задержание банды?
– Опять же вопрос…
– Вы можете на него ответить?
– Нет.
– А что украли в доме, где сработала сигнализация?
– Я не интересовался. Хозяйке сообщили сразу, но она приехала только утром.
– Что было, когда обнаружили разведчиков? Почему они не могли сказать, что свои?
– Если судить по хронологии событий, которую составило служба внутренних расследований департамента, их попросили представится и рассказать, что там делали. Они ответили что-то типа: «Мы здесь гуляем». Уже в машино, когда одного из них обыскали, нашли пропуск в поликлинику МВД.
– А они имели право задержать людей, которые «просто гуляли»?
– Да, были все основания.
– А почему следы разведчиков вели к дому, где сработала сигнализация, установили?
– Я не знаю подробностей и не могу комментировать. Говорю только то, что мне известно.
– Прокурор в суде говорил о том, что видимость была нормальная. Почему пятеро погибших?
– Ну, с этим я согласен, потому что реально видимость была нормальной. Когда я туда приехал, еще тоже было темно, но было нормально видно, что там на самом деле полиция. Да, там было нарушение со стороны полиции охраны – это то, что не было мигалки на автомобиле, но согласно нормативной базе автомобиль вообще подъезжает скрыто.
– Подъезжает. Но тут же они стояли.
– Как говорится, закон подлости. Тот автомобиль, который был расстрелян, только накануне приехал с ремонта – и мигалку еще не поставили. Автомобиль группы задержания попал в ДТП незадолго до этого. Поэтому выделили другой. Второй автомобиль, который приехал в Княжичи, это вообще автомобиль для проверки службы, так что он не должен быть с мигалкой. Но, опять же, они же разукрашены полностью, только мигалки нет.
Старшего офицера, который выезжал, уволили. Начальнику областного управления объявили взыскание.
– А что он рассказывает, этот старший офицер?
– Я не общался с ним. Понимаете, я не хотел общаться ни с кем. Чтобы не подумали, что хочу как-то влиять на следствие, влиять на показания. Я честно говорю: с первого дня отошел в сторону, предоставил расследование тем органам, которые должны этим заниматься. Если у меня нет полномочий проводит расследования, разбираться, зачем я буду это делать и только мешать?
– Удобная позиция. Вы там разбирайтесь, а меня это не касается. А то, что погибли люди, за которых вы как руководитель несли ответственность, тоже не касается?
– Вы неправильно меня поняли. Уголовное производство расследовала прокуратура. Любые мои разговоры, в том числе с этим офицером, могли оценить как влияние на тех, кто дает показания.
Я не прятался. Ездил на похороны, встречался с родственниками, отвечал на вопросы журналистов. И мне не все равно, что бы вы ни думали.
– Разведчики успели доложит тем, кто их курировал, о задержании?
– Насколько я понял, у одного из них был вкл телефон, и те, кто его слышал, знали о задержании.
– Стенограмма полицейских переговоров во время перестрелки уже тоже стала публичной. Откуда тогда команда «#башить ых», если о задержании знали, видимость нормальная? Сергей Иванович, вы, конечно, очень толерантно пожимаете плечами, но все-таки? Ведь речь о команде, после которой расстреляли людей.
– Не знаю. Да, я слышал, что была команда. Но, опять же, какая команда была, кого? Или освобождать, или задерживать? Или что делать?
– На профессиональном сленге вот это слово, которое прозвучало, как оценивается?
– Я конкретно не могу сказать, честно. Я все время работал – хозяйственные, штабные, юридические подразделения, потом в ГАИ чуть-чуть, т.е., никогда не был связан с оперативной работой. Должен быть план операции, ключевые слова, очевидно.
– После случившегося инструкцию о взаимодействии написали?
– Да. Оперативные службы, не раскрывая конкретного объекта, обращаются в полицию охраны с просьбой предоставить информацию, есть ли объекты под охраной на определенном участке улицы.
– Для этого надо было убить пять человек, чтобы сделать одну должностную инструкцию? Что, раньше никогда не было, чтобы встречались так не запланировано на операциях?
– Был один случай у нас в Киеве: СБУ приехала на объект, там был наш наряд. И, честно говоря, тоже чуть не постреляли друг друга. Ну, представьте себе: ночь, забор высокий – и тут начинают лезть через забор непонятные люди. А здесь охрана: «Стой, стрелять буду!» То там кричат… Не знаю, что кричали, но наши спрятались в дом и позвонили дежурному, мол, у нас тут нападение. Приехал наряд – разобрались, что это была СБУ.
– А что они такое охраняли, что пришли туда с обыском?
– Частный дом. Как потом выяснилось, что там якобы было казино. Наши об этом не знали. Ну, приезжают люди какие-то, входят – уходят. Охрана находилась в караульном помещении. В дом их не пускали, что там происходит, они не видели.
«ПОСКОЛЬКУ Я БЫВШИМ НЕ БЫЛ, МЕНЯ ПОСАДИЛИ К БЛАТНЫМ, НО ЭТО БЫЛА КАМЕРА, ГДЕ НЕБЕДНЫЕ СИДЕЛЬЦЫ СДЕЛАЛИ РЕМОНТ»
– Вас можно назвать «непотопляемым». При любом руководстве вы занимали престижные и руководящие должности. ГАИ, Департамент госохраны. Даже находясь под следствием, стали одним из руководителей аппарата Главы Нацполиции. Почему вы для всех так удобны?
– Дело в том, что я за все время своей службы старался как бы не влезать ни в какие политические группы влияния. Никто не может сказать из тех, у кого можно спросить – то при власти, при этой, при всяких, – что с кем-то Будник пришел или с кем-то ушел. Я просто всегда знал свое место, выполнял свою работу, делал ее нормально, не влезая ни в какие в политические разборки.
– А почему вы ушли с должности? Вас отстраняли, конечно, но суд же восстановил в итоге?
– Мне посоветовал адвокат.
– С Аваковым общались, когда вышли из СИЗО?
– В первый же день моего освобождения он пригласил меня, и я ему рассказал все, как есть
– Правда, что в Лукьяновском СИЗО сидели в камере с блатными?
– Меня должны были бы посадить отдельно, в случае, если бы я был бывшим сотрудником полиции. Но поскольку я бывшим не был, меня посадили к блатным. Но это была камера, где небедные сидельцы сделали ремонт. Соответственно, условия там были нормальные.
Сначала я был в так называемом изоляторе СБУ. Ну, скажем, это более цивилизованное место. Хотя я бы, конечно, хотел положить на ту кровать, которая там у них есть, кого-нибудь из руководителей. Чтобы они полежали и сказали, можно там спать или нет.
Что касается СИЗО, то одно попадание туда опускает человеческое достоинство уже ниже плинтуса. Да, что стоит только пройти подземным переходом из одного корпуса в другой… Запахи и все остальное. Больше ничего не надо говорит.
– А что значит «они отремонтировали камеру»? Чем они ее улучшившим?
– Там один угол выгорожен под санузел. Кухонька сделана. И стояли две двухъярусные кровати.
Когда я пришел, было двое людей, я стал третьим.
– Дело по посреднику тоже закрыто?
– Нет, еще расследуется. Кроме статьи о мошенничестве, есть еще 369-я («Принуждение к получению неправомерной выгоды»).
Он вышел под залог.
– Вы больше не виделись с ним? Он вам не звонил?
– Один раз виделся. Просил прощения, но я не верю в его искренность.
– Департамент охраны называют «отстойником» для бывших милиционеров, которых хотели уберечь от аттестации. Еще в 2015 году оказалось, что многочисленные аттестационные комиссии не будут тестировать служащих полиции охраны. Почему такие привилегии?
– Давайте мы немного отделим: департамент полиции охраны и управления полиции охраны в областях. Есть структурное подразделение Национальной полиции Украины как межрегиональный территориальный орган (Департамент) и отдельные юридические лица, которые предоставляет услуги по охране объектов либо физических лиц. Это областные управления. Департамент – это орган управления, он содержится за счет средств, которые перечисляют областные управления.
Соответственно, когда началась цель, руководство департамента, я, мои заместители, начальники управлений, начальники отделов – все проходили аттестацию в центральной комиссии, которая была на Богдана Хмельницкого. Я и мой зам даже ходили на полиграф. Потом мы создавшего по согласованию с Хатией Деканоидзе отдельную комиссию внутри департамента.
– Зачем была нужна отдельная?
– Ну, в связи с тем, что как бы полиция охраны – это обособленная структура, она вертикальная всегда была на хозрасчете и претензий к ней особых не было.
В комиссии были три представителя общественности, кадровик, мой зам, уже прошедший аттестацию, и секретарь.
Тестирование проводили то же самое, что и в остальных подразделениях полиции. На знание законодательства, на общее логическое развитие, плюс готовили соответствующие документы руководители для этой аттестационной комиссии, перед этим еще были люстрационные проверки.
– Много ли сотрудников из других подразделений перешли к вам на работу? Особенно тех, которые не прошли переаттестацию в других комиссиях?
– Ко мне поступало много обращений, что мы здесь гаишников спрятали. Так вот, гаишников там всего было 43 человека, из них 22 офицера. И они проходили аттестацию на общих основаниях.
– Сотрудники расформированного «Беркута» тоже были? Проверяли их причастность к событиям на Майдане в период Революции достоинства?
– Был один случай в Киевской области с бывшим сотрудником «Беркута»: сержант, который привлекался к ответственности в связи с этими событиями. Он был уволен, есть соответствующий документ.
– На вашу прежнюю должность уже назначен другой человек. Что будете делать дальше? Попытаетесь на нее вернутся?
– Два раза в одну реку входит не рекомендуется. Не то что я боюсь, но многое переосмыслил за эти семь месяцев с момента ареста. Поэтому решение пока не принял.
– Что дальше?
– Ну посмотрим, если мне будет предложена другая работа, и она меня устроит по уровню моих знаний, опыта и обеспечения, пойду туда. Если нет, я давно имею право на пенсию.
– Уже есть предложения?
– Нет, пока еще предложений нет.
Татьяна Бодня, для «Цензор.НЕТ»
Фото: Андрей Новицкий
Источник: https://censor.net.ua/r3059630 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ