Именно Алексею Цымбалюку, по версии следствия, киевский бизнесмен и торговец оружием Борис Герман заказал убить российского журналиста Аркадия Бабченка. Бывший монах и «правосєк» пошел в СБУ.
29 мая вечером мир узнал: в столице Украины убили известного российского журналиста Аркадия Бабченка, киллер застрелил его, когда тот заходил в арендованную квартиру.
А уже 30 мая председатель СБУ Василий Грицак, Генпрокурор Юрий Луценко и собственно сам Аркадий известили, что это все была инсценировка, задержали организатора — столичного бизнесмена Бориса Германа.
Версия следствия такая: Вячеслав Пивоварник — украинец, который переехал в Санкт-Петербург, заказал у своего бывшего бизнес-партнера Бориса Германа теракт, в результате которого должен был погибнуть Аркадий Бабченко. Герман в свою очередь нанял киллера — Алексея Цымбалюка. Алексей Цимбалюк убивать журналиста не стал, а пришел к СБУ. Спецслужба начала операцию относительно инсценировки «убийства».
Версия арестованного Бориса Германа сначала была такая: Пивоварник вербовал его, и он хотел раскрыть кремлевски замыслы — поэтому согласился, но пошел с этой информацией к старому знакомому «Дмитрия» (никаких других данных о нем нет), ведь уверен, что он работает в контрразведке. «Дмитрий» говорит, что все под контролем СБУ и просит дальше принимать заказы от Пивоварника. Герман нанимает киллера для убийства Бабченка — Алексея Цимбалюка, и вроде бы уверен, что тот — человек верующий, убивать не станет (по крайней мере, уверял в этом журналистов).
Эту свою версию Герман рассказывал журналистам сразу после задержания на судах по избранию ему меры пресечения. Ее активно поддерживали и его адвокаты. Но на этой неделе Цензор.НЕТ выяснил — Герман признал свою вину, пошел на сделку со следствием. Теперь его адвокаты от комментариев отказываются.
А вот «киллер» Алексей Цимбалюк на интервью согласился. Поставил единственное условие: чтобы встреча состоялась в тихом и малолюдном месте. Пришел без охраны.
Несколько раз прерывал разговор, просил остановить запись на диктофоне. Тогда рассказывал о том, что не хочет, чтобы попало в публикацию. Поэтому иногда может оставаться словно недосказанность. Но в целом этот текст позволяет понять мышление человека, которая восемь лет провела в монастыре, была на фронте, постит фотографии со свастикой, которому заказали убийство российского журналиста.
«ЧЕРЕЗ НЕГО МОЖНО БЫЛО ДОСТАТЬ ВСЕ». ЗНАКОМСТВО С ЗАКАЗЧИКОМ
-Давайте начнем с того, откуда вы знаете Бориса Германа, которого теперь обвиняют в организации теракта?
-С Германом мы давно знакомы. С декабря 2014-го. Мы общались постоянно. О некоторых вещах я в интервью говорить не буду.
-Охарактеризуйте, пожалуйста, Германа. Многие говорят, что у него есть легальное производство оружия, а есть нелегальное…
-О легальное производство я вообще ничего не знаю.
-Ну, он является совладельцем завода «Шмайсер».
-Ты видела где-то в продаже пистолеты «Шмайсер»? Я — нет. У нас легально производить он может только травматическое оружие. А травматическое оружие — мало кого интересует.
-И вы с ним какими делами занимались?
— Слушай. Через него можно было достать все. Вот все, что тебе нужно.
-Оружие вы имеете в виду?
-Ну, давай будем говорить, что тюнинг. Любэ достать можно было. И при этом он идеально разбирается в оружии, он в этом профессор. И это при всей его странності, человек живет полностью в своем мире. Папа у него очень серьезный. А сам Герман — авантюрист.
-Но удобный, потому что через него можно много чего достать?
-Да. Есть же моменты, когда что-то нужно очень срочно. У него такое всегда можно было найти. Это никогда не было как волонтерськоїа помощь, все всегда за деньги. Но всегда это были адекватные деньги. И плюс — поговорит всегда было интересно с человеком.
-Чего?
-Он очень колоритный. Еврейский мальчик, который торгует оружием. Он воевал в Афгане, был ранен тяжело. На оружии помешан. Я в определенной степени тоже, поэтому поводу всегда было интересно пообщаться.
-А как вы познакомились?
-Нас познакомили общие знакомые, мне кое-что нужно было купить, чтобы передать пацанам на фронт. Потом уже постоянно поддерживали общение. У него постоянно были разговоры о том, что надо «всех убіть» — президента, Авакова и других. Я не относился серьезно к таким разговорам. Потому что они ведутся, ты сама прекрасно знаешь, среди многих людей. Но где-то с февраля 2018-го он начал мне рассказывать про какие-то расстрельные списки. Что будет много работы, мол, вы только бы справились. И интересовался, есть люди, готовые работать. Я всегда на всякие такие предложения говорю «да». Потому что надо же знать, что люди планируют. И на одной встрече он говорит: «Есть один журналист. Он всех за#бал. Надо убрать. Будет тебе интересно?» Я говорю, что при правильном финансировании все будет интересно.
-Так легко согласились?
-Это ни в коем случае не говорит о том, что я какой-то киллер. Просто таких людей всегда надо держать в поле зрения. Я реально видел, что он авантюрист и может пойти на сотрудничество с кем угодно. Ну, и он — фанат бабла. Я мало таких людей видел. Соответственно, и бабки может взять, от кого угодно. Он сказал, что есть списки и «много денег…»
-Тогда впервые о списках прозвучало?
-Да. И когда уже конкретно о журналисте разговор пошел, он мне прислал фотографию Бабченка, формы из российского паспортного стола.
-А на кого он ссылался как на заказчика?
-Ни на кого, просто сказал, что есть люди, которые готовы все это финансировать. Что есть сила, которая готова финансировать, что «надо что-то мєнять в стране». Политические убийства не начинаются для того, чтобы на этом все и закончить? Расшатывается ситуация. В списках, которые были в СБУ, присутствуют люди из разных сред. В том числе много оппозиционных и к нынешней власти журналистов. Соответственно, оно расшатывает все слои общества. Тут же главное даже не персоналии, главное — резонансность.
-А что было в первой информации о Бабченка, которую он выслал?
-Фото из паспортного стола, краткая биография. Даже не краткая биография, а форма один. Сначала в WhatsApp (мессенджер, — ред.). Потом мы договорились, что встретимся у моего дома. Я сразу разговор записал на телефон.
-А как?
-Включил диктофон, положил телефон в карман. Он сказал тогда подумать над цифрой, за которую бы я хотел это все отработать. И сразу сказал, что это только для знакомства, что дальше будет больше заказов. Ну а я потом сразу все отправил на Владимирскую (на улице Владимирской в Киеве находится главный офис СБУ, — ред.)
«БОЛЬШЕ ВСЕГО Я ПЕРЕЖИВАЛ, ЧТО БУДЕТ УТЕЧКА, И ЧТО Я РЕАЛЬНО СТАНУ «ДВУХСОТЫМ». СОТРУДНИЧЕСТВО С СБУ
-Вы знали, к кому идете?
-Конечно. Имя не буду называть. Но это человек, с которым я познакомился в «мобилках» — мобильных группах, которые работали в зоне АТО по борьбе с контрабандой. Формировались из работников СБУ, Пограничной службы и ДФС. Ну и мы были как представители общественности, волонтеры.
-И вы пошли к человеку, которого знали еще по работе в этих мобильных группах?
-Да. И я точно знал, что этот человек меня не бросит. Потому что больше всего я переживал, что будет утечка, и что я реально стану «двухсотым» («груз 200» на военном жаргоне означает «убит», «погибший», — ред.).
-Что дальше было?
-Это же накануне Пасхи все происходило. И я уже ехал к маме, в машине получил звонок: «срочно Возвращайся в Киев, ты нужен. Уже в курсе глава Службы, в курсе ли Президент». Я вернулся. Завели дело, встретились со следователем, подписал бумагу о неразглашении и так далее. А для Бори (Бориса Германа, — ред.) я же официально у мамы. И я ему в переписке озвучиваю сумму.
-Какую?
-30 тысяч долларов. Хотя я следователю предлагал 50.
-А почему?
-Ну, потому что очень резонансное дело. Я предлагал 50, но переживали, чтобы не назвать слишком высокую цену, и остановились на 30.
-Кстати, к этому заказу вы вообще знали, кто такой Бабченко?
-Нет. Мне не интересны российские журналисты. Не хочу сказать ни одного плохого слова об Игоре, но я реально не доверяю россиянам, даже тем, что выехали.
-Поняла. Давайте вернемся к сумме.
-Боря сразу же, когда я озвучил ему 30, сказал, что он прикурить себе 10 (смеется). Сказал: «Я себе еще 10 накину». Как стало мне известно сейчас из инсайдерских источников, Пивоварник (Вячеслав Пивоварник, — по данным следствия, именно он заказывал теракт Борису Герману, — ред.) получил 100 тысяч долларов. Взял их заранее.
-И вы попросили деньги вперед у Германа?
-Да. Половина — вперед, а половина – по исполнении. Он очень безалабєрний в плане безопасности. Вот он по телефону может трещат о чем угодно, зная, что мусора его постоянно слушают. Я хоть и понимал, что сотрудничаю со следствием и мне лично шифроваться не надо, но все равно я так не могу! (Смеется). Какие-то там элементарные меры конспирации должны быть! Нельзя встречаться на одном и том же месте много раз подряд. Домой нельзя ездить.
-А где вы встречались с ним обычно?
-В основном на парковке торгового центра Ocean Plaza. Там удобно. Там столбы с номерами, он подходил к какому-то и мне маякував, где именно ждет. По полчаса уходило «обсуждєніє места встречи» (смеется). Он спокойно мог приехать ко мне домой…
-Ну, он же не глупый, почему так вел себя?
-Он настолько верил в свою безнаказанность. Вот если ты чуть проследишь за его личностью, в него же постоянно — обыск, обыск, обыск, обыск, обыск. У него дома изъяли столько оружия! И шо? Сидит? Нет. На свободе. Он просто заносил деньги. Я так понимаю, что у мусоров реально был план — раз в год сходить к Боре, потому что можно взять денег. Последний обыск у него был, уже когда началась наша спецоперация.
-А по поводу чего обыск?
-Я не в курсе. Просто знаю, что был. Я пишу ему по нашему делу, а он мне пишет «Я в прокуратуре. Утром обыск был». Я спрашиваю, мне беспокоиться. А он пишет: «не-не-Не, не волнуйся». Ну а за пару дней он пишет: «Деньги есть, можем работать». И после передал мне аванс.
-Пятнадцать тысяч?
-Четырнадцать. Ибо тысяча ушла на ствол — он мне имел пистолет с глушителем подогнать. Но он не смог найти ствол, потому что как раз всех его близких поставщиков позакрывали в СИЗО, и у него реально не было, к кому обратиться. И мы договорились, что я сам себе куплю. Он мне передал эту тысячу где-то через пару дней буквально.
-Как происходила передача денег?
-Мы встретились возле ТЦ «Магелан». Я сел к нему в машину. Проехали по улице Заболотного до заправки WOG. Остановились. Он мне передал деньги, я их перечислил. Эту запись потом показывали на пресс-конференции. Деньги – в доход государства.
Обнародован СБУ фрагмент разговора Германа и Цимбалюка во время передачи денег
-А что у него за машина?
-Escalate. Cadillac Escalade.
-А сколько он давал вам времени на выполнение?
-Я сам себе взял месяц времени. Потому что, надо же было установить место жительства… Я не специалист, но понимаю, что в исполнении нет никакой сложности: человек без охраны, живет в обыкновенном доме.
-Тогда и самого Аркадия предупредили?
-Его предупредили только после того, как получили аванс. Потому что до этого нет смысла предупреждать, все может закончиться, не начавшись. А уже когда получены деньги, тогда понятно, что все серьезно. Возможны и дублеры.
-Ваши?
-Меня мог кто-то дублировать. Дублируют часто группу, которая взялась работать, другой группой. Они проверяют, следят, что делает первая группа. Ну, это если есть серьезная сеть. Здесь сети, слава Богу, не было такого. Вообще эта операция отрицает миф о всемогуществе ФСБ. Нет там ніхєра всемогущества, слава Богу. Да, у них много возможностей. Но как у нас, так и в Европе, они пользуются услугами криминала, различных аферистов, которые готовы за бабло идти на все.
-Хорошо. Кто такой Дмитрий Пономаренко, он же Дитрих?
-Я не знаю. А кто это?
-Герман говорил на суде, что когда получил заказ из России, он пошел к знакомому контрразведчика Дмитрия с позывным Дитрих. Речь идет о человеке по имени Дмитрий Пономаренко.
-Даже не слышал никогда о таком человеке.
-Хорошо. А кто такой Александр Корниевский?
-Тоже не знаю. Это кто вообще?
-Это человек, который служил в «Айдарі» с позывным…
-Кулибин?
-Да.
-Я о нем слышал, но я его не знаю. Это человек из окружения Бори.
-Он сейчас также арестован, и имеет какое-то отношение к этому делу. И, я так понимаю, он из окружения и Бори, и этого Дмитрия.
-Ну, Кулибин вроде не по этому делу задержан.
-Не в этой. А вы говорите, что вы не знаете, кто это!
-Ну, в Фейсбуке про него писали просто. Я прочитал, поэтому и знаю.
-Есть еще один задержанный по этому делу — гражданин Стельмашенко. По версии следствия, он отправлял в Ростов на какую-то группу на тренировки. Что вы об этом знаете?
-Ну откуда же я могу знать об этом человеке? Думаю, что он должен работать по другим мишеням. Мне Боря сказал, что около 60 объектов должно быть.
-Ну хорошо. Об упомянутых персонажей вы говорите, что ничего не знаете. Скажите, а какова роль Вячеслав Пивоварника, который якобы заказал это все Герману?
-Он в России. Там отримуєж деньги. Финансирование через него шло. Человек-прокладочка. Вот сейчас все выходит к Пивоварника, а дальше куда упирается? Нікуда. Для того и нужен такой человек, кукла.
-А в деле вообще есть доказательства того, что Пивоварник не самостоятельно работал, а под ФСБ?
-А скажи, пожалуйста, под кем? Какой-то филантроп-мизантроп из России дает сотню тысяч долларов на то, чтобы грохнуть Бабченка? Да и не одного Бабченка, есть целый список!
-У самого Пивоварника нет денег вообще. Чувак в Украине виноват очень много бабла.
«КУПИЛ УТРОМ КРОВЬ, ПОТОМ СВАРИЛ СУПЧИК». ИНСЦЕНИРОВКА
-Расскажите, как происходит именно это инсценировка.
-Так это все тянулось почти два месяца, скажу — это настолько скучно! Во-первых, ты не можешь заниматься больше ничем. Потому что вот ты сидишь, как дебил, бл#дь, возле телефона, и ждешь, когда тебе маякнуть о встрече или еще о чем-то. Ты под контролем находишься. Я даже просил маму, чтобы она себе установила Whatsapp, чтобы говорить. Потому что ты поговорил с мамой, а тебе на следующий день говорят: «Блин, чувак, ты так маму любишь!» (Смеется). Постоянно техники, постоянно том, это… Это давит психологически. Я – верующий человек. Для меня в определенной степени было очень трудно пойти на сотрудничество с СБУ, потому что доверяла мне человек. Я ее где-то будто предал.
-Германа?!
-Да. И для меня это было трудно. Мне человек хочет помочь денег заработать… (Смеется). А учитывая количество мішенєй – это же больше чем миллион… (Смеется). А я беру его и, блин… Мне жена Германа писала в Фейсбуке: «Как ты мог поступіть так с нашим Борєчкой»… (Смеется)
-Дата «убийства» дважды переносилась. Почему?
-Первая назначенная дата совпала с футбольным финалом (Финал Лиги чемпионов УЕФА был 26 мая в Киеве, — ред.). Эту дату я выбрал. Но, учитывая мероприятия по охране в городе, руководство решило перенести. Это же реально можно было на случайных копов где-то попасть, и все бы поломалось. Во второй раз – координация ведомств не сработала. Где-то кто-то что-то провтыкал. «Убийство» перенесли на 29 мая.
-А Герман давил, чтобы поскорее вы выполнили заказ?
-Постоянно было давление: «давай-давай быстрее, нам уже не верят». И тогда же Аркадий поначалу вроде бы подвернул ногу. Потом вроде Аркадий поехал с семьей на природу (смеется). Это все были те переносы даты. Тогда его спрятали, по сути, чтобы он не выходил лишний раз. Чтобы, если есть дублеры, не дай Бог, не отработали.
-А вас охраняли?
-Если бы меня охраняли и за мной следили дублеры, ты же понимаешь, что ничего бы не получилось? Я, когда все начиналось, прекрасно знал, на что иду. Больший риск, наверное, был бы, если бы была охрана.
-Как познакомились с Аркадием?
-Заехали к нему. Зашел в квартиру, был он, была жена. Говорю: «Я ваш убийца». Посидели, посмеялись. Жена его очень переживала: «Теперь и вас захотят убить!» А меня и так много людей хотят убить – и шо? (Смеется).
-А как сам день «убийства» вы провели?
-Поехал с утра на рынок, купил кровь.
-Вы?!
-Понимаешь, в деле было очень мало людей. Соответственно, многие вещи надо было делать самим, помогать друг другу. Опер этот из СБУ был, как загнанная лошадь. Надо было помогать. Кровь купить? Так для меня это не проблема, а для него потеря времени. Я подъехал на базар на Тєрємках, договорился с людьми, которые торгуют мясом и пекут очень вкусную кровянку. Заказал 3 литра крови. Купил утром кровь, потом сварил супчик. Не из крови, из курочки. Хорошенький бульончик получился. Заехал опер тот, мы поели вместе супчика. Отдал ему кровь, он поехал заниматься гримуванням и т.д., и т.п.
-А вы?
-Я подъехал где-то около семи часов вечера. Походил туда-сюда… Я всегда переживаю, что у нас есть много сознательных граждан, которые обращают внимание на всех. Как оказалось, не зря — фоторобот же просто идеальный сделали (смеется).
Фоторобот, который в день инсценировки обнародовала полиция
-Мне кажется, что совсем на вас не похож.
-Абсолютно не похож. Описание словесный – правдивый. А по фотороботу – нет.
-А кто из полиции знал об операции?
-Был в курсе Князев (Сергей Князев — председатель Нацполіції Украины, — ред.). Хотя даже он не знал, кого именно будут убивать. Знали только в районе. Отобрали специально «патрульку» (экипаж патрульной полиции, — ред.) – экипаж надежных людей, которые тоже дали подписку о неразглашении. Отобрали скорую – надежных людей, которые дали подписку. Но никто не был в курсе персоналии.
-А зачем вы приходили на место «убийства» и заходили в квартиру, где оно произошло?
-Если бы дублеры следили за местом, они должны были меня увидеть. Ну и дальше легенда такая: я зашел за ним в подъезд, и когда он открывал дверь квартиры — убил. Это было гораздо удобнее для гримеров — его же надо было в квартире загримировать. Но, если бы все происходило по-настоящему, гораздо удобнее было бы работать в подъезде, а не в тамбуре или квартире.
-После того, как инсценировка произошло, вы позвонили Герману?
-Я написал Герману: «Глиста вытравил». Потому, что он его в переписке часто «Глистом» называл.
-А чего глистом, кстати?
-Почитай Милонова Виталий Милонов — депутат Госдумы РФ — ред.). Он постоянно называл Бабченка глістом.
-В каком мессенджере вы писали Герману?
-В Сигнале. Написал, долго не было ответа. Я, честно говоря, начал чуть нєрвнічать. А у него, оказывается, был какой-то юбилей на работе, и он просто в говніще пьяный дома спал.
-Он знал, что в этот день вы можете выполнить заказ?
-Нет. Ждал от меня ответа. Я говорил, что буду стараться отработать именно в этот день. Но как получится.
-Германа задержали на следующий день после инсценировки. В СБУ говорили, что хотели позже это сделать, но выяснили, что он купил билеты и хотел куда-то лететь. То есть свой отлет он мог не планировать под убийство?
-Он отъезд не планировал под убийство. Он был уверен, что «всьо будет харашо». Вот вспомни видео его задержания — когда его принімали, он спокойней был, на расслабоне…
Видео задержания Бориса Германа, которое обнародовала СБУ
-Да. И это очень странно.
-Он был уверен, что то мальчіки опять за его дєнєжками пришли.
-А когда он ответил вам на сообщение о вытравливании глиста?
-Ночью отписался. Я пишу типа, чувак, давай бабки! Он с утра уже. А утром пишет, что пока денег нет. Я говорю: «Ты что, ох#ев, блин? Что значит «нету»?» Он: «Я щас все рєшу, но мне надо улєтать, может, мой друг передаст». И здесь уже пробивается, что он собирается в Италию. И реально никто не стал рисковать — его приняли. Причем тогда, когда он шел по дєньгами. И он реально хотел рассчитаться. Там уже из переписки с Пивоварником становится понятно, что он свою машину продаст, но со мной рассчитается.
-Он шел за деньгами, чтобы с вами рассчитаться?
-Я так понимаю.
-Чего же не подождали, пока он получит эти деньги?!
-В таких моментах лучше не рисковать. Чувак бы улетел – и все.
-И можно было, например, отменить рейс.
-А ты думаешь, это так просто? Мы тоже преувеличиваем возможности наших спецслужб. Это же надо постановление суда, все остальное. Там столько нюансов, что просто капец.
-Что это за список потенциальных жертв Германа? Почему сначала силовики говорили о 30 фамилий, затем о 47-48?
-Мне никакой список не передавался. Я видел имена первых трех жертв — Бабченко, Богданов (Илья Богданов, бывший российский офицер ФСБ, перешедший на сторону Украины, — ред.) и какой-то одесский активист, фамилию которого я никак не могу запомнить.
-А Герман вам просто говорил, что есть список, но не показывал его?
-Он мне сказал, что где-то до 60 объектов.
-Кстати, в интервью Евгению Киселеву Бабченко говорил, что первой жертвой должен был быть на самом деле не он, а его друг, заместитель гендиректора телеканала АТР Айдер Муджабаєв.
-Абсолютно об этом ничего не знаю. Кому нужен Муждабаев?
«В МОНАСТЫРЕ, ГДЕ ЖИВУТ ОДНИ П#ДАРАСИ, ОЧЕНЬ ТРУДНО». МОНАХ? КИЛЛЕР? ВОЛОНТЕР?
-Кто вы? Как вы себя идентифицируете? Вас по-разному называют: военный, волонтер, монах…
-Не военный, не волонтер… Монах — это навсегда. Перед Богом буду отвечать именно как монах. Независимо от того, как я проживу свою жизнь: в монастыре, не в монастыре. А так я — обычный человек.
-Где работаете?
-У меня с этим проблема на сегодняшний день. Потому что тем, чем я занимался, я заниматься не могу.
-А чем занимались?
-В последнее время гнал самогоночки.
-Не работаете, то есть.
-Сейчас не работаю.
-А расскажите, как вы стали монахом.
-Монах — это человек, который отдает свою жизнь Богу. Это жертва Богу. И обычно это люди, которые приходят за покаянием. Так и я пришел в свое время. Больше рассказать и нечего.
-Вы были священником?
-Иеродиакон. Диакон — это первая степень священства.
-А когда пришли в церковь?
-В монастыре я с 2004 года, с 2006 года — в постриге и в духовном сане. В 2012 году я из монастыря ушел по собственному желанию. Через это я в запрещении священнослужения.
-А почему пошли в монашество? Мне кажется, что должно произойти в жизни, чтобы принять такое решение.
-Конечно. Это должна быть внутренняя необходимость покаяния.
-Не хотите рассказывать, за что каяться пошли?
-Нет. Это личное.
-А в каком монастыре вы были?
-Свято-Иверский мужской монастырь, Одесса. Московский патриархат. Со всеми вытекающими.
-А почему ушли оттуда?
-Трудно. В монастыре люди живут одним духом. Там, где есть святые подвижники, каждый монах хочет подтянуться под них. А в монастыре, где живут одни п#дараси, извини меня, но это откровенно, очень трудно…
-А в Свято-Иверском так было?
-Конечно. Это беда не только одного исключительно взятого монастыря. Это проблема русской православной церкви современной. До 80% монахов и как минимум 90% епископата — это содоміти, гомосексуалисты. Жить в такой среде очень тяжело. С какими мыслями ты не пришел бы, как ты не хотел бы просто молиться Богу, это невозможно.
-Так что там происходило?
-Очень тяжелые отношения внутри самого коллектива получаются. Есть когорта ізбраних. Это люди, которые живут веселой жизнью. И они считают, что мы все должны работать на то, чтобы у них было все хорошо.
-Работать физически? Или до вас домогались?
-И пусть Бог защищает! Что вы! Меня добиваться — это же себе дороже. Была одна у меня предложение так, то человек очень долго жалела (смеется). Да я и не в их вкусі. Они любят молодєньких, красивых (смеется).
-Когда в 2012 ушли из монастыря, что делали?
-Жил в миру. С женщиной. Но мне реально тяжело было. Потому что если даже ты ушел из монастыря, ты же не перестал быть верующим человеком. И монашество — это же уже совсем другое мировосприятие, понимаешь? Мир воспринимать очень тяжело таким, какой он есть. Начиная с тех самых заработков. Куда не плюнь — везде на#балово, прости меня. Это очень трудно. Прожив так в миру, в 2013 году я решил вернуться в монастырь. Но я уже не хотел в городской монастырь. Тем более, в монастырь Одесской епархии — потому что это, наверное, найсодомітніша с содомитских епархий.
-Ею руководит митрополит Агафангел.
-Да. Там украиноненавистничество страшное. А я же, не-смотря на то, что это был монастырь Московской патриархии, всегда идентифицировал себя как украинца. И моя молодость, и все жизни связано было с определенными националистическими движениями. И для меня вера в Бога, патриотизм и национализм — всегда тесно связаны. Я родился в Хмельницкой области, город Староконстантинов. У нас было много русскоязычных, несмотря на то, что были военные части, но я всегда общался на украинском. Это мой родной язык. Во мне этот ген национализма сидит, видимо, с детства и делает свое дело. И это тоже одна из причин того, что мне было очень тяжело в монастыре. Потому что как раз и началась вся истерия по поводу «Украина, Россия, Беларусь — святая Русь», чисто ефесбешна агитка. И священники реально накручивали людей. Слава Богу, есть действительно адекватные и мыслящие священники. Они есть и в Московской патриархии. Их немного, им не дают нормально жить, их архиереи всегда стараются задвинути где-то на задний план, а наверху непонятна вся эта публика.
-В 2013-м решили возвращаться в монастырь, что дальше?
-Поехал в Закарпатье, в тамошних монастырях очень хорошо — очень мало братии. Село Дубовое. Осень-зима — я большую часть времени был в монастыре, а с началом Великого Поста я искал жизнь более нелюдимое — проводил много времени в горах сам. Была избушка, где я жил. Но ведь интернет есть, ниче с этим не сделаешь. И то, что делается в стране, в стороне не проходит. И уже в августе 2014-го я решил, что надо идти на войну. Во-первых, пастырь должен быть там, где его паства нуждается. В начале войны и капелланов особо не было. А это было очень нужно. Ну и я всегда умел оказывать первую помощь. И решил, что медик — это лучшее, что может быть. И без оружия — это для меня было очень важным моментом.
-И куда пошли?
-В ДУК ПС (Добровольческий Украинский Корпус «Правый сектор» — ред.). «Госпитальеры» (медицинское подразделение ДУК ПС, — ред.).
-А сколько вы были на фронте?
-С сентября по ноябрь.
-А потом чем занимались?
-А потом мы опустім (улыбается). У меня был перерыв в 2015 году с зимы до осени, я лечился. У меня проблемы со спиной, уже ног практически не чувствовал. Потом уже там немножко другие пошли задачи.
-Я читала ваше высказывание о том, что убийство врага не противоречит церковным канонам.
-Это не грех. Убийство — это грех. Убийство — это если я подойду к тебе сзади и перережу тебе горло, потому что мне захотелось твой бумажник. Вот это убийство. А защищать свою землю — это не грех, то добродетель. После того, как Вавилонскую башню развалили, Господь дал каждому роду свой язык и свою землю. И защищать это от других — это наше обязательство.
-А вернулись к мирной жизни когда?
-Мой последний выезд на фронт — это сентябрь прошлого года. И то, что я увидел сейчас, вообще не вдохновляет. Потому что вечером ты на позиции, а днем прячешься, чтобы не попасться где-то под ВСП-шников. Совершенно неприкольно. То, что там наши ребята, добровольцы, воюют — я их прекрасно понимаю. И будут они там до конца, их никто оттуда не вытравит. Добровольцы нужны. Они мотивируют соседей. Всегда так было, так есть и так будет. И взять, допустим, «Промку» (Авдеевская промышленная зона — территория в пределах города Авдеевка, — ред.). Промку взяли только 58-ю (58 ОМБр ВСУ, — ред.) и, кто? Правосєкі. А по 58-й мы работали в мобильных группах по борьбе с контрабандой.
-Мобильные группы, которые вылавливали контрабандистов в зоне АТО?
-Да. 58-я — это такой был очень даже контрабасний подразделение. Они реально не хотели воевать. Но когда побыли с нашими на «Промці», поменялись. Люди поняли, что война — это тоже кайф.
-А почему вы сейчас ходите без охраны?
-Ну… Я знаю точно, что меня охраняют. Пожалуй (смеется). Ну какая охрана, для чего?
-Можно предположить, что вам захотят отомстить.
— Уверен, что попытки будут. Но… Понимаешь, на всю жизнь охрану к тебе не приставят. Несмотря на резонансные дела, именно сейчас какие-то действия совершать в отношении меня немножко нелогично. А вот за год, за полтора…
-И что вы будете делать за год-полтора?
-Жить.
-Вы как-то легкомысленно к этому относитесь.
Я, во-первых, не живу до сих пор на одном месте, постоянно меняю места своего пребывания. Эта цыганщина – это сейчас лучший вариант. И ты понимаешь, если действительно кто-то захочет меня убрать, он это сделает. Несмотря на то, будет ходить за мной охранник или нет. Во-первых. Во-вторых, круглосуточная охрана – это жизнь?
-Эмигрировать не думали?
— Я уверен, что на сегодняшний день мне безопаснее в Украине. Кто бы там что не говорил, а СБУ работает. И работает очень удачно.
-Серьезно?
-Серьезно. Это мои выводы из того, что я вижу. Просто есть вещи, о которых нельзя говорить.
-У вас есть какие-то политические амбиции?
-Скажу так: у меня уже было предложение от одной партии. Я не буду ничего озвучивать, кроме того, что это предложение была послана нах#й (смеется). Прямым текстом. По-монашеськи.
-А вообще, какие у вас политические предпочтения, ориентация?
-Знаешь, я не верю в то, что в нашей стране может изменить ситуацию кто-то один. Для того, чтобы действительно ситуация изменилась к лучшему, должен родиться гражданское общество. Вот в это я верю. Это мое убеждение, и это моя ориентация. И я готов делать все для того, чтобы это общество рождалось. Чтобы люди понимали, что мы – хозяева этой страны, а не чиновник в костюме. А чиновник в костюме, если он не выполняет своих обязанностей перед нами, может получить просто элементарное даже п#здюліну. И это часто очень хорошо действует.
-А где грань между этим? Между контролем со стороны гражданского общества и самосудом?
-Самосуды может спровоцировать только одно — бездействие власти. После Майдана, действительно, власть утратила монополию на насилие. Она потеряла право на монополию.
-Алексей, в вашем профиле в Фейсбуке можно увидеть фотографии со свастикой…
-Это не свастика! У меня есть вышиванка с сваргою. Сварга и свастика – это совсем разные вещи. Сварга – это древний трипольский наш символ.
Фотографии из социальных сетей Алексея Цимбалюка
-А из вашего поста фото, где Гитлер что-то там девочке вручает, можно сделать вывод, что вы симпатизируете ему.
-(Сильно смеется). Ой… Ты же сама прекрасно знаешь, что началось с 2014 года. Когда нас обзывали фашистами, каратєлями, кем только нас не обзывали, да? Я готов назваться, блин, хоть китайским коммунистом, если реально от этого будет пригорать вата.
-То есть, вы хотите сказать, что фото с Гитлером — это ирония?
-Это ирония, это троллинг ваты.
-Вы чувствуете себя сейчас в безопасности?
-Не знаю. У меня паранойя всегда была, я никогда не чувствовал себя в безопасности (смеется). Кстати, сейчас пишу книжку о том, как я «убивал» Бабченка. Думаю, что она скоро выйдет. Я ее надиктовал. А художественная обработка и оформление будет Владимира Федоровича Шовкошитного, издательство «Украинский приоритет».
Ирина Ромалійська, специально для Цензор.НЕТ
Фото: Наталья Шаромова, «Цензор.НЕТ»
Источник: https://censor.net.ua/r3082584 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ