Андрей Смирнов – известный адвокат, который назначен на пост заместителя главы Офиса президента по координации деятельности правоохранительных органов и судебной реформе.
Смирнов – депутат Днепропетровского областного совета от партии «Укроп», получил известность как один из основных адвокатов, защищавших Геннадия Корбана в 2015-16-м годах. Близок к Андрею Богдану, и его назначение в ОП не вызвало удивления. Первое интервью в новой должности он дал «Цензор.НЕТ».
— Какие задачи ставил вам глава государства при назначении?
— Был достаточно долгий разговор. О справедливости. О необходимости переоценки взаимодействия как правоохранительных институтов, так и в переосмыслении работы судебной ветки власти. Это был долгий разговор, в котором я смог объяснить ключевые проблемы. У меня нет сомнений, например, в том, что эпоха предыдущего начальника страны закончилась в момент, когда он лично перестал ассоциироваться со справедливостью. Каждый вправе дать свою субъективную оценку, в какой именно период это происходило. У меня свое понимание, и связано оно с соблазном личного вмешательства в каждый более-менее значимый процесс в стране. Поэтому очень важно оправдать ожидания общества, доверившего власть президенту и его команде, обеспечить справедливое отношение ко всему.
— Какие-то рамки и сроки достижения справедливости вам поставлены?
— Технически, такие рамки выставляются практически каждый день. Ежедневно ведется работа над законодательством, сводится аналитика, обсуждается с членами команды, с главой офиса — безусловно он играет очень важную роль в формирования или расставлении этих реперных точек, если хотите так назвать. Вот, например, я получаю почту 3-4 раза в день и каждый раз расписываю порядка 120-150 документов. И смысл ведь не просто поставит подпись, а вникнут в суть, проверить соответствие проекта резолюции на документе. Ежедневно получаем сигналы «с полей». И мы, естественно, на это реагируем. Я лично нахожусь в сложной парадигме личного восприятия. Сложно не обращать внимания на проблемы бабушки, у которой ограбили дом и вынесли последнее, что было. Когда доходят и такие письма, включаю известный всем турборежим с резолюциями на соответствующие учреждения. Иногда звоню лично, пытаюсь помочь. Не хочу об этом. Я достаточно сентиментальный человек и местами меня это подводит.
— В чем разница между работой адвоката и замглавы ОП? Как часто звонят бывшие клиенты?
— Одно могу сказать точно, с приходом на эту должность я «потерял» около 90% друзей. Это случилось где-то на второй день работы, когда уже просто отложил телефон в сторону и не прикасался к нему, так как был «горячим» вот сообщений типа «срочно нужно встретиться», «срочно обсудить», «срочно уделить внимание вопросу», «срочно переговорит», «кого-то помочь назначить, перевести, уволить», «во что-то включится», «кому-то позвонить» и так далее. У меня не было другой возможности, кроме как оставить все это без внимания, больше я не замечал, чтоб писали. Ну может кто-то попробовал еще раз. Уверен, найдутся решившие, что я зазнался, кто-то тихо обидится, кто-то громко. Поэтому через вас, Юрий, прошу всех меня понять, простить и отпустить. Как в одном старом юмористическом сериале говорилось.
— На какие задачи вас нацеливает глава Офиса Богдан, как взаимодействие?
— Очень энергичный человек и администратор. Иногда пишу ему сообщения типа «вторые сутки не получал …., переживаю». И здесь же находится за что. Ставит задачи даже не ежедневно, ежечасно. В основном касающиеся немедленных решений на ту или иную ситуацию в стране, ну и пересмотра моделей управления разными правоотношениями, которые существовавшего до этого. Лично я открыл в нем второго человека, нежели знал ранее.
— Главный инструмент и главный планировщик?
— Главный инструмент, планировщик или локомотив идей как раз сам президент. Богдан — прекрасный проводник этих идей. Иногда вопросы очень сложно продавит не внутри Офиса, их гораздо сложнее решить снаружи. Старая устоявшаяся система в любом государственном секторе сопротивляется изменениям. Возможно, у нас не совсем типичные ожидания от разных государственных руководителей: мы хотим очень быстрых реакций на общественные запросы или запросы Офиса по тем или иным задачам и проблемам.
— А в решении вопросов с судами у вас как?
— Каких вопросов? Если мы говорим о независимости судей, то мы должны понимать, что предыдущие пять лет каденции предыдущей власти, фактически все судьи Украины были подвешены на крючок. Более пяти тысячи человек. Они все умышленно подвешены на процедуры квалификационного оценивания, что и позволяло добиваться лояльности чуть ли не каждого человека в судебной системе при принятии необходимых власти судебных решений. Называйте как хотите — вмешательство в независимую ветвь власти, приватизацией, давлением. Но с какой бы стороны ты ни подошел, президентом и главой Офиса сформулирована задача максимально быстро вернуть status-quo судебной власти как независимой.
— Что значит вернуть? Судебная власть никогда у нас не была независимой, всегда на ручном управлении, и остается такой же ручной и коррумпированной сейчас, и звонки судьям продолжаются.
— Все, что натворили с судебной властью в предыдущие годы, привело к ручному управлению практически каждым судом под наносными тезисами о переоценке квалификации судей. Вы зачем подвесили более пяти тысяч судей на бесконечные квалификационные оценивания без четких рамок таких процедур? Вы почему достигли такого уровня кадрового дефицита в судах первой и апелляционных инстанций по всей стране? Именно поэтому, в первую очередь, необходимо полностью перезагрузить высшую квалификационную комиссию судей, умышленно создававшую невыносимые условия для самих судей. Смотрите, в стране работают квалифицированные и честные судьи, но есть и те, кто не соответствует таким критериям. Важно незамедлительно отреагировать на этот балласт. Общество должно увидеть, что Высший совет правосудия имеет полномочия, механизмы и процедуры для быстрого привлечения недобропорядочных судей к ответственности.
— ОРУ тоже вся структура будет перезагружена?
— Это конституционный орган, полномочия которого закреплены Конституцией Украины. Если не заметим эффективного дисциплинарного контроля за судебной системой, будем думать, что с этим делать.
— Какие приоритеты сейчас в ОП по реформе в судебных и правоохранительных органах?
— Отмена монополии СБУ на прослушку — это одно из невыполненных предыдущим государственным руководителем обещаний. Нужно дать право ГБР и НАБУ проводит свои негласные мероприятия самостоятельно, охотиться на больших начальников с коррупционной мотивацией в работе. Отмена позорных «поправок Лозового», создавших немало проблем в работе правоохранительных учреждений. В приоритете все, что может быстро и качественно улучшить работу судебных и правоохранительных институтов.
Сейчас разрабатываем процессуальные компенсаторы — это специальные нормы законодательства, позволяющие снизить нагрузку на Верховный Суд при рассмотрении ими дел. Это очень актуально в свете предполагаемого сокращения количества судей Верховного Суда. Необходимо установить четкие критерії и основания, по которым дело может быть пересмотрено в Верховном Суде. На сегодняшний день отдельные палаты завалены невероятным количеством дел, а это невыносимая нагрузка на судей. Другими словами, споры о алименты могли бы заканчиваться апелляцией.
Вторая история – пересмотреть основания для вынесения обеспечительных определений судов. Вы не поверите, но на международной официальной встрече достаточно сложно объяснить высокому зарубежному гостю, почему судья районного суда в рамках рассмотрения дела вынесла определение, которым запретила стороне процесса – гражданину Великобритании, пользоваться, например, квартирой, в которой он живет, и передала ее на ответственное хранение не связанному с процессом лицу. Часто этой нормой закона пользовались умышленно, с целью «отжать» имущество у стороны. Есть с чем поработать в этом направлении, активно вовлекаем в эту работу Комиссию по вопросам правовой реформы.
— Ваша оценка законопроекта №1008, принятого Верховной Радой в первом о чтении?
— Хорошая инициатива. Прекрасно понимаю, что есть нормы законопроекта, вызывающие дискуссионные настроения в профессиональной среде. Знаю об активности представителей судебной ветви власти, учреждения высшего совета правосудия, принимавших участие в заседании парламентского комитета. Самую острую реакцию вызывает вопрос сокращения многочисленны Верховного Суда с 200 (фактически 192) до 100 человек. Создается впечатление, что руководство Верховного Суда думает, мы не учитываем нагрузку на палаты, количество дел, отправленных на новое рассмотрение, нестабильность судебной практики, когда одно решение по спорным правоотношениям опровергается вторым решением в точно таких же спорных правоотношениях с отступлением от судебной практики. Во избежание спекуляций не буду сравнивать нашу систему кассационного контроля с другими странами, но пересмотрев критерії допуска дела в Верховный Суд и формирование действительно стабильной судебной практики, можно только лишь повысить эффективность его работы. Вот стабильной судебной практики вообще многое зависит. И дисциплинарный контроль за деятельностью судьи тоже заживет новой жизнью в этом контексте.
— Глава Верховного Суда Валентина Данишевская заявила в своем недавнем интервью, что президент Зеленский находит время на встречу с актѐром Томом Крузом, а с ней найти не может. Почему так происходит?
— Мне сложно будет ответить на этот вопрос, не знаком с деталями. Но в самом сообщении госпожи Данишевской наблюдаю больше эмоций, нежели конкретики. Я еще раз повторюсь, она несколько раз была на заседаниях профильному комитета Верховной Рады, где отстаивала свое видение на законопроект № 1008. Мы внимательно ознакомившемуся также и с позицией Верховного Суда, и некоторые дискуссионные вопросы были сняты из законопроекта. Скажу больше, внимательно отслеживаем активность отдельных работников Верховного Суда, проводимые ими консультации с депутатами, в которой депутаты нам и рассказывают. Ничего страшного не происходит, любая система сопротивляется. Теперь слово за парламентом.
И еще. На днях встречались с послами стран «Большой семерки». Вопрос все тот же — сокращение количества судей Верховного Суда. Когда слышат действительный мотив и причины, подтолкнувшие к такой инициативе, вопросы снимаются сами собой.
Во второй декаде октября приезжают инспекторы-аудиторы из Европейского союза. Будет проведен полноценный аудит многомиллионных средств доноров, потраченных на судебную реформу. Должно быть интересно всем.
— Какие цели создания президентом комиссии по вопросам правовой реформы?
— По большому счету, цель одна – создание мощной интеллектуальной экспертной среды, способной в сжатые сроки, не растягивая на года, предложить необходимые для улучшения правовой системы законодательные изменения. Президент провел первое заседание комиссии. До Нового года просим их выйти на первые ощутимые результаты от работы групп этой комиссии. Она наполнена очень компетентными людьми, специалистами в своих юридических отраслях, отсюда и наши высокие ожидания от ее работы.
— Какие жалобы приходят сейчас в ОП на действия судей при президенте Зеленском?
— К нам приходит много жалоб на действия судей, на конкретные действия правоохранителей. Важно понимать, что офис президента — не структура, которая может давать оценку фактам, изложенным в жалобах. Мы внимательно изучаем полученную информацию, и обращаем на нее внимание органов контроля за деятельностью судей или правоохранителей, отслеживаем реакцию этих органов.
Если на судью годами складывались жалобы, и им не была дана оценка Высшим советом правосудия или правоохранителями, значит, вопросы не только к судье. Мы многого не хотим. Быстрый компетентный ответ регулирующего органа. Если судья не виноват — не бойтесь сказать об этом официально. Виноват – быстро привлеките к ответственности. Но не накапливайте эти обращения и жалобы годами, делаия заложниками ваших решений всех: судью, жалобщика, институты власти.
Точно так же и с правоохранителями. В щадящем режиме с достаточно амбициозными руководителями правоохранительных институтов общаться никто не будет. Спрос постоянный. Не можете поменять ситуацию, будем менять вас.
Кстати, к вопросу офиса. Уже на второй день после моего назначения на должность повылазили из кустов разные негодяи, занимающиеся очень нехорошими делами.
— Кто такие?
— Проходимцы, указывающие пальцем на Офис президента. Очень обтекаемо расскажу один случай. В одной из областей судят чиновника за взятку. Прокурор вносит в суд ходатайство на содержание под стражей с альтернативой 500 тысяч гривен залога. Сообщают, что первая версия ходатайства в части суммы залога была согласована в случае больше. При этом этот же прокурор с хитрым прищуром глаз сообщает о некой политической воле и звонке из Офиса президента. Сообщил Генеральному прокурору. Процессуальный руководитель заявил о каком-то недоразумении, мол, на самом деле ходатайство было согласовано на 500 тысяч гривен и никаких других вариантов и версий не было. Представляете удивление, когда нашлось то самое первое его ходатайство на сумму залога, согласованную следователем с процессуальным руководителем в 6 раз больше? Надеемся, что новое руководство Генпрокуратуре делает быстрые выводы из таких случаев. И подобные ситуации происходят ежечасно, повсеместно. Кто-то кому-то звонит, называет фамилии руководителя офиса и заместителей, о чем-то просит. Разумеется, дежурить под каждым кустом мы физически не сможем, но очень рассчитываем, что ваши читатели прочтут наше сообщение на этот счет.
— Хотите сказать, что вы или кто-то еще в офисе не звоните или встречаетесь с прокурорами, не убеждаете принимать решения?
— Офис президента не формирует политическую волю в судебных решениях, не согласовывает никакие ходатайства и не встречается с процессуальными руководителями. Если поймаем кого на горячем на исполнительском уровне, ждите беды. Если кто-то ходит и рассказывает о политической воле, нужно незамедлительно информировать об этом органы правопорядка, желательно сразу все: СБУ, НАБУ и ГБР. Мы живем в достаточно разнообразном обществе и должны понимать, что всегда найдутся умельцы или желающие, показал фотографию, например, со мной, сделанную 5 лет назад на каком-то концерте и сказать – смотрите, я вот знаком, я там все решаю, поэтому давайте решать вопрос или просто займите мне деньги. Очень просила бы не стесняться посылать таких просителей в давно известном всем направлении. Я очень просил бы, чтобы вы донесли это своим читателям. Нужно не ждать, не перепроверять информацию, а сразу же обращаться в органы. Буду очень признателен, если заявитель сочтет нужным проинформировать меня о фактах, где упоминается моя фамилия или фамилия любого из сотрудников офиса Президента, который по мнению заявителя сформировал у кого-то политическую волю. Обещаем быструю реакцию.
— Какие приоритеты в вопросе координации правоохранительных органов?
— Это, возможно, одна из самых болезненных точек. Все межвидовые и межведомственные войны пора прекращать. Не без того, что если в поле зрения одного ведомства попадает сотрудник второго ведомства, то нужно работать с таким материалом. Но объявление публичных войн руководством одного учреждения другому — вот такой практики нужно уходить. Это подрывает доверие к правоохранительным институтам, к власти. Это подрывает доверие к конкретному руководителю данного ведомства и всем сотрудникам. Мы будем пресекать любые попытки стравливания правоохранительных институтов. Надеемся, что такую координацию под силу обеспечить новому руководству Генеральной прокуратуры.
— Это о НАБУ и САП, очевидно?
— Очевидно же, что вопросы громких посадок коррупционеров — зона ответственности НАБУ. 4 года расследуется невероятный объем материалов. Вы сможете назвать хотя бы 5 громких производств, по которым есть обвинительный приговор? Президент Зеленский дал старт работе антикоррупционного суда. Проявите результат! Я долгое время работал адвокатом и в достаточной степени представляю, что не все производства могут иметь судебную перспективу. Так говорите об этом прямо, а не создавайте видимость работы. Заканчивайте с пресс-конференциями о жучках в аквариумах. Для вас выделили миллиарды государственных средств, и вам каждый раз чего-то не хватало. Вам не хватало Антикоррупционного суда, теперь он есть. Права автономной «прослушки» — пожалуйста. Поймайте коррупционеров так, чтоб дело не умерло в судах. Нам же известны цифры, потраченные на создание антикоррупционной архитектуры, и известен экономический эффект от вашей работы за 4 года в части возмещения ущерба в бюджет. Такая себе история.
— Да, но раньше все эти дела разваливались в судах.
— Так передавайте уже в антикоррупционный, если раньше вы не доверяли судам общей юрисдикции и хотели специализированный. Кто-то вообще может сформулировать суть этой проблемы? Если, например, в антикоррупционных органов есть или была информация о недобросовестности конкретного судьи и, допустим, он взял взятку, ведет об этом переговоры или вторым образом заинтересован в результатах рассмотрения дела – ну «реализуйте» материал по человеку, задержите, привлекайте к уголовной ответственности. А если суд, например, отказывается удовлетворять ваше ходатайство, потому что оно, мягко говоря, не совсем ходатайство, не приведены доказательства существования рисков, не приложены обосновывающие материалы, которые позволили бы следственному судье принять решение об избрании меры пресечения как хотите вы, так вы не суд обвиняйте, а возьмитесь за ум. Почему в данном случае плохой суд? Может вам нужно пересмотреть критерії эффективности работы ваших сотрудников? Почитайте законы, которые регулируют вашу деятельность, прочитайте уголовно-процессуальный кодекс, не пинайте все время на судей. Судьи тоже в первую очередь люди, которые не чувствовали защиты никогда и ни от кого, всегда были крайние. Нельзя обвинять судей без фактов. Или вы думаете, что такие ваши действия укрепят доверие людей к судебной системе, усилят независимость…
— А кстати, как там дела по представителям прошлой власти, которые работали с судебной системой и которых новая власть не раз обещала привлечь к ответственности? Что там по Порошенко, Грановскому, Филатову, Кононенко?
— Что касается известных функционеров, влиявших на правовую и судебную систему страны, сразу хочу заметить, что у меня нет никакого личного конфликта с ними. Я никогда не видел Порошенко, Филатова, Кононенко. Даже не знаком с ними. Грановского видел несколько раз. Оперировать аргументами должны правоохранительные органы, а не я, у меня нет ни аргументов, ни механизмов процессуального воздействия. Но заинтересованность правоохранительных институтов ыми могу спрогнозировать. Думаю, этой заинтересованности будет достаточно, чтобы выяснить кто, в какой степени, когда, на основании каких полномочий вмешивался в работу судебной системы, правоохранительной системы, кто ходил по предпринимателям, кто брал у них деньги, кто создавал бизнеса проблемы и тут же предлагал бизнеса эти проблемы решить, кто посягал на имущество бизнесменов. Это вопросы, которые предстоит решить правоохранительным институтам. Насколько мне известно, блок вопросов очень широкий. Больше никакой информацией не владею.
— Есть какой-то шорт-лист – по кому будут работать, говорят, на совещаниях в ОП это озвучивается?
— Никакого шорт-листа не существует. Библейская заповедь: «да воздастся вам по заслугам вашим». Не сложно выяснить, что происходило последние пять лет на юридическом рынке, кто дергал за все ниточки, которые открывали двери в учреждения, кто влиял на принятие решений, кто не давал жизни судьям, кто формировал мнение у органов досудебного следствия. Я думаю и верю в то, что правоохранительные органы смогут быстро дать ответы на эти вопросы. Я уверен, что если у тебя, как у уже бывшего народного депутата, например, в кодексе не было написано право звонить в суд или присылать туда своих друзей, чтобы сформировать мнение у судьи по кейсу, если в кодексе не указано, что ты имеешь право на внепроцессуальное общение с судьями, следователями, прокурорами, то ты должен это объяснить. Я верю, что с такой задачей смогут справится компетентные правоохранительные органы. Я наблюдаю достаточную волю и желание разобраться в том, кто незаконно влиял на судебную и правоохранительную систему страны. И, прогнозирую, вопросы будут не только к бывшим функционерам отрасли.
— Как вы думаете, может ли оставаться судьей судья Вовк после распространения НАБУ скандальных разговоров с его участием?
— Подобные случаи требуют оценки и внимания всех компетентных органов. В силах и в праве этих органов обращаться с ходатайствами, представлениями об отстранение судьи от должности. Чисто человеческое мнение — это одна из главных причин, которая побуждает нас к перезагрузке и ВККС и ОРУ. Но посмотрим на эту ситуацию со стороны — на записи. Как они появились в сети?
— На официальной пресс-конференции НАБУ и ГПУ.
— Все верно. А вы не замечали, что часто самопиар бежит впереди даже самых перспективных уголовных производств? Вот давайте предположим, что пленки есть и они перспективны в плане доказывания правонарушения. Вызовите к себе человека, вручите уведомление о подозрении и необходимые представления, проведите допрос, закройте первый процессуальный цикл, сложите целостную картину ситуации и идите хоть на пресс-конференцию, хоть на саммит по борьбе с коррупцией. Нет, вы сначала выходите на пресс-конференцию, на всю страну показываете пленки, на которой засвечиваете всех предполагаемых участников ситуации, а потом вызываете людей на допросы. Один вопрос вам: не слишком ли вы заигрались в политику? И должны ли вы в нее играть вообще? Вы же своими действиями даете право защитникам этих людей эффективно пользоваться ситуацией, ставя под сомнение любое ваше действие, а также пленки и способ их получения. Руководители-блогеры, ежедневно пишущие посты и ведущие телеграмм-каналы, это, наверное, не то, что бы мы хотели. И не нужно по каждой пойманной мыши выходить на пресс-конференцию. Уже сам факт вручения уведомления о подозрении судье — это новость. Вызовите его, вручите уведомление о подозрении, напишите на своих фейсбуках и тому, что вручено уведомление о подозрении такому-то судье, вызовите человека на допрос, допросите. Смотрите какая логика — если человек отказывается от допроса, тем более в таком статусе как судья, пользуясь статьей 63 Конституции, это же вредит самому фигуранту. Он же уже формирует мнение у публики о том, что он не хочет давать показания. Используйте процессуальный инструментарий и после этого к вам сами придут журналисты и попросят провести брифинг. А не анонсируйте эго за два дня для показа кино с пленками. Ситуация типична практически для всех учреждений. У гражданского общества, президента и офиса президента немного другие ожидания вот этих институтов.
— А будет ли сам президент делать то, что от него зависит для повышения эффективности работы НАБУ? Конфликт между НАБУ и САП отчасти был спровоцирован действиями президента Порошенко, который за четыре года не назначил аудиторов НАБУ. Когда аудиторов назначит Зеленский?
— Допустим, имела место быть ситуация, что Порошенко столкнул лбами два этих органа. У меня первый вопрос — а какой вообще уровень субъектности руководителей этих учреждений, чтобы не допустит такой ситуации? Вы в детском садике, где вас в кружок-хоровод поставили и водят вокруг эллочки? Не вызывает ли у вас сомнения уровень компетентности руководства таких учреждений? У меня вызывает. Аудит, по моему мнению, был заблокирован не без участия Порошенко и ряда других известных фамилий. Разблокируем. Порошенко уже нет четыре месяца. Антикоррупционный суд сейчас заработал. Четыре месяца прошло, — как с эффективностью у нас дела? Когда будет дан ход производствам, вызвавшим очень большой общественный резонанс? «Укроборонпром», Аграрный фонд и многие другие. Может там ничего нет и общество ошибалось? Так скажите нам всем об этом. Простите, но я остро реагирую на тезисы о сложности расследования, когда следствие длится больше года. И вне зависимости от власти, руководители правоохранительных институтов должны наконец-то понятий, что дела, связанные с чиновниками, являются рейтингообразующими прежде всего для самих правоохранителей.
— Зачем вы так об «Укроборонпроме»? Игорь Коломойский сказал, что Гладковскому, возможно, еще и орден нужно дать.
— Останусь при своем мнении. Есть факты, которые требуют быстрого ответа на запрос общества. Если вы считаете, что Гладковский и компания заслуживают ордена, я прошу орган досудебного следствия, понимая общественный резонанс, выйти и сказать об этом обществу. Давайте наградим. По представлению НАБУ только. Хватит играть в прятки, хватит прятать под сукно производство. Выйдите и скажите о том, что мы внимательно изучили и пришли к выводу, что состава преступления там не существует — давайте награждать. Или дайте сигнал, на какой стадии у вас сейчас производство. Общество просит. Не офис президента, не мы с вами вдвоем.
— Как вы оцениваете работу ГБР и господина Трубы?
— Вы же меня не просили оценить работу Сытника… Аудиторы оценят. И простые люди.
— Хорошо. Ваша оценка действий Сытника, Холодницкого и Трубы?
— Молодые и амбициозные. С характером.
— А серьезно?
— Мои личные ожидания прямо корреспондируются с ожиданиями людей: меньше возни — больше отдачи, больше эффективности в тех резонансных производствах. Мы заинтересованы увидеть положительный рост доверия к ним. Вместе с тем, мы имеем уже нового Генерального прокурора, на нем самая важная координирующая роль во взаимоотношениях этих правоохранительных учреждений. Очень рассчитываем, что с приходом нового начальства, ГПУ получит новый интеллектуальный толчок в развитии, которого не было очень давно. И надеемся, что им под силу выстроить достаточно эффективное взаимодействие всех органов.
— Вы были адвокатом по многим резонансным делам. Первое политическое дело какое было?
— Корбан. Хотя многие называют фамилию Дмитрия Яроша. Но это не было политическое дело, потому что Ярош уголовно не преследовался. Мы с господином Дмитрием познакомились, я сопровождал его как кандидата на пост президента Украины в ЦИК с правом совещательного голоса. А первый кейс с политической компонентой — это дело Геннадия Корбана. В рамках этого производства были задержаны два человека — Геннадий Корбан и Михаил Кошляк. С самого начала я вошел в дело Геннадия Олеговича непосредственно.
— У вас были личные связи с Корбаном и Богданом на тот момент?
— Да. Я на тот момент уже был знаком и с Андреем Богданом, адвокатом Корбана, мы с ним поддерживали рабочие отношения. Юридический рынок, если мы говорим об адвокатах, ведущих большие серьезные кейсы, очень понятный, все друг друга знают. Сначала я зашел как адвокат в дело Корбана, затем приступил к защите Михаила Кошляка в этом же деле.
— Вы же были членом партии «Укроп», которая стояла на патриотических радикальных позициях. Что поменялось, почему стали брать дела регионалов?
— Я не был членом партии никогда. А по поводу регионалов вы наступаете на том же грабли, что и многие ваши коллеги, пытаясь привязать меня к фамилиям. Вы же не знаете, что было между этими громкими фамилиями, вы не представляете какое количество клиентов без громких фамилий мы сопровождали, помогали людям с очень выраженным патриотическими настроениями.
После назначения, уже не имеет значения, кто клиент, насколько он токсичен в нынешней политической ситуации или не токсичен. Линия одинаково ровная для всех. Существует большая проблема — отождествление адвоката с клиентом. Я перестал общаться с достаточно хорошими людьми, о которых я по сей день хорошего мнения, но нельзя упрекнуть адвоката в том, что он защищает человека, который вам не нравится. Адвокат — это прежде всего профессия. И основная его функция заключается в том, чтобы обеспечить соблюдение прав своего клиента. То же самое с хирургом, который не вправе принимать решение оперировать по идеологическому признаку.
— С Андреем Денисенко, бывшим товарищем по «Укропа», был из-за этого конфликт?
— Вообще никакого конфликта не было. Это идеологические и мировозренческие разногласия, но не конфликт. Ему не нравились клиенты, которых я защищаю и я пришел к выводам, что даже не хочу пробовать убеждать Денисенко в обратном. Есть профессия адвоката и самая большая ошибка — пытаться сроднить адвоката с его клиентом. Или передать на адвоката весь тот негатив, который сконцентрирован на фамилии клиента. Клиентов было очень много, они были очень разные. Были позапрошлые властные элиты, прошлые властные элиты, активисты, патриоты, люди с разными сомнительными репутациями. Самое интересное из того, что произошло за последние 5 лет, — формирование совершенно другой полноценной юридической ниши – политических кейсов. И очень надеюсь, эта ниша долго не проживет.
— Судя по всему – проживет. Сразу после вашего назначения, суд принял решение отпустить Александра Ефремова, даже не назначая ему домашний арест. Внешне это выглядит так, что адвокат Ефремова зашел во власть и сразу же принято решение в соглашение его клиенту.
— Во-первых он уже был на домашнем аресте, а не под стражей, по-моему, с июля. Важный сигнал, который я хочу передать и через ваше издание. Я прекрасно понимаю, что любой очевидный и заметный процессуальный успех, в случае если он будет преследовать моих бывших клиентов, будет весьма негативно сказываться на мне. И любой процессуальный успех будет связан с моим нахождением на этой должности. Я узнал, что суд изменил меру пресечения с домашнего ареста на личное обязательство на следующий день после того, как это произошло. Причем, когда начали связывать должность, на которой я нахожусь с итогом этого заседания в СМИ. Важный сигнал судьям, важный сигнал стороне обвинения, всем сторонам процессов, где я выступал адвокатом — я не формирую политическую повестку в делах, я не влияю на ход судебных разбирательств, я не звоню судьям, я не звоню прокурорам, я не общаюсь со своими бывшими клиентами. Такое решение следовало принять. Я не общаюсь ни с кем из них, потому что любое общение, даже если ты со своим клиентом поддерживаешь хорошие отношения, этому будет дана совершенно другая публичная оценка. В любой факт встречи, звонка будет вложен совершенно другой контекст. Это вынужденная для меня мера. Я очень надеюсь на понимание своих бывших клиентов, с которыми мы работали и прошу их не рассчитывать на мою поддержку. Скажу вам больше — приблизительно такое же отношение и к моим коллегам адвокатам. В адвокатской среде очень много моих друзей. Я бережно храню свое хорошее теплое отношение к ним. Но я точно так же вынужден был провести черту и не допустит попытки воздействия на меня с целью побуждения к принятию какого-либо решения, помочь, посоветовать. Эта история унифицирована по отношению ко всем — к моим друзьям, к моим бывшим клиентам, к моим хорошим знакомым. Я прошу отнестись к этому с пониманием. Это прямая угроза субъектности в принятии решений, репутационные риски. Мне не нужно ничье частное мнение, мне не нужен ничей частный совет. Здесь, в офисе президента работает большая команда экспертов, очень квалифицированный персонал, способный вовремя подсказать, где и на что нужно обратить внимание. И даже без намека на конфликт интересов.
— Ефремова сейчас защищает ваша компания?
— Нет. Ефремова не может защищать моя компания. Более того — такое понятие как «моя компания» уже не существует. Из того адвокатского объединения, где я был учредителем и того, в названии которого присутствовала моя фамилия — больше не существует. Люди, которые работали со мной в партнерских отношениях в адвокатской компании поменяли состав партнеров, переименовали компанию. А в кейсе Ефремова от нашей бывшей компании выступал только один я. Насколько мне известно, там представляет интересы Евгений Солодко — это партнер компании Саенко-Харенко и адвокат Мельников. Два адвоката там, по-моему, осталось.
— Говорят, что вы — агент Портнова, распространяют ваши фотографии с Портновым. Какие у вас отношения?
— Всю жизнь мечтал стать каким-то агентом, но точно не Портнова. Секретным хотел, как в кино. А фотографии вы почему-то упомянули в множественном числе. На самом деле существует только одна фотография с ним. Сделана в Вэне в прошлом году. И эта фотография прежде всего с высококлассным юристом. Давайте честно, его уровень квалификации не относится под сомнение никем – ни его друзьями, ни врагами. В равным степени все люди, которые его любят или ненавидят сходятся на высоком уровне его компетенции в юриспруденции.
— А по Портнову черта проведена? Когда он вам пишет – вы читаете сообщения?
— А с чего вы вообще взяли, что он мне пишет или о чем-то просит? Вы переоцениваете из-за одной единственной фотографии мои с ним отношения. Я даже не припомню, когда с ним общался последний раз. Я совершенно ответственно утверждаю, что Портнов не влияет никаким образом на Офис президента, на меня, не формирует повестку дня, ни о чем меня не просит, это не проявляется ни на ком из моих коллег. Но есть конечно и небольшой минус в этой всей ситуации. Я, как и Порошенко, читаю эго телеграмм-канал.
— Но Портнов часто озвучивает информацию по обыскам. Он каким-то образом координируется с ГБР, имеет там какие-то источники информации?
— Спросите в ГБР, с кем он там координируется. Я могу сделать вывод со стороны. Общеизвестно, что Портнов является инициатором всех этих громких дел, о которых он пишет. Будучи адвокатом и инициируя уголовные преследования, я сам очень часто обращался с ходатайством, в котором просила сообщать мне о любом допросе свидетелей и обеспечить мое участие в них. У меня тоже могут быть вопросы к свидетелям. Это же нормальная просьба, верно?! Это его процессуальное право, как участника в этих производствах, где он же допрошен как свидетель. Поэтому юридически, я исключаю вопросы координации руководителя ГБР с Портновым. Чтоб публиковать информацию о допросах, не такая координация.
— Портнов анонсировал задержание Сергея Пашинского по делу Химикуса. Как известно, у Портнова с Пашинским был конфликт, они поддержали разных акционеров предприятия «Житомирские ласощи», а затем стали политическими противниками на Майдане. И вот теперь Портнов заявил, что власти посадят Пашинского, и вдруг все происходит точно так, как он сказал. Задержание Пашинского – политическое решение?
— Мне даже сложно что-то комментировать по этому вопросу ввиду его чрезвычайной активной дискуссионности. Вы уже своим вопросом поставили меня в рамки выбора ответа: правосудие ли это или политическое решение. Ни то, ни другое. Это решение суда. Такое, какое есть. Пусть апелляционный контроль скажет, правильно ли суд его принял. Если не правильно, конечно отпустят. Прошу вас, давайте уходит вот рамочных вопросов.
— Будет проведен аудит громких антикоррупционных процессов, которые сейчас буксуют, начиная с дела Романа Насирова, с дела Крючкова, Суркиса и «Запорожьеоблэнерго» и других?
— Считаю, что спрос с руководителей правоохранительных органов по резонансным производствам должен быть велик. Но громкие и известные фамилии давайте избегать. Потом возьмут мое интервью и просит пойдут политический статус где-нибудь в Австрии. Адвокаты распечатают интервью с фамилией фигуранта громкого дела, поедут в зарубежную юрисдикцию просит политическое убежище и получат эго. Как адвокат я бы поступил именно так. Вину устанавливает суд, а не офис президента.
Никаких процессуальных подсказок, инструкций, руководств к действию руководителям правоохранительных органов не выдается и выдаваться не будет. Это не полномочия Офиса и этого нельзя делать. Но мы постоянно требуем от них статистику успешности работы органа, по ней и делаем выводы по эффективности. Сколько вручено подозрений, сколько материалов было отправлено в суд, сколько человек осуждено и сколько государству Украина компенсировано убытков, сколько было возвращено в бюджет. Мы здесь не слепые и прекрасно понимаем, как «решается» на таможне, как «решается» в судах, как можно «порешать» в полиции и за сколько можно откосить от пьянки за рулем.
— А суды тоже подвергаются контролю? Суды, как правило, помогают топ-чиновникам.
— Опять у вас суды виноваты. Главные участники процедуры – это стороны процесса. Процессуальное законодательство требует балансировки, для уравновешивания возможности сторон. Не без того, что по обе стороны процесса бывают злоупотребления процессуальными правами. Но так кодексы написаны, извиняюсь.
— Почему так затягиваются расследования и процессы?
— Сторона обвинения может обращаться с запросом в порядке международно-правовой помощи в другие страны для получения материалов. Вот они и обращаются. И сроки досудебного следствия не исчисляются. Представьте себя запрос в Катманду или в любую другую далекую юрисдикцию. Это месяцы и годы. А человек в это время находится с подозрением. И этим очень часто злоупотребляют. Это своего рода неспособность органов досудебного следствия принять решение, взять на себя пусть и небольшие репутационные риски и сообщить о том, что, извините, но мы облажались и мы закрываем уголовное производство в отношении лица, потому что мы собрали недостаточное количество доказательств для составления обвинительного акта. Будьте смелыми, не бойтесь сказать это. Вы же тем самым наращиваете доверие к себе. Это доверие к правоохранительному института.
Есть и другая сторона медали. Обвинительный акт ушел в суд, есть юридические уловки и механизмы, как можно долго слушать дело в суде, тем самым отсрочивая вынесение приговора. Начиная от чтения обвинительного акта, как по некоторым фигурантам, например, происходит — эго можно годами читать. Сторона защиты подает ходатайство и просит суд, чтобы прокурор огласил текст обвинительного акта целиком и прокурор методично изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год читает обвинительный акт на миллиард страниц. И только потом они переходят к процедурным вопросам рассмотрения дела по сути. Болезнь, умышленные неявки, другие способы. Я вам привел два примера как с одной, так и с другой стороны, присутствует нездоровый дисбаланс, в котором с одной стороны интересы человека, с другой государства. Более конкретно говорит не могу – это деликатная тема, но, думаю, всем понятен смысл.
— Что планируется сделать для того, чтобы резонансные дела быстро доходили до суда, и не затягивались до бесконечности?
— Надо убрать эти ненужные флажки, инструментарий, который умышленно используется с одной стороны для нарушения прав человека, и с другой стороны наносит вред государственным интересам. Президент провел первое заседание Комиссии по вопросам правовой реформы и до Нового года мы хотим увидеть серьезные законодательные наработки во многих отраслях права, в том числе для решения и озвученной проблемы. Вижу основной задачу – чтобы доступ к правосудию, право на справедливое судебное решение и доверие к силовикам были ощутимы в самом скором будущем.
Юрий Бутусов, «Цензор.НЕТ»
Источник: https://censor.net.ua/r3153915 РЕЗОНАНСНЫЕ НОВОСТИ