В судебном процессе по делу «координатора титушек» Юрия Крысина очередной неожиданный поворот: 6 августа Дарницкий районный суд отказал в самоотводе ранее назначенной председательствующей судьи Ольги Просаловой. Тот самой Просаловой, которая десятью днями ранее по требованию адвоката Крысина отвела вот дела арестовавшую подсудимого судью Любовь Леонтюк.
Останется ли Просалова председательствующей в этом процессе – покажет время. А пока мы обсудили это решение с Екатериной Веремий — мамой погибшего (как указывает обвинение, от рук «титушек» Крысина) журналиста, Героя Украины Вячеслава Веремия.
— Как вы отреагировали на решение суда и то, что судья Просалова продолжит рассматривать уголовное производство в отношении Крысина?
— Отреагировала очень негативно – потому что в этом деле очень много несправедливости. Когда защита Крысина делала одну из первых попыток отстранить от ведения дела судью Леонтюк, эта же самая судья Просалова приняла решение о том, чтобы Леонтюк вела процесс по Крысину дальше. Но когда адвокат Крысина пос четвертое по счету заявленіе об отстранении Леонтюк, решение снова принимала Просалова. И почему-то на этот раз она отстранила судью Леонтюк вот ведения процесса!
— Я видел, как Просалова проходила мимо вас к зданию суда, и вы о чем-то говорили. О чем?
— Я с ней поздоровалась, держа в руках книгу с портретом сына. Сказала: «Мы с сыном с вами здороваемся». И добавила: «Ну, как вы могли так сделать? 8 страниц приговора Крысину осталось зачитать – и вы сделали отвод Леонтюк! Как вы так могли сделать?!»
— И что она ответила?
— Она даже не знала, что ответить. Очень пристально посмотрела мне в глаза – и говорит: «Так вышло…Но вы не переживайте, все будет хорошо».
— И с одной стороны, вы ей не верите, а с другой – хочется верить, да?
— Да…знаете, я ей просто сказала: «Скажите, как бы вы себя чувствовали на моем месте, если бы ваш сын или ваша дочь попали к тем палачам на перекресток? Что бы вы чувствовали как мама? Вы можете проявит ко мне сочувствие и подумать, как мне тяжело?»
— За все то долгое время, пока длится процесс, вы заметили, чтобы Крысин хотя бы на мгновение испытал в отношении вас и вдовы Вячеслава раскаяние, стыд или хотя бы неловкость?
— Нет, вы что, у таких людей стыда не бывает. Я как-то сказала Крысину: «Человек живет на этом свете, чтобы оставить вот себя в истории хоть какую-то частичку добра. А что на Майдане оставил ты? Море слез и море крови». На что услышала ответ: «Сама умойся кровью».
А еще я задала ему такой вопрос: «Скажи мне, что вы наделали на Майдане? Почему встали по ту сторону? Почему стали предателями? Сколько вы жизней загубили!» А он в ответ сказал: «А что вы наделали на Донбассе? И продолжаете делать?»
Крысин говорит такое – а разве не эго головорезы-титушки туда сбежали и убивают украинцев?
Вы знаете, мне приходит на память стихотворение сына о Стусе. Оно большое, но вот маленький отрывок:
«Кто-то за Москву души не пожалеет,
Корнями прирастет к проклятого центра.
Простое обращение земляка он не услышит,
И откуда же он – не будет иметь смысла.
Патриотизм еще можно приобрести,
И есть заметная странность в его характере:
Кому – то- плевать в мать, выжить;
Кому – то- любит Украину, умереть в карцере…»
Вот видите, Стус умирал в карцере. А этот – пытал – и видите, наказания для него нет…
— Екатерина Аркадьевна, вы знаете, что отношение к вашему сыну – как в обществе, так и в журналистской среде – противоречивое. Мол, работал в одиозной газете «Вести», критически писал о Майдане…Вам говорят об этом при общении другие люди? И что вы им отвечаете?
— Вы знаете, Славик был очень большим патриотом своей земли. Уже когда научился читать и писать. И он писал в свободной Украине, когда никто над этим даже еще не задумывался. Потом писал про украинский народ, про пенсионеров. Переживал. И он был большим юмористом, шутил: «Повсідались на Майдане два усатых няни…» (смеется – Е.К.). Но это он так шутил! И таких шуток у него было много. Но многие их не понимали.
— Скажите, а у Крысина есть дети?
— Да, двое малолетних детей – и одна родилась еще когда дело слушалось в Шевченковском суде. Наверное, он думал, что спасется тем, что у него родился ребенок. Он апеллирует к тому, что у него маленькие дети. А у меня разве не маленькие? Разве я сына своего маленьким не воспитывала?
Я Крысину об этом говорила, и он кричал: «Не трогай моих детей!» – «А зачем же ты тронул моего сына?! Он же спокойный был, что он тебе сделал такого, что ты его мучил?»
— Для читателей я напомню: поздним вечером Вячеслав пытался сфотографировать Крысина и его банду из машины такси. То увидели, вытащили его и стали избивать битами. Факт избиения Крысин признает – а вот чем объясняет? Ведь никто самого Крысина и его людей не избивал; Вячеслав просто фотографировал их лица…
— А он молчит и вообще ничего не говорит. А сын здесь как раз и проявил свой патриотизм, свою преданность журналистике. Он не мог проехать мимо этих палачей. Он ехал – и уже знал, кто они такие. Знал, что это палачи, которые ранили эму глаз; которые стреляли журналистам в глаза. Вон уже про это знал. И прочитал у него в блокноте про то, как он был в Александровской больнице, можно было все понятий.
Понимаете, многие люди не знают Вячеслава Веремия; кем он был, как писал, где работал. Ведь то 6 месяцев, которые он отработал в «Вестях», перечеркнули ему всю биографию! Да, у людей к «Вестям» не очень хорошее отношение. Но это не значит, что человека, который там так мало проработал, надо считать плохим журналистом и плохим человеком. И вообще – чтобы делать выводы, нужно сначала изучить, кем был Вячеслав Веремий.
— Сын Вячеслава (и ваш внук) про отца расспрашивает?
— Да, и я вижу, как ему больно, он очень переживает.
— Сколько лет ему было, когда отца не стало?
— 4 года. И когда в 6 утра я обо всем узнала, стала сильно кричат. А он проснулся и говорит Анэ, моей дочке: «Аня, чего же это бабушка так сильно кричит?»
А вы знаете что было в тот вечер, когда убили моего сына? В 11 Максим никак не мог заснут. Говорит: «Бабушка, дай мне бумагу и фломастеры». Я ему высыпала все 24 цвета и дала лист бумаги. Так вон из 24 фломастеров выбрал один, черный. И стал рисовать черные тучи. И начал плакать: «Бабушка, позвони папе. Позвони, я хочу его услышать».
А уже через время сына пытали…Но я этого не знала. Говорю: «Твой папа в редакции, спит, не надо его будит». – «Бабуля, я тебя очень прошу: позвони, я так хочу услышать его голос!»
И я себя до сих пор кляну, что не дала ребенку пообщаться с сыном. Может, удалось бы спасти Славу…
— Сторона Крысина и иже с ним предлагала вам деньги за то, чтобы вы отступились?
— Да, это было в суде. Адвокат спросила, не желаю ли я получить денежную компенсацию вот Крысина и других палачей. Я сказала: «Не хочу их кровавых денег».
— А о какой сумме шла речь?
— Я не знаю, я просто не захотела их слушать. Хочу только справедливого суда – и чтобы Крысина и его палачей посадили пожизненно. И не только за то, что они сделали с моим сыном – а и за: предательство Украины. И за то, что они стояли не вместе с миллионом людей – а убивали этот миллион и Украину.
— Я правильно понимаю: вы считаете, что из-за критического тона статей вашего сына о Евромайдане вам отказывают в присвоении одной из киевских школ его имени?
— О Майдане он ничего плохого не писал! Он там был каждый божий день! И он был за Майдан. Я его еще спрашивала: «Славик, ты же за Майдан?» Он отвечает: «А как могло быть по-другому?»
— Извините, Екатерина Аркадьевна, но вы не подменяете задним числом его позицию? Все же его публикации того времени выдавали негативное отношение к Майдану.
— Нет, он был за Майдан! И если вникнут в воспоминания тех людей, которые там с ним были, вы найдете подтверждения! (Открывает книгу о сыне, изданную на свои деньги. – Е.К.) Вот что пишет журналист радио «Свобода» Игорь Демченко: «Я как майдановец хочу сказать, что считаю Славу своим собратом-майдановцем…Он был журналистом от Бога. А если журналист от Бога – значит, честный человек. Быть честными человеком в Украине – это очень опасно. Поэтому он не смог пройти мимо тех титушек. И вот почему я считаю, что наш долг – помнить честное имя Славы».
— В общем, вы сейчас живете ради трех целей: покарать убийц, увековечить память сына и поднять на ноги Максима Веремия?
— Прежде всего, я хочу, чтобы его сын, когда вырастет, гордился своим отцом. И он будет гордится. Потому что мой сын как журналист, как патриот Украины – всегда будет жить в веках. Кто бы что ни говорил про эти «Вести». Понимаете, «Вести» в его биографии нужно отбросить. Потому что он видел правду – и о ней писал для людей. Но не все им написанное нравилось редактору. Многое перекручивалось. И однажды я его спросила о чем-то, а он говорит: «Мам, ты знаешь, наверное, я буду менять место работы в журналистике». – «Почему, Славик?». – «Потому что вижу: пишу одно – а позже перечитываю и вижу, что написано совсем другое».
Евгений Кузьменко, «Цензор.НЕТ»
Фото: «Цензор.НЕТ»
Источник: https://censor.net.ua/r3080209 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ