На днях прошла четвертая годовщина самой большой трагедии украинских ССО — боя в Латышево, когда бойцы 3-го полка спецназа, находясь на оккупированной территории, вступили в неравную схватку с врагом. С 2016 года эта дата стала Днем Сил Специальных Операций. На основании воспоминаний троих бойцов 3-го ОП спецназа реконструированы события того дня.
23 июля 2014 года в районе села Дмитровка российский зенитно-ракетный комплекс сбил два украинских штурмовика Су-25. Была информация, что пилотам удалось катапультироваться: первого пилота, который получил травму ноги, спрятала у себя в доме местная жительница одного из сел, второй летчик прятался в лесопосадке.
29 июля 2014 две группы Тараса Карпы и Кирилла Андреенко под общим руководством подполковника Лысенко отправились на поиски пилота сбитого Су-25 Юрия Шевцова. Находясь возле Латышево Шахтерского района Донецкой области, временно неподконтрольной территории, украинские воины вступили в бой с врагом, который имел численное преимущество, а также — в вооружении и технике.
Вследствие боя погибли десять спецназовцев: подполковник Сергей Лысенко, капитан Кирилл Андреенко, сержант Анатолий Бузуляк, старшина Андрей Шершень, старший солдат Ярослав Шимчик, старшина Алексей Глобенко, старший солдат Лев Панков, старший солдат Сергей Гришин, старший солдат Роман Рыкалов, капитан Тарас Карпа.
Пятеро спецназовцев попали в плен боевиков.
3-й Отдельный полк специального назначения записал воспоминания выживших в том бою воинов.
…
ВЫХОД И ОСТАНОВКА В ЛАТЫШЕВО
Как вспоминают бойцы, они выехали на БТР и двух УРАЛах. Около полудня были возле Степановки. Проехали дамбу и поле. Потом БТР остановился и водитель сказал, что дальше спецназовцы сами. По данным бойца с позывным Скиф, тогда 30-я бригада как раз проводила зачистку Степановки. Далее воины поехали в сам населенный пункт Латышево.
Перед отправлением на не подконтрольную украинскому правительству территорию подполковник Лысенко сказал: кто не хочет, может не ехать. Но все бойцы остались в группе.
«Подошел наш командир и сказал, что там, куда мы идем, наших нет. Кто хочет, может остаться. Понятно, что все друг на друга посмотрели и сказали, что если вместе идем, то вместе», — рассказал боец с позывным Скиф.
По дороге встретили местных – 5 человек на кладбище копали яму.
«Они сначала не поняли, кто к ним заехал, — рассказывает Скиф. – Мы были без опознавательных знаков. Спросили кто такие, подошли к нам. Потом начали разбегаться. Мы их остановили, они далеко и не убегали. Забрали ых… Сначала переживали, что с ними что-то случится. Я говорю: не переживайте».
Была договоренность с разыскиваемым пилотом: чтобы он узнал своих, руководитель групп подполковник Лысенко будет перевязан полотенцем через плечо. Лысенко прикрывал старшина Шершень.
Боец с позывным Черныш рассказал, что группа два часа прочесывала деревню: «Пароль нам сказали: мы должны были звать «Шева, выходи». Мы прочесали каждый заброшенный дом, каждую ложбинку. Поиск результатов не дал».
Было принято решение возвращаться.
«Думали, что мы уезжаем в Степановку, а оказалось, что приехали на другой край населенного пункта. Остановились у старой фермы, там был ангар. Встретили директора фермы Бутрименко и четверо рабочих», — вспоминает Скиф.
Два УРАЛа загнали в ангар, так как решено было остановиться на окраине Латышево до утра.
Скиф добавляет: «Было возмущение личного состава, потому что понимали, что засветились уже… Хотя бы надо выехать за населенный пункт».
Боец затрудняется сказать, чье было решение остаться ночевать на захваченной врагом территории – командиров группы или свыше.
Как оказалось позже, именно Бутрименко, на тот момент являвшийся депутатом Шахтерского райсовета от «Партии Регионов», сдал украинских спецназовцев террористам. Под предлогом, что ему нужно проведать больную жену в Снежном, он уехал. Но вскоре вернулся, приведя с собой вооруженную группу террористов во главе со Станиславом Кимом (в будушем — самопровозглашенный мэр Горловки).
Четыре дозора, по человеку в каждом, расставили по лагерю. Бойцы сняли экипировку, готовясь к перекусу.
«Достали сухпаек, чтобы самим поесть и накормит рабочих. Только мы сняли свою экипировку, я услышал в районе 17:00 звук гусеничной техники», — рассказал Черныш.
ХОД БОЯ И ПЛЕН
Местность у фермы была без обзора – рядом бетонный забор, а за ним – дорога.
Скиф рассказывает: «Я передал по радиостанции, что слышу звук гусениц. Не знаю, кто ответил, по голосу – наш командир Карпа – передал, чтобы мы все нашли укрытия».
Въехала БМП без распознавательных знаков украинской техники — белых полос. Остановились на краю фермы.
«Я был слева от кирпичного здания, а они заехали дело на территорию фермы. Начались выкрики: «Вы кто такие? Выходите». Кажется, наш командир тоже крикнул: «Вы кто такие?». Потом резко в нашу сторону начался шквальный огонь. Секунд 20-30″, — добавил Скиф.
Черныш, находящийся в здании на другой стороне фермы, выскочил на улицу с целью посмотреть, где укрываются побратимы. Андрей Шершень его сзади схватил за плечи и затянул обратно. В небольшое окно воины увидели, как проехала БМП с флагом «ДНР», заехала за ангар. БТР перекрыл путь от здания, где сидели Черныш, Шершень и сторожа фермы. На БТР сидело много людей. Они начали спешиваться и завязался бой. В первые секунды был тяжело ранен Шершень:
«Андрей спрятался между металлическими шкафами. Дверь была открыта, такая как ее не успели закрыть. Он был без бронежилета, и в него попала пуля. Получил тяжелое ранение. Андрей сразу упал. Я по максимуму, как мог, подполз к нему, достал из аптечки буторфанол и перевязочный пакет».
Тем временем Скиф был взят в плен: «Я находился метров 15 до сепаратистов. Выглянул посмотреть, где наши находятся, потому что я никого не видел. И товарищи не могли вести огонь, так как знали, что я там нахожусь. В этот момент меня с их стороны (врага, – ред.) увидели. Сказали: выходи, поднимай руки. Было понятно, что у меня нет второго выбора».
Начали бить. «Пока били, ничего особо не спрашивали. Потом связали, начали спрашивать: кто, где. Я понял, что они не знают, где находятся наши. Я инстинктивно начал им указывать в другую сторону, чтобы они перевели огонь».
Далее легкая бронированная техника террористов ездила и обстреливал из крупнокалиберных пулеметов возможные места укрытия украинских военнослужащих.
«Здание загорелось, — рассказывает Черныш. — Я понимал, что надо было выбираться из этого здания… Когда бой прекратился, боевики начали подходит все ближе и ближе к этой раздевалочке. Гражданские лежали и кричали: не стреляйте, здесь гражданские. Боевики начали кричат: «Выходите по одному». Когда они (гражданские, – ред.) выбрались, я за ними начал вытягивать раненного Андрея. В тот момент больше всего переживал за Андрюху, думал, чтобы пацан выкарабкался. У него был маленький ребенок, жена дома ждала. Сказал: не стреляйте, здесь тяжело раненный, нужна медицинская помощь. Я получил по затылку то ли прикладом, то ли палкой. Упал, у меня забрали автомат. Подошел человек и сказал вставать. Я поднялся. Говорит: «Тяни своего кента на угол этого здания». А он смотрит на меня и машет головой, мол не может встать. Я взял за руки и просто волочил Андрюху по земле. Когда приволок его на угол здания, то увидел, как били, издевались над Юрой. Он уже был практически без сознания, еле-еле стоял на коленях. Эго толпа окружила, били чем могли. После того меня тоже начали бить, я потерял сознание. Очнулся, когда уже подняли и грузили в машину».
Остальные воины из украинской группы находились в укрытии за зданием.
Другой боец с позывным Скиф рассказал: «Когда перебегал в укрытие, пуля попала мне в бедро. Трава была высокая, я сделал несколько оборотов и начал подползать к нашим. Подполз к старшине, сказал, что ранен. Думали, как выбираться. Интенсивность огня была плотной. Говорю: давай наклоним головы, когда будут перезаряжаться, что-то придумаем. Потом мне одна пуля попала в стопу. После этого я переполз вправо, там стояла сеялка. Я спрятал ноги под нее. Поднимаю голову, смотрю – возле меня проехала БМП с пехотой в сторону ангара. Принимали первых пленных. Потом техника развернулась и уехала. На пару минут вроде тишина. Командир группы Тарас Карпа крикнул для уточнения, кто остался. Выбежал наш снайпер, подбежал к Карпе, снял броник, начал оказывать ему первую медицинскую помощь. Потом подбежал ко мне».
Тарасу Карпе попало под бронежилетом в живот. Потом приехали легковые автомобили. Карпу и снайпера Виталия также взяли в плен. Затем нашли и Скифа, укрывавшегося под сеялкой.
Повезли в какой-то населенный пункт. Бросили в подвал.
Еще одного воина с позывным Скиф пытали в гараже: «Меня подвесили в гараже. Подошел ко мне тот, который пытал. Говорит: у меня позывной Чечен, давай рассказывай, кого видели? Наемники, американцы, поляки, инструкторы. Также их интересовало по поводу Донецкого аэропорта. После этого достал нож, ударил меня по пальцу. Говорит: я из тебя информацию все равно выбью. И достал другой нож поменьше… По дороге завезли то ли в Снежное, то ли в Шахтерск. Пришили один палец, затем – второй. Достали пулю из ноги».
Второму пленному пришили губу без обезболивающих.
Перевезли на КПП в Изварино. Далее хотели везти в Ростов, чтобы там готовит на обмен. Но отвезли в Краснодон, где Скиф пробыл в плену 34 дня. Летчик Шевцов, на поиски которого выдвинулась группа Лысенко, также попал в плен.
Обменивали в Донецке по схеме 25 на 25.
Вспоминая погибших побратимов, воины 3-го полка спецназа отмечают, что все они были верны слову чести и шли до конца. Хотя эта дата стала Днем УСН, в 3-м полку спецназа отмечают, что для них это, в первую очередь, день памяти погибших товарищей — когда приспускают флаги.
СУДЫ НАД УБИЙЦАМИ
На сегодняшний день в судах находятся производства относительно пятерых обвиняемых в смерти группы украинских спецназовцев. Установлены четверо участников нападения, которое квалифицируется по статье «Террористический акт». Их судят заочно. Обвиняемым грозит пожизненное заключение. Кроме Кима, это граждане Украины и России — Андрей Борисов (Чечен, зверски пытавший пленных), Алексей Новиков и Иван Бирков. По неофициальной информации, Бирков и Борисов уже мертвы.
Пятый — фермер Николай Бутрименко, сдавший позиции украинских воинов российским наемникам, был задержан в ходе спецоперации украинскими разведчиками 2 июля 2016 года в прифронтовой полосе на украинской территории. Судебный процесс над ним проходит по обычной форме.
Адвокат пострадавших — семей погибших, а также раненных и побывавших в плену украинских спецназовцев, — Елена Яркина, которая ведет эти дела на волонтерских началах, отмечает, что рассмотрение дел очень затянулось по ряду причин. Во-первых, сперва дело расследовала военная прокуратура, а установил наличие преступления по статье «терроризм» передала дело в СБУ.
«СБУ Донецкой области ч держала дело и не сделал ни одного процессуального действия. После этого прокуратурой Донецкой области было принято решение «из-за неэффективности досудебного расследования» передать дело в прокуратуру. Она и заканчивала производство», — отметила Яркина.
Во-вторых, дело затянулось собственно во время судебного рассмотрения. Пострадавшие, адвокаты обвиняемых и сама Яркина живут в разных городах, поэтому для эффективного рассмотрения дел необходимо устанавливать видеоконференцию между 4 судами (в Кропивницком, Запорожье, Мариуполе, Бердянске). В условиях нынешних судебных реалий это довольно сложно, заседания несколько раз переносили по техническим причинам. К тому же, на первых этапах, по словам адвоката, судьи массово отказывались от данного дела.
Дело Бутрименко начали рассматривать с самого начала по второму кругу, потому что закончились полномочия судьи, рассматривавшего дело, а судье, который был готов продолжать рассматривать дело, Бутрименко заявил отвод.
Самое непросительно в этой ситуации, что родители и семьи погибших вынуждены по новой выслушивать все ужасающие факты расстрела своих близких. На каждом заседении в режиме видеоконференции присутствуют родители подполковника Лысенко. Всегда на суд приходит жена Тараса Карпы, и по возможности — все остальные. Кроме того, на суды приходят военнослужащие 3 полка ССО.
Адвокат Яркина видела в полном объеме только материалы дела Бутрименко, отчасти – по Борисову. По ее словам, в материалах производства список причастных к растрелу украинских воинов гораздо больше, чем пять человек.
«Есть рапорты оперуполномоченных лиц, которые докладывали, что на основании оперативно-розыскной работы установлено более 30 лиц, причастных к событиям. Там есть и русские, место жительства которых известно. Из них дело в суд передали только на пятерых. Кроме того, в деле Бутрименко в списки номером вторым после Бутрименко Николая Александровича идет Бутрименко Николай Николаевич. Это его родной сын, находящийся на неподконтрольной территории, осуществляет фермерскую деятельность и финансирует отца в СИЗО, а также его адвоката. Эго фермерское хозяйство ым. Челюскинцев финансирует терроризм. На мой вопрос, почему не возбуждено производство против сына фермера, прокурор ответил, что следствие ведет следователь», — подытожила она.
Сейчас суд над четырью нападавшими находится на этапе зачитывания обвинительных актов. На сегодняшний день прокурором в Ленинском суде Кропивницкого зачитан акт только в отношении двух обвиняемых. Следующее судебное заседание состоится 4 сентября.
Дело Бутрименко слушается в Бильмацком районном суде (Куйбышевский район Запорожской области). Следующиее заседание назначено на 9 августа.
Оксана Бакун для Цензор.НЕТ.
Источник: https://censor.net.ua/r3079238 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ