Сегодня, 20 декабря, Мифа должно было бы исполниться 44 года . В СМИ можно прочитать, что Василий Слипак поехал воевать еще в мае 2014-го, что он принимал участие, в частности, в боях за Пески и Авдеевку, что вернулся в Париж раненым…
И это странно, потому что Василий – совсем не тот человек, биографию которого есть необходимость «украшать» вымышленными или искаженными фактами. Его боевой путь был другим, но не менее интересным. Были в нем и попытки собратьев держать оперного певца как можно дальше от боевых действий, и прохождение медкомиссии в МВД, и пустой холодильник в парижской квартире в моменты, когда сам Василий поехать на фронт никак не мог – но на помощь «братикам и сестричкам» тратил последние деньги.
«Я В ВОДЯНОМ, ЕСЛИ ЧТО»
Впервые он написал мне в первые дни 2015 года: «Хотел с Вами дружить… Тяжело сидеть в том Париже… Душа рвется к вам».
«…Я и не знал, что он оперный певец», — часто говорят побратимы Василия Слепыш. Я же узнала об этом сразу – потому что сразу просмотрела его страницу. И, наверное, именно поэтому с иронией восприняла эту «невыносимую тяжесть» пребывания в далеком Париже. И именно поэтому не ответила ему ни слова. Мужчин, которые находили миллионы причин на фронт не ехать, но при этом хотели непременно засвидетельствовать, что у каждого из них «душа рвется», в первые годы войны не хватало. Зато нам очень не хватало людей… Мы тогда были в Песках.
Следующее сообщение Василий прислал уже весной. И на этот раз все уже было предельно коротко и ясно: «Лера, привет. Я в Водяном, если что».
Так началась наша дружба.
Именно тогда Василий Слипак приехал на Донбасс впервые.
Алла Лазарева, волонтер, вместе с Василием помогала (и до сих пор помогает) бойцам и семьям погибших воинов: «Он впервые поіхав на фронт в мае 2015. 9 мая был прощальный концерт, а 10-го Василий уже поіхав до Украины. Автобусом. Мы проводы делали у Юли Ефремовой. Воевал в ДУК ПС. Он там был что-то с полтора месяца… Вернулся летом, где в последние дни июля».
Игорь Слайко (позывной Седой), доброволец: «В Водяном он висел в нашем доме, но я думал тогда — дядя и дядя, что с него возьмешь… Куда замещал? Кажется,только стоял дежурным у нас на балконе с тепловизором. На позиции его не пускали особо. И после его смерти многие из подразделения возмущался тем, что его «пустили» в атаку. Мол, без опыта был человек, ай-яй-яй, как можно было, убили! Но, как на меня, это был его выбор. Не мог он всегда сидеть сзади».
После этого Миф вынужден был вернуться в Париж, где и дальше выступал, собирал помощь бойцам и мечтал о своем собственном возвращении на фронт: «Я здесь как на иголках, блин… Но должен отпеть».
Относительно того, в какое подразделение ехать, накануне своей второй поездки Миф не имел никаких сомнений. Часть 7-го батальона ДУК тогда отделилась от основной массы правосєків и начала позиционировать себя как «спецподразделение «Один». Миф верил, что из этого что-то выйдет – и уже в начале сентября 2015-го планировал присоединиться к собратьям.
Он действительно очень ждал этого.
«ЗАКРИЧАЛ «СЛАВА УКРАИНЕ!» ТАКИМ ГОЛОСОМ, ЧТО МУРАШКИ ПО КОЖЕ ПОШЛИ»
Все получилось так, как он планировал, и в сентябре Миф уже был в Украине. Подразделение на тот момент находился хоть и в зоне боевых действий и на территории, на которую что-то иногда могло «прилететь», но фактически на тыловой базе. Это были заброшенные дачи на Карловском водохранилище – дачи с разбитым причалами, высохшими бассейнами, бильярдными столами посреди обгоревших руин и неповторимым искусством в стиле «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», но с лицами владельца имения и его друзей…
Жили мы там в доме с закрытой входной дверью. Ломать их никто и не думал, поэтому «домой» мы каждый раз попадали через окно первого этажа. В доме Миф наладил водоснабжение – где-то нашел и прикатил бочку, в которую можно было ведрами наливать воду, провел от нее шланг к кухонной мойке. В том интерьере, пусть уже и давно заброшенном, это было феерично.
Екатерина Зеленая, доброволец: «Познакомились мы на дачах. Я даже не знала, кто он. Делали фотки, смеялись, разговаривали. И все так просто было, без пафоса… Поэтому когда я узнала, что он оперный певец, еще и известный — я очень удивилась. Меня поразила его открытость и искренность. Он говорил, что его очень тянет домой, в Украину. Говорил что очень скучает по Родине. Я спрашивала его о семье, о том, почему он не женится — потому что он старший. Он смеялся. От воспоминаний о нем улыбка и тепло внутри. Он был хорошим человеком, открытым, даже немного мне напоминал ребенка — добрую и чистую».
Бойцы подразделения «Один» и волонтеры, осень 2015 года
Длительная дачная идиллия недолго, потому что именно решался вопрос с легализацией. По замыслу, «Один» должен был войти в состав полка «Азов», поэтому уже в середине сентября первая партия бойцов, в том числе и Миф, отправилась в Мариуполь проходить медицинскую комиссию. Василий проходил ее вместе с другими, хотя и знал, что не сможет просто взять и остаться в Украине служить в МВД… Но, наверное, ему хотелось хотя бы на мгновение почувствовать, что именно так он и сделает.
Оформление, конечно, не могло быть мгновенным, а нелегалам в зоне боевых действий уже были откровенно не рады. Поэтому вскоре всем бойцам пришлось переехать из Карловки в еще более глубокий тыл — на базу «Азова» в Урзуфе. Все надеялись, что ненадолго…
Переезд
Миф в Гурзуфе, конец сентября 2015 года
Василий тем временем вынужден был вернуться в Париж. Шли недели, планы легализации подразделения и дальше оставались планами, поэтому большая часть бойцов устала ждать чуда в Гурзуфе и решила искать другие варианты.
В конце концов, закончилось это для нас подписанием контрактов с 93-й бригадой. А на время бумажной волокиты в военкомате Покровская (тогда еще Красноармейска) наша группа снова заехала на старую «базу» в районе Карловки – нужно было банально где-то ночевать.
Василий скучал даже за этим местом – местом, находясь в котором он постоянно брюзжал, что тратит свое время не на передовую… «Были мысли все здесь нахер послать и виїхджати до вас», — писал он 28 октября.
За пару дней контракты были подписаны, группа зашла на шахту «Бутовка». Миф писал, звонил, постоянно присылал что-то из Парижа – впрочем, приехать ему никак не удавалось.
Шахта Бутовка, 28 ноября 2015 года. «Отчитываемся» Мифа о том, что получили его посылку с колбасой и шоколадом
В следующий раз он прилетел в Украину в феврале – на погребение собрата Морячка, Анатолия Гаркавенко, который погиб на шахте. Эту поездку он до последнего момента не планировал – собирал деньги на похороны, думал, как их лучше выслать…. Но в конце концов остаться в Париже просто не смог.
Сергей Потребко, активист: «Ты была в таком состоянии, что, наверное, этого не помнишь – но ты не перекрестилась, когда заходила в церковь, где отпевали Морячка. Какая-то напівадекватна женщина стала тебе об этом говорить, отчитывать тебя, и Василий ее просто будто отстранил от тебя рукой, одним-единственным движением. И она замолчала… А еще на кладбище, когда опускали в землю гроб, он закричал «Слава Украине!» первым – таким голосом, что мурашки по коже пошли…»
Елена Козаченко, журналист, волонтер: «У Морячка на похоронах, когда мы стояли в сторонке, до Мифа периодически подходили люди сфотографироваться с ним. На кладбище… ОК. Но потом еще некоторое підбуханий мужик, которому сказали, что Василий всемирно известный оперный певец, подошел и спросил споет он. Миф такой: «Ну да, на кладбище уже пофоткався — можно и спеть…». Как ты понимаешь, воспоминания нифига не веселые, но именно эта ситуация и выражение лица Мифа, тогда – очень смешные».
«НА ГЛАЗА НАВОРАЧИВАЛИСЬ СЛЕЗЫ, ПОТОМУ ЧТО «БРАТИКИ И СЕСТРИЧКИ СЕЙЧАС МЕРЗНУТ В ОКОПАХ»
В мае 2016-го Миф снова начал собираться на фронт. Ехать он хотел в район Авдеевки, к Да Винчи.
Но судьба распорядилась немного иначе. Вместе с несколькими ребятами из «бутівської» роты буквально за неделю до того, как должен был прилететь Миф, мы сорвались в Светлодарске дугу к правосєків, которые стояли там вместе с 54-ю бригадой. И Миф решил приехать к нам.
Лето 2016. Поездка на реку
Светлодарска дуга, позиция «Игла»
Впервые он не говорил, на сколько приехал и когда собирается возвращаться в Париж: «Увидим». Несколько раз жаловался на то, что на Світлодарці недостаточно активные боевые действия и предлагал все же сорваться в Авдеевку.
Но ситуация изменилась. И рано утром 29 июня Мифа не стало.
Много можно услышать о том, что именно Василия вислідковував снайпер. И примерно столько же раз было сказано: что бы не сообщалось сразу после его гибели, учитывая минские договоренности и прочие неурядицы, Миф погиб, идя в наступление.
Две группы правосєків выдвинулись вперед, на штурм, 29 июня — еще до рассвета. Происходило это по прямому приказу локального армейского командования, и группы ВСУ также работали параллельно с добровольцами. Учитывая проблемы со связью, группы ПС вскоре объединились в одну, которая должна была штурмовать блокпост пророссийских сил.
Максим Данилов (позывной Фиш), доброволец: «Мы были на небольшом расстоянии от блокпоста. Может, в сотни метров… И Миф лежал на дороге с пулеметом. То есть, его было видно».
Андрей Широков (позывной Семь’львовянин, погиб на Світлодарській дуге 18 декабря 2016 года. Воспоминания были записаны женой бойца: «Там расстояние было 350-400 метров. Мы его видели, он нас, но слишком все далеко. Там шла дорога и на ней стоял их блокпост. Перед ним на земле лежали противотанковые мины, даже не вкопаны. Немножко дальше, два фундаментные блоки и бетонный канализационный круг. Мы с Мифом лежали с правой стороны дороги. На обочине росли различные кусты, деревья. С противоположной от нас стороны, из этих кустов выскочил снайпер и спрятался за это бетоне кольцо. Все было слишком быстро, я едва успел его увидеть. И так получилось, что он был спрятан за бетоном. А мы открыто лежали на земле. После того, как снайпер спрятался за кольцом, я взял его на прицел и выстрелил. Однако оккупант видел все и успел спрятаться. Затем он выстрелил — не попал. Я снова выстрелил — он спрятался. Я начал понимать, что мы проиграем. И крикнул Мифа, чтобы тот открыл огонь из пулемета. Но русский снайпер перенес свою цель на Василия и выстрелил».
Убийство Мифа позже взял на себя снайпер террористов Денис Ефременко с позывным Морячок. «Я находился в «секрете» неподалеку от нашего блокпоста, который занимает мой взвод. Мои товарищи были прижаты пулеметным огнем, не могли поднять головы, я решил уничтожить пулеметный расчет. По характерным огнем определил местоположение пулеметчика и открыл огонь на поражение», — рассказывал снайпер. Он также подчеркивал, что только из новостей узнал, кого именно он убил. Неделю назад Ефременко погиб в районе Марьинки.
Анна Чесановська, подруга Василия: «Существуют такие люди, которым кажется, что за короткое время переживаешь целую жизнь. И с тобой это было именно так… За два года у нас было и любовь, и споры, и совместная борьба, твои поездки на фронт, мои слезы и впоследствии мое понимание… Не все было радужно, но именно ты научил меня любить по настоящему: самоотверженно и безусловно. Однажды ты мне сказал, что я делаю твою жизнь интересной. помню насколько меня это удивило, ведь интересен был именно ты, не я. Многогранный, интеллигентный, веселый, чувствительный, верный и щедрый, ты был глубоким человеком, которую мало кто для себя раскрыл. Ты никогда не жаловался, даже когда тебе было очень затруднительно. Свои последние деньги ты тратил на помощь фронту, не смотря на то что в твоем холодильнике не оставалось больше ничего. Ты шутил, когда я приходила к тебе с пакетами с едой и говорил, что я волонтерю для тебя.
Помню твое первое возвращение с фронта. Я не могла тебя дождаться и мне даже не верилось, что ты все-таки возвращаешься. «Я тебя больше никогда не оставлю», — говорил мне ты… И так хотелось в это верить, хотя подсознательно я прекрасно понимала, что война полностью завладела тобой. Тебе уже были неинтересны все эти парижские интриги, сплетни и дикая толпа, которая еще вчера тебя не понимала, завидовала и критиковала, а сегодня хором кричит : «Наш Герой!». Кстати, знаешь, у тебя внезапно появилось много «новых друзей», которые любят теперь рассказывать насколько хорошо они тебя знали и понимали. Которые теперь поучают словами «Василий бы сделал так» или «Василий бы так никогда не сделал». Те люди, которые никогда не были рядом, когда тебе было грустно, или просто по-человечески страшно, или когда ты возвращался после репетиций домой и на твои глаза наворачивались слезы, потому что ты говорил, что у тебя есть все, а «братики и сестрички мерзнут в окопах»…Почему нам надо умирать для того, чтобы нас ценили?
Ты так рано ушел, но и любовь и тепло, которые ты дарил своим близким, навсегда останутся в наших сердцах. Спасибо за то, что ты был в моей жизни. Эта связь будет существовать вечно, я это знаю и чувствую каждую минуту».
Валерия Бурлакова, «Цензор.НЕТ»
Источник: https://censor.net.ua/r3103316 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ