В День пограничника «Цензор .НЕТ» публикует большое интервью с председателем Государственной пограничной службы Петром Цигикалом о структурных изменениях в ведомстве, незаконное пересечение границы, борьбу с контрабандой, сотрудничество с ЕС, зарплату пограничников, борьбу с коррупцией.
А также такие резонансные дела, как захват на границе в Сумской области украинских офицеров, которых потом обменяли на сотрудников ФСБ, нападение на майора Березинского, задержание рыболовного судна «Норд» в Азовском море, а также случай, когда таможенный инспектор вместе с пограничником пропустили кокаин в машине на границе с Румынией.
В ДЕРЖПРИКОРДОННІЙ СЛУЖБЕ НАЧАЛИСЬ СТРУКТУРНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ
— Что сейчас происходит с охраной государственной границы, изменения в пограничной службе?
— После революции, начала войны и после назначения руководителем ГНСУ генерала Назаренко мы поняли, насколько прозрачны для проникновения и уязвимые наши границы. Мы начали структурные изменения — начали организационно разделять подразделения охраны границы от оперативно-розыскных, делать управленческие вертикали, которые отвечают четко за свое направление. Потому получался абсурд. Начальник пограничного отдела, например, старший лейтенант, который организовывает охрану участка границы и отвечает совершенно за все на этом участке – а у него в подчинении майор, заместитель по оперативно-розыскной работе, начальник ПОРВу – пограничного оперативно-розыскного отделения. В этом отделении – 3-5 человек, а участок ответственности 80-100 км. Отдел 250-300 человек. Если командир на 100-километровом участке был втянут в процесс перемещения тех самых сигарет, то он мог делать все, что угодно.
Мы увидели, что в регионах надо создавать оперативно-розыскные управления со всей полнотой полномочий: борьба с терроризмом, с организованной преступностью, контрразведка и другие. Там же Информационно-аналитическое подразделение, уголовный анализ, который обеспечивает деятельность оперативно-розыскного подразделения. Сейчас мы создали на Востоке Украины сектора противодействия терроризму, которые уже активно работают в отношении тех, кто причастен к террористической деятельности и кто сдает интересы государства. Это направление мы добавили к основной нашей деятельности.
— То есть у вас теперь построено вертикали вместо горизонталей?
— Говорили, что это уменьшит управляемость подразделениями. И этого не произошло.
ПО ОЦЕНКЕ КОЛЛЕГ ИЗ ЕС КОНТРАБАНДА ЧЕРЕЗ УКРАИНУ НА ГРАНИЦЕ УМЕНЬШИЛОСЬ В РАЗЫ.
— Каким образом изменения повлияли на незаконное пересечение границ, ибо учитывая информационные сообщения, транзитное положение Украины до сих пор активно используют преступники, контрабанда перемещается через границу?
— Надо сразу разделить ответственность и полномочия. Есть случаи перемещения контрабанды через пункты пропуска с сокрытием, через коррупционные схемы с подкупом таможенников, пограничников и других контрольных служб. А есть «зеленый кордон». За этот участок отвечает непосредственно пограничник.
— Начнем с состояния на «зеленке».
— Когда были события в 2015-м в Мукачеве (стрельба через контрабанду сигарет из Украины. – Ред.), была создана следственная группа Верховной Рады. Я как директор департамента принимал участие в заседании, где были заслушаны всех руководителей правоохранительных ведомств. Все кивают на пограничников, что якобы контрабандисты несут все через границу, через «зеленку». Я говорю: знаете, согласен, может, что-то и идет, но возьмем статистику задержаний не нашей стороной, а пограничниками соседних с нами стран ЕС. За пунктами пропуска за квартал тогда всего было задержано примерно 11 фур сигарет (один грузовик — это где-то 1700-2000 больших коробов сигарет). А контрабандист, который таскает вручную через границу, больше двух коробов на себя не возьмет. Так вот, а на «зеленой» границе наши соседи за то же время задержали только 600 коробов, которые так называемые «верблюды» несли от нас. То есть масштабы совсем другие. Основные потоки контрабанды сейчас идут не через «зеленку», а через пункты пропуска. Но сегодня, благодаря соглашениям о сотрудничестве с нашими соседями, мы имеем полную информацию и проводим совместные действия по противодействию контрабанде.
— Почему не можете остановить полностью?
— Даже страны ЕС не могут полностью остановить контрабанду, а нам для плотности охраны границы не хватает ресурсов. Нужна техника, инженерные сооружения, лучшее обеспечение, лучшие условия. Поймите, для многих тысяч людей контрабанда через границу – это бизнес на всю жизнь, они ничего другого не умеют, они занимались этим десятки лет. Люди рискуют жизнью, чтобы избежать встречи с пограничниками. Я вам приведу печальную статистику. За 2018 год во время попыток незаметно переместить сигареты через Тису утонуло более 20 граждан Украины. Они покупают гидрокостюмы, но горные реки очень опасны. Жители приграничья почему-то не хотят понять – время меняется и мы будем постепенно ужесточать контроль границы. Пересечь ее незамеченным будет становиться все сложнее.
— По статистике не слишком сильно возросла контрабанда. В тысячах пачек измерят.
— Если раньше проезжало 10 фур, а задерживали одну для показателя, то сейчас проезжает две, а задерживаем одну. Смежная сторона показывает, что контрабанда через Украину уменьшилась в разы. И это оценка наших коллег из стран ЕС. Сейчас у нас с нашими коллегами есть полное доверие. Мы обмениваемся важной информацией о деятельности преступных групп на границе. Раньше такого не было. Сегодня в Европе понимают, что Украина не является страной-поставщиком незаконных мигрантов или источником контрабанды. Это – уже совсем другой рубеж и другие угрозы. Мы строим систему охраны границы с учетом современных угроз и прогнозирования развития событий в будущем.
— А почему нельзя усилить контроль на пунктах пропуска, там тоже есть пограничники?
— Усиливаем, но не все зависит от нас. Там много разных структур работают, и очень часто в контрабанде прослеживается интерес других служб. Вот, например, идет фура из Российской Федерации в Сербию, буквально две недели назад, а в середине – 360 коробов сигарет. На самом деле, у нас не было оснований останавливать и осматривать грузовик, потому что она двигалась под таможенным оформлением. Но мы приняли решение о досмотре, поскольку получили оперативную информацию о возможном перемещении контрабанды. И это был риск – потому что за эти сорваны пломбы, если бы не было результата, нас могут заставить потом через суды выплачивать компенсацию.
— Можно сказать, что главный предмет сейчас этой контрабанды через границы, через «зеленку», через пункты пропуска — это подакцизные товары?
— Да, в основном сигареты. На других участках, например, границу с Молдовой, это спирт. Сейчас мы постоянно совместно с другими правоохранительными органами обнаруживаем базы накопления в пограничные. Граница с Россией – это товары широко потребления и продукты питания. То именно Беларусь…
— А какова сейчас ситуация с контрабандой спирта из оккупированного РФ Приднестровье? Объемы увеличились или уменьшились?
— Промышленной контрабанды сейчас нет, это точно. Потому что мы изменили саму систему контроля границы. Согласно решению Правительств Украины и Молдовы, молдавские пограничники вместе с нами несут службу на территории Украины. Сегодня мы совместно с Молдовой патрулируем границу центральной части Молдовы по территории Украины.
— Фактически созданы условия для возвращения этой территории в состав Молдавии?
— В определенной степени да. Это осознанный шаг двух стран навстречу друг другу. И мы, и наши молдавские коллеги высоко оценивают результаты этого решения. Кстати, такая модель могла бы быть применена и на том участке границы с Россией, которую мы временно не контролируем. Но, конечно, при посредничестве миротворческой миссии ООН.
ДЛЯ ИЗБЕЖАНИЯ ФАЛЬСИФИКАЦИИ ГНСУ ПРИМЕНЯЕТ НА ГРАНИЦЕ 4 ЭШЕЛОНЫ КОНТРОЛЯ
— Как идет сотрудничество со странами ЕС?
— У пограничной службы подписано соглашения о сотрудничестве и взаимном обмене информацией. Нам удобно работать. Но не так давно мы ввели новацию – сверки данных. Например, у нас показывают, что словаки задержали 5 ящиков сигарет, а на самом деле они задержали 35 или 55 – но дополнительную цифру в отчете забыли дописать наши сотрудники. Скрывались настоящие объемы задержанных товаров, чтобы избежать ответственности, подделывалось статистика.
— Насколько это фальсификации распространено в ГНСУ, как сейчас организован контроль?
— К сожалению, только за последний год уволены свыше 2 тысяч сотрудников. Но это был вынужденный процесс. Требование времени.
Мы имели достаточно много случаев, когда пограничники способствовали перемещению контрабанды, и так продолжалось годами. Например, у инспектора заработная плата 1200 грн, но его не выкорчуешь с того участка границы. Они не хотели менять место службы, потому что, по большому счету, им не нужна была и заработная плата. Они зарабатывали там, непосредственно на границе. А когда эта лавочка закрылась, те, кто жил за счет этого, они все сразу уволились.
И чтобы максимально усложнить фальсификации, мы применяем на границе 4 эшелоны контроля. Это, во-первых, наряд, который непосредственно контролирует линию государственной границы. Далее – на участке населенного пункта работают участковые инспекторы. Третий эшелон — оперативно-розыскное подразделение, который выискивает оперативную информацию о нарушениях. И четвертый эшелон – внутренняя и собственная безопасность.
Изменили мы и порядок организации контроля. Если раньше отделы пограничной службы контролировали участок протяженностью 80-100 километров, то сегодня мы создаем отделение пограничной службы, которые выносим почти на линию границы через каждые 20 километров. И если раньше пограничный «уазик» использовал 25 литров топлива на 100 километров, то сегодня мы используем недорогую технику, например, Рено-Дастеры, которые используют лишь 5 литров дизеля. Это совсем другие расходы.
Большинство техники, кстати, мы не покупали, а получили от наших европейских и американских коллег. На большинстве участков границы почти вся техника уже обновлена. Конечно, «уазики» еще остались, но найти их становится все сложнее. Например, в Карпатах еще остались. Поскольку в горах они более практичны.
Сейчас у нас около 100 Бтров, плюс – современная патрульная техника. Вся она исправна и активно эксплуатируется. В зоне ООС нам очень становится полезным бронированная техника. Особенно Кугуари. Когда автомобиль подрывается на мине – капсула остается неповрежденной. Таким образом эти автомобили уже спасли жизнь полтора десятка пограничников.
Но главным нашим потенциалом остаются люди. Сегодня контрактники получают 9,5-10 тысяч гривен. Конечно, этого недостаточно, но мы подали соответствующие предложения через МВД к Правительству и надеемся, что Кабмин выделит нам дополнительное финансирование.
Кроме этого, мы компенсируем средства за поднаем жилья, кормим наш персонал, развиваем систему ведомственного жилья.
Я не скажу, что у нас нет коррупции, но мы боремся с этим явлением, и ее уровень сегодня значительно ниже, чем был раньше. Это не только наши выводы — это отмечают в своих отчетах и наши европейские партнеры.
В 2019 ГОДУ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМИ ВВБ ПРОВЕДЕНО ПОЧТИ 600 ПРОВЕРОК: УВОЛЕНЫ 18 ЧЕЛОВЕК, ПРИВЛЕЧЕНО К ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ БОЛЕЕ 600 ВОЕННОСЛУЖАЩИХ
— Они делали независимое оценивание вашей работы?
— Да. Мы как правоохранительный орган сегодня на первом месте по борьбе с коррупцией в государстве. У нас более тысячи отказов от взяток за 2018 год. Только в этом году уже более чем 150 отказов на сумму свыше 500 тысяч гривен.
— Что это за система – «отказ от взятки», как это контролируется?
— Не так давно мы ввели новую систему: если человек отказался от взятки, мы платим ей премию, официально. Последнее премирования за отказ от 3 тыс. долл. – это 30 тыс. грн. Случай был в Борисполе. Только сегодня я подписал приказы о вручении 5 или 6 таких премий за отказ от взятки. И люди уже знают, что не взял деньги – получи премию.
И работает не только пряник, но и кнут. Наши подразделения внутренней и собственной безопасности в рамках уголовных производств идут на то, чтобы проверять наших сотрудников. Поэтому люди знают, что любой иностранец с деньгами на линии паспортного контроля может подойти к инспектору и сказать – «вы задержаны, работает внутренняя безопасность!» Я вам скажу, что такая профилактика действует наиболее эффективно.
Уже в 2019 году подразделениями ВВБ проведено почти 600 таких проверок.
— И каковы результаты этих проверок?
— 18 лиц уволено, к дисциплинарной ответственности привлечено более 600 военнослужащих, еще 7 – перемещены в другие места службы; в 88 случаях – информацию о признаках преступления внесены в ЕРДР.
Я еще ни разу не отказал руководителю соответствующего департамента, когда он приходил ко мне по вопросу подписания постановления о оперативно-розыскное дело, это честно. Если даже я того человека хорошо знаю и уважаю. Как говорят — для чистоты эксперимента.
Поэтому эти подразделения работают, я считаю, сегодня очень эффективно. У нас было управление, но мы создали департамент. Потому что мы настояли — и таки стали субъектом закона о контрразведывательной деятельности. И уже контрразведывательная деятельность проводится как в отношении шпионов, так и нашего персонала, который, возможно, контактирует с врагом.
— В 2018 году были дополнения, фактически вы за последние 2 года получили полный набор инструментов для полноценного ведения всех видов оперативной деятельности.
— Единственное, что нам не хватает, так это собственного досудебного следствия. Мы всегда привлекаем к нашей работе следователей других правоохранительных органов. Мы направили соответствующие документы в МВД и Верховной Рады относительно расширения наших полномочий. Насколько мне известно, министр МВД поддерживает нас в этом.
МЫ ЗАПРЕТИЛИ ВООБЩЕ ЛЮБЫЕ КОНТАКТЫ С РУССКИМИ НА ВСЕЙ ГРАНИЦЕ С РФ НА УРОВНЕ НИЖЕ КОМАНДИРА ОТРЯДА.
— А какова структура пограничных подразделений на границе с Россией?
— Мы хотим, чтобы боевые подразделения ГНСУ были под единым началом, чтобы их не использовали просто для патрулирования, а чтобы это были те боевые единицы, которые всегда готовы к бою. Они имеют в постоянном режиме проводить тренировки на полигонах, боевые слаживания с военными других военных формирований и правоохранительными органами: Нацгвардией, Вооруженными силами. Для координации этих действий мы создали департамент по противодействию военным угрозам.
— Какой будет численность этих боевых отрядов?
— В общем — до 5 тысяч.
— Это большое количество.
— Я считаю, что на том участке границы это вполне оправдано.
— Как случилось, что в 2017 году на границе в Сумской области были захвачены двое наших офицеров, которых потом обменяли на сотрудников ФСБ? Проведено ли расследование? Потому что сначала писали будто они дружили с русскими и поехали в гости?
— Эти слухи – полный фейк, расследование было основательным и мы установили все обстоятельства. За сутки до того, как они были похищены, состоялась официальная погранично-представительная встреча. На ней присутствовали начальник отдела пограничной службы, его заместитель. Они выезжали на границу и встречались в пункте пропуска на российской территории. Здесь нет нарушения. Там, на встрече, им сказали, что якобы есть очень мощный канал нелегальной миграции в Европу. Россияне пообещали, что предоставят нашим офицерам всю информацию, но уже при других обстоятельствах. И здесь наши офицеры пошли на нарушение. Нельзя было соглашаться на встречу в неформальной обстановке. Нужно было действовать только официально. Но они приехали на указанный участок границы на легковой машине, в соответствующее время, когда договаривались…
— Конечно, потому что на третьем году войны эти два офицера такие доверчивые оказались к русским, это как минимум непрофессионально, без сопровождения, без разведки залезли в плен.
— Их захватили на нашей территории. Там не было инженерных сооружений. И они, когда вышли из машины, с той стороны подошел знакомый пограничник-россиянин: давайте, подходите. Наши говорят, давайте так обменяемся. Здесь с нашей стороны забежали несколько людей, мы понимаем, что то была засада. Их вытолкали на другую сторону, всунули им в руки гранаты, в кармане, там же сразу и оказалась их следственная группа.
Что подтверждает эту версию – двигатель на автомобили наши офицеры даже не выключали. Кроме этого, было прохладно, а верхнюю одежду остался в машине. Двери были открыты. Вряд ли они планировали вот так оставить автомобиль и пойти дальше в одних свитерах. Мы проверяли их на полиграфе. Не похоже, чтобы они пошли на измену во время пребывания в плену. Поэтому они получили у нас дисциплинарные взыскания и продолжают служить на других участках, не связанных с непосредственной охраной границы.
— Очень мало они получили за такие грубые нарушения, которые привели к увольнению ценных российских пленных. Теперь на том участке, где их захватили, инженерные сооружения?
— Не только инженерные сооружения. Мы запретили вообще любые контакты с русскими на всей границе с РФ на уровне, ниже командира отряда. Сегодня переписка с представителями пограничной службы ФСБ РФ может происходить только на уровне начальника отряда и выше. У нас сейчас пограничные наряды имеют в составе не менее трех бойцов. Всем, даже участковым инспекторам, мы запретили проверять линию границы в одиночку. Далее — мы договорились с лесхозами и прорубили в лесополосах просеки где установили инженерные заграждения. Это было сложно, но мы это сделали.
Я хочу, чтобы когда со спутника смотришь на Украину, чтобы было видно линию границы по всему периметру. Поэтому и строим инженерные сооружения.
В 2019 ГОДУ ВЫЯВЛЕНО СВЫШЕ 1700 НАРУШИТЕЛЕЙ ГОСГРАНИЦЫ, НО ЗА 1,5 ГОДА К УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПРИВЛЕЧЕНО ТОЛЬКО ОДНО ЛИЦО
— В прошлом году в Украине ввели уголовную ответственность за незаконное пересечение границы. Как работает эта норма, надеялись, что это позволит наконец сажать нарушителей-рецидивистов и сократит случаи пересечения границы?
— Разочарую вас немного. Уже в 2019 году мы выявили более 1700 нарушителей государственной границы. Но за 1,5 года к уголовной ответственности привлечено… аж одно лицо — гражданин Молдовы, который, имея запрет на пересечение границы, попытался сделать это за пределами пункта пропуска.
— Невероятно, то есть остальные все – штраф и «до свидания»?
— Да. К сожалению, народные депутаты ограничили именно диспозицию применения статьи, санкция есть, а диспозиции нет. Потому что там в законе написали, что это должен быть гражданин России, который относится к правоохранительного органа или воинского формирования, чуть не с оружием в руках, либо лицо, которому запрещен въезд на территорию Украины, а она едет в нарушение действующего законодательства, или за пределами пункта пропуска…
— Можно так сказать — закон против российских военных и, скажем откровенно, против Саакашвили, условно говоря, и все. То есть не в отношении всех нарушителей?
— И у меня спрашивают, пишут письма депутаты и говорят: а чего вы не применяете статью? Я говорю: а как я ее применю? Она — мертворожденное дитя. Измените ее. Введите ту самую статью, которая была когда — 331, там все правильно прописано, ничего не надо выдумывать законодательно. То же и о контрабанде в части экономического преступления. Почему наших людей, даже за незначительные нарушения россияне тащат в тюрьму, как и наших моряков: им же тоже инкриминируют нарушение границы, а в России это – уголовное преступление. А если мы их задержим, мы штраф выпишем — и езжайте домой, пожалуйста. Абсурд полный. Надеюсь, парламент это исправит.
— Потому и невозможно остановить нелегальных мигрантов, руководителей групп?
— Да, они не являются военнослужащими России, сотрудниками правоохранительных органов и не двигаются с оружием. Есть такие мигранты, которых мы на Западе задерживаем по несколько раз на месяц, передаем их другим правоохранительным органам, те их за некоторое время отпускают, и мигранты снова двигаются в сторону границы. Это — очень большая проблема. Законодательство нужно совершенствовать.
ОБУСТРОЙСТВО ГРАНИЦЫ С РФ БУДЕТ ЗАВЕРШЕН К 2021 ГОДУ
— Сколько еще надо времени, чтобы оборудовать с теми темпами финансирования, которые есть сейчас, весь границу с Россией, кроме зоны ООС, хотя бы сеткой, проволокой и контрольной полосой?
— В целом стоимость инженерно-технического обустройства украинско-российского участка границы составляет чуть более 4 миллиардов гривен. В течение 2015-2018 годов было выделено 1,3 миллиарда гривен. В 2019 уже более 60 млн грн. За эти средства почти завершены работы в Харьковской области (осталась система видеонаблюдения на отдельных участках), начаты работы в Луганской и Черниговской областях. Своими силами обустраиваем границу на Сумщине. Позже эта система органично дополнит систему «интеллектуального границы», о которой мы с вами сейчас ведем речь. Думаю, что к 2021 году мы закончим основные работы.
Сейчас мы еще закупили немецкие тракторы-мульчиватори. Они эффективно прочищают просеки на глубину до 40 см. Перемалывают даже пеньки и корни деревьев. Такие у нас работают сегодня в каждом региональном управлении.
Если будут те объемы финансирования, которые утверждены Планом, то к концу этого года мы завершим обозначения на местности всей границы. Нас ограничивают только финансирование и наше законодательство.
— Как это?
— В первом чтении Верховная Рада приняла законопроект 6777, согласно которому 50 метров земель вдоль границы отведено для инженерных работ. Но пока он окончательно так и не принят. Для того, чтобы выполнять инженерные работы на границе, нужно урегулировать вопросы землеотвода, ведь очень много земель вдоль границы ранее были розданы в частную собственность. Приходится судиться или искать другие механизмы смены собственника. Например, замена одних участков на другие. И многие люди на это соглашаются, но встает вопрос оплаты за изготовление актов на землю. Получается, что для государственного дела Госпогранслужба должен оплачивать эти расходы… государству, в казну. У нас, во-первых, таких средств и нет, а во-вторых, должен быть определен какой-то другой механизм, который бы удовлетворял и людей, и интересы государства.
— А сколько таких случаев?
— С 2016 года мы уже отсудили 846 га земель вдоль границы. Еще 500 га находятся в производстве суда.
НАПАДЕНИЕ НА МАЙОРА БЕРЕЗИНСКОГО — ЭТО ОТВЕТ НА УСИЛЕНИЕ РЕЖИМА ОХРАНЫ ГРАНИЦЫ
— Расскажите о гибели командира пограничного отдела на Закарпатье майора Березинского, которого сбил контрабандист. Какие выводы можно сделать из этой трагедии?
— Это действительно трагедия. Человек погиб, выполняя свой профессиональный долг. Цена жизни — 10 ящиков сигарет.
— Когда до этого в последний раз погибал офицер при исполнении служебных обязанностей?
— На мирной участке у нас такого не было за историю ГНСУ. По крайней мере, я не помню. Были нападения, угрозы, избиения, но смерти не было. Только на фронте. Контрабандисты серьезно активизировались на Буковине и Закарпатье. Нападение на майора Березинского – это ответ на усиление режима охраны границы, Березинский оказался настоящим офицером с характером – его не смогли ни купить, ни запугать. Для меня честь, что у нас служат такие офицеры, его поступок станет примером для следующих поколений.
— После гибели Березинского что-то изменилось на этом участке?
— Это населенный пункт Деловое. Местные жители, когда мы начали устанавливать вдоль реки заградительный забор, вышли и начали нам мешать. Но мы все равно продолжаем работы. Уже установили почти 7 километров. Хотя нам постоянно приходится сталкиваться с открытой агрессией местных, которые против установки инженерных сооружений и обозначения государственной границы. Люди привыкли жить контрабандным жизнью.
— Ого, бунт?
— Так, активное противодействие.
— Были еще нападения на пограничников на западной границе?
— И не один раз. В 2018 году на Буковине на наряд из трех пограничников напали около 50 человек. Это также была попытка запугивания после ужесточения режима. Это произошло тоже после того, как на участке были изменены руководители на местах. Потому что, если офицер нормально работает и противодействует преступности – пусть даже и не все получается, но он добросовестно исполняет обязанности, – соответственно, у него есть поддержка из Киева. А если наоборот – меняем на другого. Так вот: особенно на Буковине наши пограничные наряды уже не боятся применять оружие. Но делают это только в крайних случаях: когда их жизни угрожает опасность и иным образом упредить эту угрозу невозможно.
— Как позаботились о семье Березинского?
— Жена трудоустроена, семья получила квартиру в Хмельницком и получила средства, предусмотренные при таких обстоятельствах законодательством. Также его дети будут получать пособие до достижения совершеннолетия. Мы стараемся никого из семей погибших не оставлять без внимания. Где есть возможность, я стараюсь сам посещать семьи и соответствующие меры. Этого же требую от командиров на местах. Нужно вести работу по увековечению памяти наших Героев. Семьи погибших не должны чувствовать себя брошенными.
— Этот резонансный случай, когда таможенный инспектор вместе с пограничником Святославом Кондратюком пропустили кокаин в машине на границе с Румынией. Какова судьба этого пограничника?
— Машину пропустили, потому что сработало два фактора: во-первых, относительно этого автомобиля не было никакой информации: ни от наших правоохранительных органов или оперативных подразделений, ни от наших коллег из-за рубежа относительно того, что в машине могут перемещаться наркотические средства. То есть автомобиль не проходил по профилям рисков. А во-вторых, у наших коллег из Румынии лучше техническое оснащение и выявить эти наркотические средства они смогли, лишь просвітивши транспортное средство на сканере. Был ли умысел со стороны пограничника или таможенника? Возможно, информация внесена в ЕРДР и наши коллеги изучают этот вопрос, но почти уверен, что речь не шла о сознательном содействии перемещению крупной партии наркотиков.
Кстати, мы сейчас проводим рабочие встречи с нашими партнерами и обсуждаем перспективы улучшения обустройства наших пунктов пропуска техническими средствами.
На видео выводят машину из очереди и пропускают первой.
Да, это наше видео, мы всю эту информацию собрали и провели расследование.
— Разве не странно — турецкие фамилии, граждане Нидерландов, разве не надо смотреть?
— Это нормальная практика. Таких машин ежедневно сотни. Кокаин там был хорошо спрятан, визуальный осмотр такое бы не обнаружил. Сейчас продолжаются следственные действия в рамках ЕРДР. По его результатам будут приниматься решения относительно дальнейших правовых действий в отношении нашего офицера.
— Но будет служить там же?
— Все зависит от результатов расследования.
ГНСУ ВМЕСТЕ С ЕВРОПЕЙЦАМИ РАБОТАЕТ НАД ПРОЕКТОМ ИНТЕГРИРОВАННОГО УПРАВЛЕНИЯ ГРАНИЦАМИ. БЮДЖЕТ ПРОЕКТА СОСТАВИТ БОЛЕЕ 60 МЛН ЕВРО
— Кстати, наш министр иностранных дел в интервью мне очень критиковал нашу таможню за то, что она не использует финансовую программу Еврокомиссии для закупки сканеров, срывает план установки.
— Может, кому-то это просто невыгодно. Сразу же будет видно, что в том или ином автомобиле.
Сейчас мы вместе с европейцами работаем над проектом Интегрированного управления границами. Межведомственную группу с украинской стороны на уровне Правительства возглавляет Иванна Климпуш-Цинцадзе. К работе привлечены представители Еврокомиссии, Миссий ЕС в Украине, представители пограничных ведомств, таможенных служб и правоохранительных органов других государств-доноров. Всего в случае положительного результата работы группы, бюджет проекта составит более 60 млн евро. Эти средства пойдут и на обустройство границы, и на развитие инфраструктуры, и на углубление сотрудничества с ЕС в рамках выработки единых стандартов пограничного контроля.
— Коллеги из ЕС спрашивали, почему так плохо организована работа в этом направлении?
— Да. Мы говорим, для чистоты эксперимента предоставьте сканеры и для Государственной пограничной службы. А там увидим. Мы стараемся всегда вовремя и в полном объеме отрабатывать взятые на себя обязательства. Уверен, что у нас бы эти сканеры уже давно работали.
— Нужно какое-то решение от Украины, чтобы передать программу сканеров пограничникам?
— Нет. Если, в рамках этого проекта этот вопрос будет поддержано рабочей группой и включен в план – проблем не будет. У нас уже есть похожий опыт с обустройством наших пропускных пунктов приборами для радиационного контроля.
— То есть радиационный контроль работает уже сейчас?
— Да. Это был проект «вторая линия контроля» правительства США. Сейчас система работает безупречно. В этом году в 5 случаях мы прекратили незаконное перемещение через государственную границу предметов с содержанием радиоактивных веществ. Обнаружили с помощью комплекса «Янтарь». Кроме того, состоялось около 5 тысяч срабатываний на изотопы природного характера и свыше 100 случаев — на лиц с медицинскими диагнозами.
— Как вы относитесь к идее создания единой структуры, которая бы контролировала границу – как в США, где функции нашей пограничной службы, таможни и главка «К» СБУ возложена на одно ведомство?
— Думаю, это было бы целесообразно. Безопасность государства начинается с границы. Пограничная безопасность не может быть только по вопросам пограничного контроля. Если это также и ввоза грузов, товаров, то это соответственно должно быть в едином формате. То, что касается растаможки, весь мир переходит на электронные декларации. Если мы проверили на границе заехало то, что записано, то пусть он едет куда угодно – через сканер, через радиационный контроль, под камерами. А если на границе хитрый таможенник написал, что груз туалетная бумага, а едут сигареты, и этими бумажками играют до сих пор, это значит, что нашу границу еще недостаточно плотный.
— Будет и единая ответственность. Сейчас нет одного человека, который отвечает за то, что пересекает границу. И похоже, это пока всех устраивает во власти.
— Если это будет единственная служба, как в Штатах, то с нее и спрашивать.
— Относительно задержания рыболовного судна в Азовском море («Норд») — сейчас что-то изменилось в деятельности морской пограничной охраны, усилены меры безопасности, будут новые задержания, если такие корабли появятся?
— История с судном «Норд» является очень неформатной историей. Для нас и члены судокоманди, и, собственно, само судно является украинским и, соответственно, в этой ситуации мы действовали в соответствии с требованиями украинского законодательства. Россияне же наоборот: пытались убедить сообщество в том, что судно является российским. Но факт остается фактом: судно нарушило границу, осуществляло вылов биоресурсов на незаконных условиях. Моряки как граждане Украины были привлечены к административной ответственности, а в отношении капитана возбуждено уголовное дело за организацию незаконной переправки через границу.
В то же время эта история побудила нас ускорить процессы по формированию ведомственной Морской охраны и усилить систему охраны в акватории Азовского и Черного морей. Сейчас мы не только прорабатываем реальные планы модернизации и развития нашей Морской охраны, но и работаем над усовершенствованием системы надводной обстановки, чтобы видеть то, что происходит в глубине горизонта на десятки миль.
— Капитан убежал уже?
— К сожалению, да. Суд выпустил его из-под стражи и он исчез. Отслеживать его – это не компетенция Госпогранслужбы. Он заявил о себе уже в оккупированном Крыму. Но информация о том, что якобы капитан пересек адмінмежу через КПП – не соответствует действительности. Хотя у нас нет четкой картины, как именно он пересек границу, но точно, что без содействия российских спецслужб в этом случае не обошлось.
— Если еще раз заметят такое судно, его задержат ли испугаются?
— У нас пугливых нет. Будем задерживать, конечно. Морская охрана сегодня способна в полном объеме выполнять поставленные перед ней задачи. Кстати, это тоже еще одна вертикальная структура, которая подчиняется непосредственно председателю службы. Туда входят и отряды Морской охраны, и учебный центр, и подразделения специальных действий на воде.
ВСЕГО В УКРАИНЕ ОКОЛО 70 БОЕСПОСОБНЫХ ПОГРАНИЧНЫХ КОРАБЛЕЙ И КАТЕРОВ
Количество боеспособных кораблей и катеров?
— Мы сейчас обновляем корабли советского образца и продолжаем им таким образом сроки службы еще на 10-12 лет. Мы усиливаем и их вооружение, и даже изучаем вопрос, чтобы установить на них ракетные комплексы. В целом у нас около 7 десятков пограничных кораблей и катеров.
— Какие результаты?
— Уже в этом году наши корабли во время выполнения задач по охране территориального моря и прилегающей зоны находились в море более 117 суток. Во время службы было осмотрено 69 судов, еще 6 задержаны. Проведено 3 совместных выходов в море с ВМС Украины и 1 поисково-спасательную операцию. По результатам проверок судов привлечены к административной ответственности 11 граждан Украины, которые постоянно проживают на ТОТ АР Крыму. Одному гражданину РФ объявлен запрет на въезд в Украину сроком на 3 года.
— Как-то можно сократить товарный обмен между местными жителями в приграничных районах законодательным путем, или это возможно только после оборудования границы инженерными средствами?
— Будем реалистами: полностью перекрыть контрабандные пути почти невозможно. Но важно задерживать, условно, не бабушек с дедушками, которые пытаются заработать на жизнь и тянут через границу мешок картошки, а работать в отношении организаторов каналов перемещения контрабанды и вопросам, которые лежат в плоскости Национальной безопасности.
Основное, что нам нужно видеть, – это склады накопления товаров и грузов в пограничных районах. Оперативно-розыскные действия в тылу дают более весомые результаты, чем механическая охрана границы.
Но мы вновь возвращаемся к законодательному процессу — отдайте государству прилегающие к границе земли и восстановить уголовную ответственность за контрабанду и незаконное пересечение границы. Это в разы усилит эффективность работы и Госпогранслужбы, и всей правоохранительной системы на границе.
— Насколько понял, пока отсутствует глобальная доктрина, каким образом мы контролируем границу в масштабе государства? Нам нужны законодательные решения, технические решения относительно сканеров, объединение усилий всех служб, которые находятся на границах .
— Есть такая концепция, что граница Украины должна охранять весь украинский народ. Так оно и должно быть. Ты живешь, твоя семья, твой огород, а вокруг плетень, забор. И это нормально. Каждый хозяин строит вокруг своего дома забор.
Но это, конечно, очень затратная статья. Сегодня основную часть нашего бюджета составляет заработная плата. А хотелось бы видеть бюджет развития, где основные средства будут направляться на совершенствование материально-технической базы, подготовку личного состава и тому подобное. Я считаю так, что бюджет, который идет на обустройство границы, должна рассматриваться дополнительно – не в рамках финансирования ведомства. Это должна быть отдельная государственная программа. И тогда действительно – вопрос совершенствования системы охраны границы будут вопросами государственного значения, а не только Государственной пограничной службы Украины.
Юрий Бутусов, «Цензор.НЕТ»
Источник: https://censor.net.ua/r3124928 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ